Дракон и менестрель удивлённо переглянулись. А пото́м глаза юноши заблестели, он расплылся в улыбке и показал Дракону пальцем на себя. Рыцарь сослепу принял менестреля за принцессу! Дракон накрыл рот ладонью, с трудом сдерживая смех, и знаками показал менестрелю, что надо бы сказать об этой ошибке луковому рыцарю. Но юноша возразил страшным шёпотом:

— Погоди, господин дракон! Есть у меня идея получше.

Правда, озорной блеск в глазах с этим шёпотом не вязался, и можно было предположить, что менестрель задумал какую-то шутку.

— А что же ты собираешься делать с принцессой, если мы тебе её отдадим? — спросил менестрель в окошечко.

— Как это что? — даже растерялся рыцарь. — Разумеется, увезу её с собой, женюсь на ней и получу полкоролевства в придачу.

— А не отступишься от своих слов?

— Я от своих слов не отступаюсь! — важно и даже горделиво заявил луковый рыцарь.

— Тогда подожди немного, принцесса сейчас к тебе выйдет, — пообещал менестрель.

— И без сражения отдадите? — недоверчиво, но с явным облегчением уточнил луковый рыцарь. Он плохо себе представлял, как сражаться с драконами, просто так было положено — требовать принцесс через поединки.

— Отдадим… если пожелаешь забрать, — прибавил юноша и уткнулся лицом в плечо, чтобы не расслышал рыцарь его смех.

— Что ж, тогда подожду, ибо решимость моя некобе… не-по-ко-бе-ли-ма, — ещё важнее, чем прежде, объявил луковый рыцарь и упёрся руками в снятый с пояса зачехлённый меч (эта поза непременно должна была произвести впечатление на принцессу — так он считал). Не такой уж он был и образованный, как оказалось.

Менестрель, кивнув Дракону, поспешил наверх.

«Что это он выдумал?» — подумал Дракон, поглядев ему вслед, а ещё подумал со вздохом, что, наверное, придётся откупаться от рыцаря, когда тот обнаружит обман и разгневается: ну не сражаться же с тем, кого можно одним щелчком зашибить?

Менестрель же выдумал вот что: поднявшись к себе, он порылся в шкафу, достал оттуда одно из принцессиных платьев — выбрал жёлтого цвета почему-то, будто других и не заметил, рука сама потянулась — и облачился в него, а после напялил на голову колпак с фатой, какие носили прежде девы королевских домов, — и превращение можно было считать завершённым. Так-то оно так. Может, он бы и сошёл за принцессу, особенно если глядеть издали, но отросшие за ночь усики и бородка (растительность на лице менестрель терпеть не мог и каждое утро изводил её, скребя по подбородку и скулам ножом, а в это утро ещё не успел) предательски торчали в разные стороны, повествуя о том, что под платьем принцессы скрывается то, чего там быть никак не должно. Менестрель подумал, что это отличная шутка, чтобы повеселить ударившегося в осеннюю хандру Дракона.

— А вот и принцесса! — провозгласил юноша, вернувшись к двери.

Он ждал, что Дракон засмеётся, увидев его, но Дракон не смеялся. Его глаза округлились, причём зрачки вытянулись в драконьи, и он отчего-то побледнел, словно увидел перед собой привидение.

— Господин дракон? — встревожился менестрель, которому показалось, что мужчина готов упасть в обморок.

А Дракон вдруг, как по наитию, сцапал его, обхватил руками за плечи и прижал к себе — менестрель и пикнуть не успел! Юноша растерялся и даже раскраснелся. Не такой реакции он ждал!

— Господин дракон? — нерешительно окликнул он мужчину.

Тот будто не слышал. Руки у него, заметил менестрель, сильно дрожали, и сердце часто билось, вот только иначе, чем у людей: биение шло переливами, точно расходились круги по воде от нечаянно упавшего листка или пушинки, — так же мягко, неощутимо, неведомо… Юноша сглотнул, сердце его пустилось в пляс.

Дракон опомнился, оттолкнул менестреля и что-то пробормотал — что-то похожее на извинения или объяснения, но такое невнятное, что менестрель ничего не понял.

— Так что же принцесса не выходит? — гаркнул из-за двери рыцарь, и оба невольно почувствовали к нему благодарность: его окрик развеял то состояние неловкости, в котором оба пребывали.

— Уже выходит, — отозвался менестрель, к которому тут же вернулись и задор, и шутливость.

— Не стоило бы… — начал Дракон, но юноша уже шагнул за порог.

Бедный луковый рыцарь! Он вытаращил глаза и, должно быть, дар речи потерял.

— Что оробел? — с напускной суровостью спросил Дракон, невольно втянувшись в «представление». — Или тебе принцесса не показалась?

Рыцарь что-то промычал и показал пальцем на менестреля. Тот взялся за края платья и сделал наивежливейший книксен — так ловко и с такой грациозностью, что Дракон подивился: манерам-то менестрель, видно, был обучен!

— Ужель и от слова своего отступишься? — поинтересовался юноша насмешливо. — А как же полкоролевства?

Луковый рыцарь попятился:

— Не надо мне полкоролевства.

— Так хоть давай тебе в награду за усердие покажу лодыжки, — предложил менестрель, ещё выше приподнимая край платья.

Показывать лодыжки было верхом неприличия — для принцесс, разумеется, — но также и способом выказать поклоннику свою привязанность и благосклонность. И откуда бы менестрелю знать такие тонкости!

— Не надо, — взмолился луковый рыцарь, по-прежнему пятясь, и пятился, пока не упёрся спиной в изгородь, не удержался и перевалился за неё; доспехи загрохотали.

Через минуту рыцарь уже сверкал пятками по дороге, лошадёнка тащилась за ним с обречённым видом, а менестрель крикнул вслед:

— А если передумаешь, так непременно покажу!

Скоро рыцаря и след простыл, остался лишь луковый дух, от которого избавиться было не так-то просто. Дракон чихнул.

— Уж больше не вернётся, — уверенно сказал менестрель, поворачиваясь к мужчине.

— Бедняга…

И тут юноша заметил, что Дракон избегает на него смотреть. Теперь, когда они опять остались вдвоём, сразу же вспомнилось то неловкое происшествие.

— Пойду переоденусь, — смущённо сказал менестрель, поспешно стянув с головы колпак, — теперь-то маскарад без надобности.

Дракон только кивнул.

«Что же я творю?» — как-то бесцветно подумал он, возвращаясь к себе и тяжело опускаясь на трон. Взял и обнял. По лицу Дракона разлилась краска, и он накрыл лицо ладонью.

Менестрель же поднялся к себе, переоделся и завалился на кровать, размышляя о произошедшем. Почему Дракон так сделал — он не понимал (и думать об этом не хотел, но не думать про это не мог отчего-то: всё вспоминалось то странное пульсирующее биение в груди Дракона), а ещё больше не понимал, отчего никак не успокоится и всё продолжает стучать его собственное сердце — так часто, так мягко, так неведомо…

========== 05. Принцесса с портрета и безымянный дракон ==========

— Кыш! — ругнулся менестрель, выходя во двор.

Куры с кудахтаньем разлетелись в разные стороны, но тут же забыли об этой обиде и снова принялись квохтать, выхаживая по дворику, подбирая зерна и нещадно вытрепывая друг другу загривки — ровным счётом ни за что.

— Голова пустая, — продолжал бормотать с досадой менестрель, — ни о чём не думают…

Куры, разумеется, были совершенно ни при чём. «При чём» был Дракон, «при чём» был он сам, а менестрель невольно вымещал досаду на чём придётся.

С того дня, как они выпроводили лукового рыцаря, всё пошло наперекосяк.

Так-то, как ни посмотри, ничего не изменилось: Дракон насчёт происшествия ни словом не обмолвился, менестрель, понятное дело, тоже помалкивал, разговаривали они подолгу, трапезничали вместе… Но вот только юноша всё чаще подмечал, что Дракон на него поглядывает, не уверен только был: смотрел ли на него Дракон, припоминая глупую выходку с переодеванием, или просто смотрел сквозь него, думая о чём-то своём. Стоило Дракону заметить взгляд менестреля — он тут же делал вид, что и не смотрел вовсе.

И всё бы ничего, но в эти моменты сердце менестреля начинало дурить: подпрыгивало, заходилось частой дробью, гнало краску на лицо, заставляло задыхаться… и вспоминать о крепких Драконовых объятьях. Поневоле досада возьмёт!