Краем глаза он заметил алое зарево к востоку от гор и резко развернулся обратно к башне, делая мёртвую петлю. Эрза зажмурилась от страха и побелевшими пальцами вцепилась что было сил в рога. Дракон спикировал на луг, обратился человеком. Принцесса невольно качнулась, оказавшись так вдруг на земле, и он прихватил её рукой за плечи, чтобы она не упала. Эрза залилась краской и вдруг обхватила его за талию руками и уткнулась лицом ему под рёбра.

— Голова закружилась? Прости, — несколько смущённо сказал Дракон. — Видишь ли, я заметил пожар в лесу. Нужно срочно туда лететь.

Принцесса ничего не ответила, но вцепилась в Дракона ещё крепче. Голова у девушки действительно кружилась, но полёт был ни при чём. Сердце у неё буквально выскакивало из груди. От его одежды пахло солнцем, а может, и от него самого.

— Эрза? — неуверенно позвал Дракон, впервые называя её по имени.

Она опять ничего не ответила и ещё сильнее прижалась к нему лицом. Руки Дракона дрогнули, и он вдруг тоже её обнял. Сложно сказать, почему он это сделал — обнял это хрупкое, как цветок, существо, которое отчаянно хваталось за него руками. Сердце тоже дрогнуло.

А в лесу полыхал пожар. Дракон опомнился, резко отстранил принцессу. Зрачки в его глазах уже вытянулись в драконьи стрелки.

— Мне нужно лететь, — нарочито сердито сказал он, отворачиваясь, чтобы она не увидела, как запылало румянцем его лицо.

Он спешно обратился драконом и улетел тушить пожар. А принцесса плюхнулась прямо на траву и закрыла лицо обеими ладонями. Так стыдно ей ещё никогда не было! Она ещё чувствовала кожей крепость его рук и теплоту объятий и чем больше думала об этом, тем больше заливала лицо краска. А когда вспомнила, как он позвал её по имени, смутилась ещё больше. Вот только она никак не могла позвать его в ответ: у него не было имени.

Дракон воевал с пожаром едва ли не до самых сумерек и вернулся в башню уставший, пахнувший гарью, перепачканный сажей. Всё, о чём он мечтал, — это зарыться в золото и заснуть. Но возле башни его ждала принцесса, лицо у неё было заплаканное.

— Что-то случилось? — всполошился Дракон, забывая про усталость.

Эрза бросилась к нему на шею и разревелась. Он не удержался на ногах, шлёпнулся на траву. То, что она только рыдала и ничего не могла объяснить, разволновало его больше. Что могло случиться, пока он отсутствовал?

— Ну, Эрза, — растерянно повторял он, гладя её по волосам, — хватит плакать.

— Я подумала, — кое-как выговорила принцесса, глотая слёзы, — что с тобой что-то случилось. Тебя так долго не было!

— Ты — что? — поразился Дракон, не веря своим ушам. Вся эта истерика только потому, что она за него волновалась? Она? За него? Волновалась?

Он не нашёл подходящих слов — событие было из ряда вон выходящее, — просто обнял её и продолжал гладить по голове, успокаивая. Сердцу в груди отчего-то стало совсем тесно. Если бы Дракон умел плакать, то он заплакал, должно быть, но Дракон не умел. У него только встопорщились чешуйки за ушами, да глаза стали из человеческих драконьими.

— Вот же глупая, — сказал он, отстранив её, — что со мной могло случиться? Я же дракон.

Принцесса всё ещё всхлипывала и растирала руками слёзы по лицу.

— А пожар? — икнув, спросила она.

— Потушил. Хватит, принцессам не полагается так реветь, — строго сказал Дракон, роясь в карманах в поисках платка.

— Да я полное право имею так реветь! — вспыхнула принцесса.

— Почему? — удивился Дракон.

— Потому что… потому что я, кажется, тебя люблю! — выпалила Эрза и так покраснела, что краску на её лице легко можно было спутать с первыми пожарными всполохами.

Дракон был настолько ошеломлён этими словами, что в каком-то странном порыве схватил принцессу в охапку и прижал к себе. Все невидимые чешуйки на его теле встали дыбом, а сердце на этот раз совершенно точно запрыгало, как кузнечик, гулко ударяясь в грудную клетку.

— Ох, — потрясённо выдохнул Дракон, — и как же я раньше не догадался!

— О чём? — сварливо отозвалась Эрза. Ей почудилась не то насмешка, не то ехидство в этой реплике.

— О том, что и я… — начал было Дракон, но осёкся и клацнул зубами.

У принцессы дух захватило. Она безошибочно поняла, что хотел сказать Дракон. И он! И он тоже!

Они просидели так, пока совсем не стемнело. В темноте глаза Дракона мерцали светлячками, только жёлтого цвета, а не зелёного. Дракон по-прежнему держал принцессу в объятьях, не очень представляя, что делать дальше.

«Так не должно быть, — слабо подумал он, — нельзя драконам влюбляться в принцесс». Конечно, в Драконьей книге ни слова не было о том, что нельзя или, наоборот, можно, но Дракон всем своим существом чувствовал, что нельзя, что это грозит катастрофой и всяческими неприятностями. Вот только с сердцем он ничего поделать не мог: оно и не думало успокаиваться, и не оставалось сомнений, что он влюбился.

— А знаешь, что? — вдруг сказала принцесса.

— Что? — без выражения отозвался Дракон.

— Так не пойдёт. Я знаешь, что сделаю? Я придумаю тебе имя. Нельзя никому жить без имени.

— Даже драконам?

— Тем более драконам! — горячо возразила она. — Можно я придумаю тебе имя? Ну, пожалуйста!

— Хорошо, — согласился он, — придумай. Но мне имя совершенно ни к чему.

— Ещё как к чему! — рассердилась принцесса и отстранила Дракона, вернее, даже отпихнула, настолько её рассердило его безразличие к подобным вещам. — Надо же мне тебя как-то называть?

— То есть просто «Дракон» тебя не устраивает? — уточнил Дракон с улыбкой.

— Нет! — категорично ответила Эрза. И как он даже таких простых вещей не понимал!

Она помолчала немного, размышляя. Придумать дракону подходящее имя — дело не из простых, тем более когда глаза этого са́мого дракона смотрят прямо на тебя и светятся двумя светлячками. Так и хочется смутиться!

— Знаю! — воскликнула она, просияв. — Эмбервинг. Твоё имя будет Эмбервинг, потому что… потому что ты такой… такой…

— Какой? — уточнил Дракон, ощутив, что по всему его телу разливается какое-то тепло. Эту волну он почувствовал, когда она впервые произнесла придуманное для него имя. А может, он ошибался, и имя дракону было как раз «к чему»?

— Как солнце, — сказала Эрза едва слышно и покраснела.

Дракон смутился, но в темноте этого не было заметно.

Эмбервинг. Теперь его звали Эмбервинг. И казалось, не было на свете имени прекраснее.

========== 21. Безымянный дракон. Утраченное имя ==========

Дракон и принцесса несколько дней сторонились друг друга: Эрза краснела, а Эмбервинг отводил глаза, — но пото́м как-то само собой утряслось, улеглось, и жизнь в башне потекла своим чередом.

«И что теперь?» — размышлял Дракон, часами сидя на троне и почти не шевелясь. На самом деле он понятия не имел, что делать.

Рыцари — вот те знали: после признания в любви они начинали ухаживания, проводили бессонные ночи под окнами возлюбленной, писали в её честь оды и даже исполняли песни собственного сочинения. А как должны были вести себя влюблённые драконы?

Петь песни под окнами собственного дома было бы как минимум странно, а к поэзии Дракон всегда относился с некоторым отвращением. Это ему писали томные стихи сражённые наповал дамы, которых он временами охмурял инкогнито, но их стихи были настолько дурны, что умудрились отвратить Дракона от поэзии в любом виде. Он был не прочь послушать хорошую песню или балладу, но ни сочинять, ни исполнять не собирался, да и не умел.

У драконов был материалистический взгляд на жизнь, и он подумал, что, вероятно, подарить принцессе что-нибудь было бы неплохим решением.

Рыцари, он знал, охапками таскали дамам сердца цветы, но вырывать их в таком количестве Дракон считал варварством, да к тому же особого интереса к цветам принцесса и не проявляла. Венки из полевых цветов и одуванчиков она, конечно, плела, как и все девушки, но к садовым цветам, к тем же розам, которые росли в дворике Дракона, была совершенно равнодушна. Да и зачем их рвать, если в любой момент можно выйти из башни и полюбоваться ими? Нет, вариант с цветами Дракон сразу забраковал.