— Серая Башня? — повторил Херзингер. — Не слышал. Должно быть, далеко отсюда. Нам бы пришлось делать крюк… Нет, друг мой, предоставим этого колдуна местным ведьмоловцам. К тому же, — едва слышно добавил он, чтобы Рэдвальд не расслышал, — один чёрт знает, что там на самом деле: попасться настоящему дракону в зубы… нет уж, увольте, пусть этим рыцари занимаются. А что, друг мой, — сказал он уже громко, — каков был этот колдун на вид? Сухой старик с орлиным носом и косматыми бровями?

— Стройный юноша с янтарного цвета волосами и глазами, — возразил бывший паж, — и нос, кажется, прямой.

— Тьфу ты, — расстроился ведьмоловец. — Совершенно не вписывается в канон. Ведьмы — красавицы, колдуны — писаные красавцы… Да что же за нечисть у вас такая! Поди, и у лешего вместо носа не шишка, а обычный нос?

— Не видел, — честно сказал Рэдвальд.

Херзингер вздохнул:

— И я не видел, только слышал, как он в лесу кричал по-совиному.

«Так наверняка это сова и была», — подумалось бывшему пажу, но вслух он ничего не сказал.

— А может, вы ещё кого-нибудь видели, друг мой? — с надеждой спросил Херзингер, которому не терпелось пополнить свои записки, которые он называл «монументальными трудами».

— Если вас, мэтр, интересуют эльфы, то одного я видел собственными глазами так же близко, как вижу сейчас вас, — сказал Рэдвальд.

— О! — воскликнул мэтр, сверкая глазами. — Какая редкость! Вы видели скрюченного злобного карлика, который проникает в людские жилища и ворует детей?!

— Нет, не такого эльфа, а настоящего, — покачал головой Рэдвальд. — Высокого, красивого, остроухого и в золотой короне. Кажется, если я правильно расслышал, это был король эльфов.

Херзингер нахмурился:

— Друг мой, я понимаю, что вам хочется поразить меня, но зачем же выдумывать такие невероятные вещи? Ладно, допустим, драконы некогда существовали. Я даже готов допустить мысль, что некоторые нее вымерли, а сохранились где-нибудь в отдалённых уголках мира. Но эльфы! Эльфы — это мифические существа, они никогда не существовали.

— Почему же вы верите в существование «скрюченных злобных карликов», но не в эльфов? — поинтересовался Рэдвальд. — Я бы верил в прекрасное, будь я на вашем месте. Представлять себе, что мир населён столь прекрасными существами, как эльфы, драконы, феи или единороги…

— Вы романтик, друг мой, а я вижу истинную язву мира, — строго сказал Херзингер. — Прекрасные существа живут лишь в сказках и легендах. То, что обитает вокруг нас, имеет уродливую форму, исполненную злобы. Тот, с ушами и в короне, наверняка тоже колдун. Чтобы обольстить и заморочить человека, они могут принять любое обличье. Я даже слышал о колдуне, который прикидывался святым причетником. Отличить их от обычных людей нелегко. Вся надежда на хвост.

— Глаза, — сказал Рэдвальд. — У них особенные глаза… у тех, кто не из людей. Думаю, чем выискивать хвосты, которых… которые они мастерски могут прятать, лучше обращать внимание на глаза. Они-то всегда на виду.

— А вот это надо записать, — вскинулся мэтр, — поскольку я полностью с вами согласен. Какими, по-вашему, должны быть глаза у нечисти?

— Необычный цвет, — подумав, ответил Рэдвальд, — и зрачки не круглые, а вертикальные.

— Подумать только, — восхитился мэтр, — вертикальные! Мне ещё ведьмы с такими глазами не попадались! Змеиные зрачки?

— Да, очень похожи на змеиные, — согласился бывший паж.

— О! — начал было Херзингер, тут же осёкся, пошевелил усами и сказал: — Друг мой, придётся нам прервать нашу столь занимательную беседу на какое-то время. Мои усы чуют неприятности.

— Что? — не понял Рэдвальд, но разбираться было некогда: мэтр схватил бывшего пажа и затащил его в какие-то кусты, где принялся со страшным видом строить ему рожи и шикать на него.

Усы, как выяснилось позже, не подвели: по дороге со свистом и гиканьем пронеслись те самые разбойники, которых мэтр обдурил. Явно они искали беглецов!

— Упущение с моей стороны, — досадливо сказал Херзингер, — нужно было отыскать их лошадей и перерезать сбрую, тогда они не смогли бы устроить погоню.

— Они поехали в ту сторону, куда мы шли! — воскликнул шёпотом Рэдвальд. — Значит, деревня в той стороне! Но как же нам теперь быть?

— Подождём, друг мой, — сказал мэтр, удобно располагаясь в кустах. — Проедут они, может, пару миль, а потом завернут обратно и вернутся в логово.

— Почему вы так думаете?

— Как же! Они поймали вас бродящим по лесу, значит, вы — безлошадный. Меня они, вероятно, приняли за вашего подельника, если угодно — попутчика, значит, безлошадный и я. А как далеко успеют пройти два безлошадных путника за полчаса, а ведь мы идём около получаса, друг мой, не меньше? Пару миль, друг мой, и повернут обратно. Они, я думаю, разделились и поехали в обоих направлениях.

Рэдвальд подивился его рассудительности. «Ну, — подумал он, — если дело не касается ведьм, то мыслит он исключительно здраво».

Разбойники вскоре, действительно, проскакали обратно. Мэтр и бывший паж просидели в кустах, пока разбойники не скрылись из вида, и продолжили путь.

— Возвращаясь к нашей учёной беседе, — подкрутив ус, заговорил Херзингер, — замечу, что усы меня никогда не подводят. Я смог избегнуть немало неприятностей благодаря ним! Это почти как приметы, даже вернее. Вы верите в приметы, друг мой?

Рэдвальд сделал неопределённый жест.

— Некоторые весьма точны, особенно те, что касаются чёрной магии.

— Чёрной магии? — переспросил бывший паж, напрягая память. Пожалуй, ни одна из известных ему примет под эту категорию не попадала.

— Да, — важно сказал Херзингер. — Это я о чёрных кошках, перебегающих дорогу, о разбитых зеркалах и о пустых вёдрах. Всенепременно предвещают несчастье!

— А чёрная кошка, разбивающая зеркало пустым ведром? — не удержался Рэдвальд.

Но мэтр ответил совершенно серьёзно:

— Очень проницательно, друг мой! Всё указывает на то, что это ведьма. Надо записать, такого варианта в моём ведьмаре ещё нет.

Он опять достал чернильницу и принялся скрипеть пером по пергаменту. «Да уж, — подумалось Рэдвальду, — эти труды будут воистину монументальными!»

Мэтр спрятал письменные принадлежности и завёл долгий рассказ о сущности ведьм. Слушать было интересно, Рэдвальд даже иногда задавал вопросы. Херзингер был счастлив как никогда.

— Друг мой, — сказал он взволнованно, — не хотите ли стать ведьмоловцом? Я бы провозгласил вас моим учеником и даже вписал ваше имя в титул моих монументальных трудов. Вы столько дельных замечаний сделали!

— Пожалуй, можно, — согласился Рэдвальд. — Только не навсегда, а на тот период времени, что мы будем путешествовать вместе. С условием, что моё имя на титуле не будет упомянуто. И вообще нигде не будет упомянуто.

— Как вы скромны, друг мой! — восхитился мэтр. — Похвально, похвально! Хорошо, имени вашего я в книге упоминать не буду. «Ученик» — так я буду вас называть на страницах моих монументальных трудов. Только, друг мой, бороду вам придётся сбрить. Борода — опаснейшая штука! Усы другое дело, но борода…

— Что? — переспросил Рэдвальд, полагая, что ослышался. — Как это?

— Видите ли, друг мой, — понижая голос, будто собирался поведать секретнейшие сведения, объяснил Херзингер, — в бороде может и пёрышко зелёного лука застрять!

========== 51. Охмурение эльфийского принца. Ушастый зять (в перспективе) янтарного дракона ==========

— Очнулся? — услышал Талиесин над собой голос отца.

Юноша повёл глазами, не совсем понимая, где он или что с ним произошло. Последнее, что он помнил ясно, — это сплошные одуванчики, среди которых сияли два светлячка, один — синий, другой — жёлтый. Всё прочее представлялось довольно смутным.

Талиесин пошевелился. Алистер ловко просунул руку сыну под лопатки и помог сесть. Голова у того кружилась, точно он накануне перепил мёду, но он совершенно точно знал, что не пил. Язык тоже заплетался, так что выговорить ясно хотя бы слово эльф смог ещё нескоро.