В избушке его ждала красавица-чародейка. Лет ей было под девяноста, как и её сестре, но колдовством выглядела она едва ли на двадцать: густые чёрные косы, обвитые вокруг головы, пышная грудь, молочного цвета кожа. Дракона это не обмануло: он видел истинную суть вещей, если хотел.

— Ты сестра сказительницы из Серой Башни? — спросил он сухо.

— А ты дракон? — в тон ему переспросила чародейка.

Эмбервинг поджал губы, окинул избушку взглядом. Всё, как и полагается: пучки трав, свисающих с потолка, высушенные летучие мыши связками на стенах, какие-то подозрительные порошки в прозрачных склянках, стопка толстых пыльных книг в углу стола… Точно логово ведьмы!

— Зачем пожаловал? — спросила женщина.

— Верно ли, что тебе известны способы воскрешать мёртвых? — без обиняков спросил Дракон.

Чародейка сощурилась:

— Верно-то верно, да тебе зачем?

— Научи.

— А что дашь?

— Что захочешь.

— А если скажу, что хочу все сокровища из твоего логова? — коварно осведомилась чародейка. С секретом некромантии ей расставаться не хотелось, это были тайные знания, не для каждого. Она знала, что Дракон ни за что не согласится, если потребовать у него сокровищницу.

Эмбервинг, в самом деле, задумался ненадолго, пото́м проронил:

— Так скоро не соберёшь, но если дашь мне пару дней, то пришлю их тебе на подводах.

— На самом деле отдашь сокровища? — поразилась она.

— Слово дракона, — мрачно подтвердил Эмбервинг.

Чародейка сочла эту мрачность нежеланием расставаться с золотом, но, приглядевшись, поняла, что ошиблась. Впервые в жизни увидела дракона, который равнодушен к золоту! Его скорее омрачила мысль, что отдать всё разом не получится.

— Кого ты хочешь вернуть к жизни? — нахмурившись, спросила женщина.

— Одного важного для меня… человека, — выдавил Дракон с трудом.

— Человека? — усмехнулась чародейка. — А смысл? Люди мрут быстро.

— А вот это уже не твоего ума дело, — оборвал её Дракон, и его зрачки вытянулись в стрелы, возвещая, что он начинает терять терпение.

Чародейка задумчиво потёрла подбородок, пото́м поворотилась к Дракону, всё ещё рассчитывая, что он откажется:

— Злата мне не надо. Я слышала, что в драконьих рогах сокрыта колдовская сила. Отдай мне рог за услугу.

Доподлинно неизвестно, откуда пошло, но в летописях через раз говорилось, что рога драконов — это источник их силы, что лишить дракона колдовства можно, отрубив ему рога, и всё в том же духе. Считалось, что драконы пойдут на всё, чтобы сохранить рога в целости и сохранности.

Но чародейка просчиталась. Дракона подобные мелочи не занимали. Он выпустил драконьи рога и совершенно спокойно обломил один — кряк! Посыпались золотые искры, мужчина даже не дрогнул. Он перебросил отломанный рог чародейке и потребовал:

— Ну, говори!

Та долго не могла прийти в себя от изумления и держала рог так, точно он был стеклянный.

— Вижу, — наконец проговорила она, — человек-то и вправду важен для тебя… раз ты совсем голову потерял. Сломать собственный рог — смерти ищешь?

Дракон выгнул брови, но ничего на это не ответил. Чародейка поспешно припрятала рог.

— Увы, господин дракон, — сказала она после, — некромантия не подойдёт тебе, так что и научить мне тебя нечему.

— Отчего же? — ледяным голосом спросил Дракон, чуть разводя руки в стороны; пальцы его вытянулись когтями. — Обмануть меня решила?

Чародейка поняла, что легко может лишиться жизни. Но говорила она правду.

— Ты хочешь воскресить важного для тебя человека, — сказала она, принимая невозмутимый вид, а сердце прыгало в груди от страха. — Да, некромантия может оживить труп. Но это будет всего лишь живой мертвец без памяти и прошлого. Кусок гниющей плоти. Этого ли ты хочешь, господин дракон?

Эмбервинг поджал губы:

— Хочешь сказать, что невозможно воскресить человека?

— Я не могу, — честно призналась женщина. — Но раз уж взяла с тебя плату… Я слышала, что эльфы — большие кудесники по этой части.

— Эльфы? — усмехнулся Дракон. — Их не существует.

— И это говорит мне дракон!.. Если хочешь, открою тебе портал в их мир. А уж как ты с ними будешь договариваться — это не моя забота.

— Знаешь к ним дорогу? — сощурился Эмбервинг. — И почём мне знать, что ты меня не отправишь куда-нибудь на кудыкину гору?

— Потому что ты легко вернёшься и свернёшь мне шею, если я тебя обману? — пожала плечами чародейка.

— Воистину, — согласился Эмбервинг.

Чародейка взяла со стола самую толстую книгу, похлопала по ней ладонью. Поднялось облако пыли. Дракон поморщился.

— Ну, отправлять? — спросила женщина и, увидев, что тот ответил согласием, пошла из избушки, приказав: — Идём.

Вывела она Дракона на поляну позади избушки. Земля тут была, как и в лесу, чёрная и твёрдая, точно камень — даже следов не оставалось, когда на неё наступали. Чародейка подобрала сухую ветку и стала ходить по поляне кругами, водя острым концом палки по земле и оставляя беловатые царапины, которые в конечном итоге сложились в мудрёный магический круг.

— Уж как обратно вернёшься — не знаю, — предупредила чародейка. — Но если готов, то вставай в центр круга.

Эмбервинг наступил на сходящиеся в одной точке лучи. Кажется, почва под ногами стала неустойчивой: каблуки неглубоко вошли в землю.

— Глаза во время перехода лучше закрыть, — посоветовала женщина, — не то ослепнуть можешь.

Дракон дёрнул плечами, но глаза закрыл. Он предполагал, что чародейка просто не хочет, чтобы он видел, какие пассы она будет делать.

Чародейка прочла заклинание — вполголоса, слов не разобрать, но язык точно древний, под стать драконьему, — и Дракон ухнул куда-то вниз, даже со свистом. Падение было недолгим, он почувствовал, что хлопнулся на землю, вернее, в траву: сочный запах защекотал ноздри Дракона, — и понял, что колдовство и в самом деле перенесло его куда-то, поскольку в Серой Башне и в окрестностях травы ещё стояли пожухлые и только-только просыпались.

Эмбервинг открыл глаза и первое, что увидел, — это наставленные на него луки и копья с блестящими наконечниками. Его полукольцом окружили сероглазые существа в серебристых плащах. О том, что это не люди, говорила форма их ушей: из волос, в основном светлых оттенков, торчали острые уши. «Эльфы» — понял Дракон. А вокруг были благоуханные травы с обсыпанными пыльцой метёлками, и небо сверкало тысячами алмазных крошек.

— Убейте его! — приказал эльф, стоявший чуть позади. Он казался моложе остальных, его глаза отливали малахитом.

Дракон шевельнулся, чтобы подняться. Натянутая тетива заскрипела, в любую минуту готовая спустить стрелы. Зрачки Эмбервинга вытянулись.

— Стойте, глупцы! — раздался позади эльфов чей-то повелительный окрик.

Эльфы расступились, пропуская ещё одного — высокого, выше прочих, со стелющимися за спиной, как шлейф, волосами эльфа в цветочной короне. Глаза у него были тёмно-серые.

— Но, отец, — воскликнул зеленоглазый эльф, — ведь он проник в наш мир! Нарушителей карают смертью!

— Он бы убил вас, прежде чем вы успели бы это понять, — возразил коронованный эльф. — Опустите оружие. И ты, Талиесин.

«Талиесин», — мысленно повторил Дракон.

Король эльфов приложил руку к груди и наклонил голову, приветствуя:

— Что привело тебя в наш мир, господин дракон?

— Дракон… дракон… — зашептались эльфы, отступая.

— Значит, это королевство эльфов? — спросил Дракон, поднимаясь и расправляя помятую падением одежду.

Король развёл руки в стороны:

— Добро пожаловать! Не думал, что увижу когда-нибудь настоящего дракона. Я слышал, что они сгинули во времени.

— Остались, как видишь, — усмехнулся Эмбервинг и представился, как полагается: — Дракон из Серой Башни, Эмбер… — И добавил после запинки: «…винг», решив, что Эмбером его вправе называть лишь Голденхарт, и никто больше!

— Король эльфов, Алистер. А это мой сын, Талиесин, — представился в свою очередь эльф. — Прости его, он ещё молод и не видит истинной сути вещей.