— Горьковато всё же, — с досадой сказала она, проглотив разжёванные лепестки. — Ну да ничего, лет через пятьдесят вырастишь сладкие, вот тогда я вернусь и съем их.

Она подобрала с травы выроненный принцессой портрет и полюбовалась им:

— Ты не волнуйся, о твоём женихе я позабочусь.

Дерево-принцесса протяжно застонало. Хельга откровенно расхохоталась:

— Куда тебе выходить замуж за такого красавца! Впрочем, — добавила она злоехидно, зная, что такого никогда не произойдёт, — заклятье разрушится, если прекрасный принц сам явится к тебе.

И она пошла обратно к дому, продолжая смеяться. Дерево скорбно зашелестело ей вослед.

========== 16. Безымянный дракон. О доблести и чести ==========

Глубоко-глубоко под землёй спал дракон. Он лежал на куче золота, чуть припустив крылья, как наседка, укрывающая гнездо; чешуйки за его рогами слегка шевелились, реагируя на дыхание, из-под не полностью прикрытого века лился янтарный свет, наполняющий золото волшебными отблесками и заставляющий его сиять; хвост иногда вилял, зацепляя и обрушивая вниз, на каменный пол, блестящие звонкие монеты.

Эту сокровищницу дракон наполнял не одно тысячелетие и наперечёт знал каждую драгоценность. Пожалуй, он мог бы безошибочно назвать количество золотых монет, или царских венцов, или самоцветных камней, или кубков. Он помнил, как и когда та или иная вещь появилась в сокровищнице, сколько людей ему пришлось убить при этом или сколько времени затратить на то, чтобы отчистить золото от пятен крови или грязи. Память драконов — удивительная вещь! Удивительная, но не всеобъемлющая. Было кое-что, чего дракон не знал. А быть может, знал когда-то, но забыл.

Дракон был древнее гор, между которыми расстилались его земли — Серая Башня, и уже сам не мог с уверенностью сказать, сколько ему лет. Пожалуй, он помнил те времена, когда эти горы были всего лишь холмами, а реки, бурные и сметающие всё на своём пути, — ручейками, слабо журчащими по камням. А может, и времена до этого. Но он не помнил, как и откуда появился на свет, кто и когда научил его заповедям из Драконьей книги, и откуда вообще взялась у него эта Драконья книга. Как будто он всегда был. И она всегда была.

У него не было имени: дракон был всего лишь Драконом. Когда в Серую Башню пришли люди, они стали звать его «господином драконом». Ему было безразлично, как его называют. Имя для Дракона ничего не значило, это было всего лишь ещё одно слово.

Дракон вильнул хвостом снова, обрушив порядочно золота, и открыл оба глаза. Они походили на янтарные камешки, зрачки были чёрные, вертикальные, но скрадывались в янтарном сиянии и казались скруглёнными: Дракон ещё не совсем проснулся. Он проспал не меньше месяца, немудрено, что пробуждение затянулось.

Драконы иногда засыпали на довольно длительное время, всегда на куче золота, чтобы набраться сил и «зарядиться» волшебством. Дракон из Серой Башни был силён и без этого, просто ему доставляло удовольствие спать на сокровищах и слышать через дремоту звон осыпающегося золота.

Итак, Дракон пробудился. Он несколько раз взмахнул крыльями, сложил их за спиной и встал на все четыре лапы. Золото просело под его тяжестью, монеты потекли во все стороны, как потоки лавы, наполняя подземную сокровищницу журчащим звоном. Дракон прикрыл глаза, с удовольствием прислушиваясь к этим звукам, и мотнул хвостом из стороны в сторону. Тело его пошло искрами, всполохами, и он превратился в человека.

Юноша, которым стал Дракон, потянулся, с хрустом расправляя плечи. Его волосы, того же янтарного цвета, что и глаза, чуть кудрявились за ушами. Дракон почесал за ухом всей пятернёй, волосы встопорщились ещё сильнее. «К дождю», — подумал Дракон, приглаживая вихры и затягивая волосы в пучок на затылке. Он как-то по-звериному встряхнулся всем телом и легко спрыгнул с кучи сокровищ на пол.

— А не похитить ли мне принцессу? — вслух спросил Дракон сам у себя.

Так уж повелось, что драконы похищали принцесс и сражались за них с рыцарями. Дракону это занятие представлялось необыкновенно скучным. Принцесс он похищал исправно, поскольку того требовала драконья природа, но никакого удовольствия от этого не испытывал. Принцессы были жутко писклявые и вопили, не переставая, от страха и когда он их похищал, и когда тащил к себе в башню, и когда запирал, и когда входил к ним, чтобы принести еды, и когда выкидывал из башни к отбившим их рыцарям или принцам. Сражения он неизменно проигрывал, но положа руку на сердце — Дракон попросту поддавался: если бы он взялся за рыцарей в полную силу, от них бы и мокрого места не осталось, а это было чревато проблемами. Возиться с принцессами дольше положенного ему не хотелось.

После логического завершения очередного похищения Дракон неделями отлёживался в самых дальних уголках своих подземелий, в полной тишине, и никогда не похищал принцессу раньше, чем через пять или даже десять лет.

Иногда приходилось сражаться с охотниками за сокровищами. Это были те же рыцари, только теперь они сбивались в кучу и налетали всей толпой. Дракон лениво отмахивался от них хвостом, иногда пугая их огненным дыханием. Людей он уже давно не убивал (случайно только если). Устав и поняв, что до сокровищ им не добраться, рыцари убирались восвояси, а Дракон возвращался в башню.

Последнюю принцессу Дракон похищал пятнадцать лет назад и с новым похищением не торопился, потому что в прошлый раз вышел конфуз.

Принцесса была такая же писклявая, как и все остальные, но хотя бы в башне помалкивала и только грозила Дракону, что за ней «вот-вот приедет рыцарь». Рыцарь приехал буквально через неделю, и Дракон вышел биться. Он лениво поиграл с рыцарем, притворяясь, что бьётся в полную силу, пото́м сделал вид, что пропустил удар, и сказал:

— А, ты меня победил! Сдаюсь.

Но то ли рыцарь с самого начала что-то заподозрил, то ли вышло неубедительно… Рыцарь прямо-таки взбесился! Он стащил шлем с головы и швырнул его об землю, затопал ногами. Дракон, ещё не успевший превратиться в человека, с удивлением на него воззрился.

— Это унизительно! — завопил рыцарь. — Ты что, меня за дурака держишь? Да и младенец бы понял, что ты поддаёшься! Бейся в полную силу!

— Не вопи, — недовольно поморщился Дракон. — Я же отдаю тебе принцессу обратно. Жаловаться не на что, так ведь?

— А рыцарская честь? А доблесть? — продолжал вопить рыцарь. — Как мне смотреть в глаза предкам, когда я встречусь с ними в конце моей жизни?!

— Уж если я с тобой в полную силу биться начну, так ты с ними через минуту и встретишься, — рассудительно заметил Дракон.

— Покрыть позором седины моего отца… — с новой силой завопил рыцарь.

— Цыц! — раздражённо оборвал его Дракон.

Рыцарь вздрогнул и замолк. Дракон превратился в человека, почесал вихор на виске, раздумывая, пото́м уступил:

— Хорошо, поступим так. Я сражусь с тобой в человеческом обличье и ударю в полную силу. Если выдержишь удар, будем считать, что ты победил, заберёшь принцессу и поедешь своей дорогой. Если нет, то ты признаешь, что я был прав, заберёшь принцессу и поедешь своей дорогой.

— Минуточку, — насторожился рыцарь, — так я что, принцессу получу в любом случае?

Дракон ответил утвердительно.

— Да это ещё унизительнее… — начал было вопить рыцарь.

— Цыц! — опять оборвал его Дракон. — Или прямо сейчас отдам тебе принцессу, и вообще никакого сражения не будет. Подумай о покрытых позором сединах отца.

Рыцарь побагровел лицом, но согласиться на условия Дракона пришлось.

— Нападай, — скомандовал Дракон, и его глаза стали из человеческих драконьими, а на скулах проступили рядки золотых чешуек.

— Нападать на безоружного?! — взвился было рыцарь, но Дракон опять цыкнул.

— Не тяни время, — посоветовал Дракон, выставляя перед собой руку. — С одного удара поймёшь, что я имел в виду.