— Вы меня звали, ваше величество? — Голос принцессы журчал ручейком.

Король-отец сидел на каменном троне, позади стояли чёрные рыцари.

— Что Голденхарт? — спросил король-отец.

Хельга с трудом справилась с раздражением и ответила как можно беззаботнее:

— Нужно снять чары. Колдун, у которого жил принц зачаровал его. Вы ведь слышали, какую околесицу принц несёт? Будто бы за ним прилетит дракон. Дракон, вы слышали?

Король-отец скрипуче засмеялся:

— Дракон! Как будто мы не знаем, что драконов не существует! Верно, придворный чародей?

Вилгаст угодливо захихикал:

— Разумеется, ваше величество, нет никаких драконов. Это сказки.

В это время на площадку дохнуло ветром, разлетелись в стороны валяющиеся по углам прошлогодние листья, все трое невольно заслонили лицо руками. Сквозняки тут были делом обычным, но этот оказался настолько мощным и продолжительным, что впору удивиться.

Это был не сквозняк. Это была волна от крыльев Дракона, который подлетал к замку, заходя снизу. Следом за волной воздуха на площадку хлынуло янтарное сияние, похожее на всполохи пожаров, и в воздухе возник огромный силуэт дракона, окружённого клубами дыма. Дракон завис в воздухе, пригвождая присутствующих тяжёлым, страшным взглядом.

Король-отец выронил скипетр и широко раскрыл рот, как рыба, вытащенная из воды. Хельга обомлела и начала извиваться, как змея, — лезла наружу её истинная личина ведьмы, вспугнутая истинным волшебством. Чёрные рыцари не шелохнулись.

— Как смели вы, жалкие людишки, — раскатился в воздухе громогласный глас Дракона, — посягнуть на мою собственность? Я пришёл забрать то, что мне принадлежит.

— Стреляйте в него! — взвизгнула из-за трона принцесса.

Вилгаст опомнился, ударил об пол посохом. Рыцари тут же шевельнулись, натянули луки и выпустили стрелы в сторону Дракона. Чернокнижник махнул вдогонку посохом, стрелы объяло чёрное пламя. Эмбервинг дохнул огнём, стрелы посыпались вниз угольками, не достигнув цели. Но одна всё-таки долетела и вонзилась Дракону в правое плечо. Чёрное пламя тут же въелось в янтарное сияние, расползлось уродливой кляксой по золотой чешуе и поползло змеей вверх, по шее и боковой стороне морды Дракона, подбираясь к глазам. Правый глаз Дракона стал чёрным и мёртвым.

— Ага! — ликовал чернокнижник, приплясывая и то и дело оглядываясь на свою хозяйку. — Как тебе чёрная магия?

Эмбервинг развоплотился, шагнул на каменную площадку уже в человеческом обличье. Вытаскивать стрелу у него не было времени, он просто махнул ладонью, обломив её.

— Использовать против меня магию, смертный? — с усмешкой спросил он, хватая Вилгаста за горло и приподнимая его в воздух. — Я и есть магия.

Он чуть напряг волю, чернота с его лица пропала, скатываясь обратно к обломку стрелы, зато драконьи черты проступили отчётливее. Чернокнижник хрипел, дрыгал ногами, но Эмбер не отпускал. Пальцы его сжались сильнее, шея Вилгаста хрустнула и сломалась. Дракон отшвырнул бездыханное тело, обвёл взглядом площадку, размышляя, не сто́ит ли дохнуть огнём и сжечь всех присутствующих. А в первую очередь, принцессу: от неё смердело чёрным колдовством, которое Дракону было противно. Короля, может, тоже стоило убить: как хороша его корона, ей самое место в драконьей сокровищнице. Рыцари… в них он не чувствовал жизни, скорее всего, марионетки. Выжечь всё это осиное гнездо разом! Он уже приоткрыл рот, но тут опомнился: Голденхарт! На какой-то момент он забыл, зачем сюда явился, настолько сильна была сейчас драконья жажда разрушения. «Что это я?» — тут же рассердился на себя Эмбервинг.

Он отшвырнул ногой мешавший пройти труп, отыскал взглядом дверной проём и пошёл в замок, не обращая более внимания ни на хрипящего в ужасе короля, ни на скорчившуюся за троном принцессу-ведьмачку. Чутьё снова обострилось, и он безошибочно знал, куда ему идти, чтобы отыскать похищенное сокровище.

Нужную лестницу Эмбервинг нашёл сразу же. Он быстро сбежал по ней в подземелье, разметав по дороге встретившихся ему стражников, завертел головой, принюхиваясь.

— Эмбер! — радостно воскликнул Голденхарт из своей темницы.

Дракон быстро подошёл к решётке, взялся за неё и одним махом выдернул. Раздался гул, по стенам пошли трещины. Он швырнул решётку в сторону, протянул руки юноше, и тот оказался в его объятьях. Эльфийский камень успокоился, наполнил всё его существо умиротворением. Драконий зуд тоже пропал.

— Ты пришёл за мной, — едва сдерживая слёзы, пробормотал менестрель.

Дракон только хмыкнул и, примерившись, подхватил Голденхарта на руки, чтобы вынести его из подземелья, которое уже начало рушиться. Юноша заметил обломок стрелы, охнул:

— Ты ранен?!

— Пустяки, — поморщился Дракон. Для него это было всё равно что занозу в палец загнать.

Он вынес менестреля из замка, приостановился на площадке, одарив короля-отца и принцессу прежним страшным взглядом и сказал, чётко разделяя слова:

— Слушайте же, смертные! Если кто-нибудь хоть когда-нибудь снова посмеет хотя бы даже взглянуть на Голденхарта, я вернусь. Прилечу и сожгу этот замок дотла, разрушу до основания, пожру всех его обитателей. Если его отстроят, то я прилечу снова и снова его сожгу. И так будет продолжаться, пока из человеческой памяти не сотрётся даже мимолётное упоминание о том, что было некогда Тридевятое королевство. Запомните это, смертные: никому не дозволено шутить с драконом, тем паче его обворовывать.

Сказав это, Эмбервинг шагнул с края площадки вниз, тут же взмыл уже драконом и улетел, унося Голденхарта.

Король-отец ещё нескоро опомнился, у него едва не отнялся язык. Хельга кое-как поднялась, злобно посмотрела улетающему Дракону вслед, но возразить даже мысленно не осмелилась: древнее волшебство было в тысячу раз сильнее. Принцесса посмотрела на полумёртвого от страха старика и хмыкнула. Трон Тридевятого королевства можно было получить и без наследного принца.

Эмбервинг отлетел не так уж и далеко. Едкая боль в раненом плече мешала махать крыльями как следует, он летел зигзагами, то и дело заваливаясь набок.

— Голденхарт, — мысленно сказал Дракон менестрелю, — держись.

Он упал вниз, в лес, на полпути к земле превращаясь в человека и поворачиваясь так, чтобы упасть спиной и тем самым оградить юношу от последствий удара. Еловые лапы смягчили падение, Эмбер грохнулся навзничь на мох, крепко прижимая к себе Голденхарта.

— Эмбер? — разволновался тот.

Эмбервинг поморщился, разжал руки, позволяя юноше слезть с него, и ухватился за раненое плечо. По нему опять начала расползаться чернота и добралась уже почти до самого лица.

— А, скверная же штука — чёрная магия, — сквозь зубы ругнулся Дракон.

Чтобы избавиться от чужих чар, нужно было прежде выдернуть стрелу. Он поковырял рану пальцами, но самому выдернуть не получилось. Тогда он обратился за помощью к Голденхарту. Тот испуганно воскликнул:

— Тебе будет больно!

— Выдерни стрелу, — повторил Дракон, — иначе я не смогу залечить рану.

Менестрель шмыгнул носом, собрался с духом и попытки с третьей выдернул стрелу из плеча Дракона. Тот не издал ни звука, но заметно побледнел. Из раны хлынула чёрная кровь. Голденхарт попытался было зажать рану, но Эмбер отвёл его руки и позволил крови течь. Нужно было дождаться, когда кровь очистится от скверны, пото́м уже накладывать чары. Вскоре кровь просветлела, тогда Дракон прижал ненадолго к ране ладонь, а когда отвёл — остался лишь беловатый шрам, рана исчезла. Сил у него это отняло порядочно, так что он рассудил:

— Отдохнём немного, а пото́м уже в путь отправимся.

Только сейчас Дракон осознал, как измотан: ведь он пролетел полсвета всего за несколько часов, подгоняемый яростью! В другой раз добирался бы неделю. Да и обратный путь, видимо, будет неблизкий, с прежней скоростью не получится лететь, да и нельзя: менестрель не выдержит.

Обратный путь занял у них три недели, и Дракон пото́м ещё несколько месяцев недужил, почти не выходя из башни. В драконьем обличье он зарылся в золото своей сокровищницы и отсыпался, восстанавливая силы после изнурительного полёта и после ранения. Но пото́м драконья натура взяла своё, силы вернулись, и Эмбервинг выздоровел.