"Вот и отличненько", — подумал я, вызывая такси. Ехать оказалось неожиданно далеко — ангар находился на самом краю примыкающей к окраине космопорта промзоны — и неожиданно дорого — для проезда по последней мне прислали машину с живым водителем. Который, впрочем, ничем не отличался от робота — рулил молча, даже не рассказывая обычных для таксистов баек.

Доехав и рассчитавшись, я накинул пару сотен сверху, попросив таксиста подождать исхода торгов — мне не сильно понравилась увиденная картина запустения — по засыпанной песком безлюдной улочке ветер катал засохшие шары перекати-поле, сквозь разбитые грязные окна промышленных корпусов были видны заброшенные и выпотрошенные остовы сборочных линий.

Но всё это запустение удостоилось только беглого взгляда — так как все моё внимание приковала к себе ожидающая меня колоритная бабка. Сухая, тощая как жердь старушенция смотрела на меня исподлобья, опершись на палку.

— Здравствуйте, — сказал я, приподнимая несуществующую шляпу, — пойдемте посмотрим ангар.

— Деньги покажи, — мрачно сказала бабка.

— Лады, — улыбнулся я и распахнул рюкзак. Того, что меня будут грабить, я не опасался — уж с чем с чем, а с уличными грабежами повсеместно поставленные камеры должны были покончить еще пару веков назад.

— Здесь есть на залог, — подвела итог ушлая старушенция.

— Нет, нету. Мне еще запчасти покупать, — мрачно заметил я.

— Стой смирно, — прошипела бабка и молниеносным движением отогнула мне нижнюю губу.

Я даже оцепенел от неожиданности — до того был дик её последний выпад.

— И руки покажи тоже.

— Чего? — так и не понимая, что происходит, спросил я.

— Проверяю, не наркоша ли ты, голубчик. Слишком уж подозрительно твоё предложение. Так что руки показывай.

— Спину я тебе покажу, ведьма старая, — пришел в себя я и, подхватив Беляшика, пошел по направлению к такси.

— Ладно, ладно, убедил, — зачастила старушка, — наркоман никогда бы не обиделся, у них гордости нет.

— Вы ходите по офигенно тонкому льду, бабушка. Ведите меня в ангар.

— Какая я тебе бабушка, — пробурчала старая ведьма, открыв огромную раздвижную дверь и пропуская меня вперед.

Клиенты, чьи отзывы я читал до визита, описывали ангар словами "унылый", "грязный" и "запустение". Мне он показался больше похожим на волшебную пещеру Алладина: верстаки у стен были уставлены всевозможными механизмами, перед ними располагались огромные 3D-принтеры со сверкающими стеклами печатных камер и разнообразные станки, среди которых я сумел опознать пару фрезеровальных и огромную гробину токарного.

Присмотревшись, я увидел стоящую особняком группу металлообработки, в которой муфельные печи соседствовали с механическими молотами, и группу монтажа электронных компонентов — в ней в вакуумных кессонах виднелись похожие на швейцарские универсальные ножи монтажные головки.

Все эти устройства были объединены при помощи манипуляторов в производственные линии и могли функционировать без человеческого участия. Устройства изготавливались и ремонтировались в автоматическом режиме, недостающие элементы и детали производились прямо на месте, передаваясь по цепочке свисающих с потолка манипуляторов в один из двух логистических центров этой инсталляции — к оснащенному верстаком столу конструктора и пустующему сейчас стапелю ремонтируемого корабля.

— Красота-то какая! — только и смог восторженно присвистнуть я. — Никогда ничего подобного не видел.

— Обычный ремонтный ангар, — немного смущенно сказала старушка.

Было заметно, что мои слова вогнали бабку в краску — видимо, никто не хвалил её берлогу уже долгие годы. Что, впрочем, не помешало ей зарядить мне двойной ценник за компоненты и материалы для печати, напирая на то, что я израсходую их без меры.

Ожесточенный спор прекратил заскучавший Беляшик, который начал мурчать и вертеться у бабки под ногами, привставая и просясь на ручки. Старая кошелка предсказуемо умилилась и принялась его гладить, опустившись на корточки около шерстяного подхалима.

— Чего котик-воркотик хочет? — сюсюкала бабка. — Может быть, молочка?

— Сто тысяч эргов за безлимитный доступ к хранилищу компонентов, — старательно проговаривая каждую букву, сказал Беляш, — ты и так нас как липку обобрала.

— А я что? Я ничего, это он сам сказал, — пожал плечами я, когда бабка негодующе воззрилась на меня, подозревая, что это я как-то подстроил, — но я со сказанным согласен — половина миллиона за два дня аренды — красивая, ровная сумма.

— Только же шестьсот было.

— Было, — согласился я, — но с такими ценами на расходники больше не будет. Не два горошка на ложку.

— Шестьсот и на расходники стольник, — выдохнула бабка, добавив вполголоса: — Я еще буду себя за это винить.

— Договорились, — пожал её сухую лапку я.

* * *

— Можете вылезать, я всё равно про вас знаю, — строго сказал я, как только бабка ушла, рассовав деньги по карманам. — Смотрите, я выключаю телефон, — добавил я, поддев пальцем крышку многострадального Скрепыша и вытащив аккумулятор.

Ответом была тишина. Я резко повернулся, надеясь застать таинственных обитателей ангара врасплох. Ответом мне был шум бегущих в панике крохотных ножек.

То, что с ангаром что-то было не так, я заподозрил еще во время осмотра, оценив разницу между царящей внутри ангара чистотой и неопрятной владелицей. В природе всё взаимосвязано — бардак в мастерской является следствием бардака в мыслях. И наоборот.

Еще больше мои подозрения укрепили выглядывающие из углов суставчатые тени, моментально исчезающие, стоило мне повернуть в их сторону голову.

— Я сейчас обратно коммуникатор врублю, и пять звезд вам на маркете поставлю, — сказал я, — и рекламную рассылку оплачу. Если прямо сейчас от вас парламентёра не увижу.

В углах зашебуршались, засуетились, и в освященный фонарём круг выехала уродливая маленькая машинка с парой механических клещей и торчащим на манер ирокеза полировальным кругом. Вытащив из-под корпуса тоненькую клешню пантографа, она нацарапала на полу пять звезд. И тут же зачеркнула их множеством росчерков. Потом нарисовала одну звезду и обвела её кружочком.

— Понял, понял, не дурак, — сказал, обращаясь к темноте я, — за популярностью вы не гоняетесь. Но и вредить мне, как прежним клиентам, не надо. Я — друг. Давайте договоримся: вы помогаете мне — я вам.

И в подтверждение своих слов я вытащил, порывшись в рюкзаке, жестяную банку из-под "Нескафе", полную бесчисленных сокровищ — болтиков, переключателей, винтов, шайбочек, проводков и прочего, прочего, прочего…

И высыпал себе под ноги. Всё это я нашел в мастерских принцессы Пич и забыл выложить из рюкзака.

Ценность этого хлама заключалась в том, что он не был стандартным — мир Пич стоял особняком от магистральных путей развития цивилизаций нашего пула реальностей, породив множество самобытных и диковинных устройств и узлов. Настолько диковинных, что даже я не понимал ни назначения, ни принципов работы большей части из них.

Я, собственно, и захватил их с собой именно для того, чтоб на досуге разобрать и изучить. Но завозился и забыл. И хорошо, что забыл: сейчас, когда мне нужно было задобрить напуганное и подозрительное сообщество мыслящих машин, подобный "лисичкин хлеб" пришелся весьма кстати.

Стоящая у моих ног маленькая машинка выдвинула камеру и начала рассматривать лежащие на полу детальки, аккуратно двигая их щупом пантографа. Потом к ней подъехала машинка побольше, с клешнями и сварочной насадкой, схватила блестящее полосатое колечко и уехала во тьму.

Самоотверженный выпад машинки словно прорвал плотину — к рассыпанным по полу деталькам ринулись машинки, машины и машинищи, быстро разобрав диковинки. После чего окружили меня, вытаращив в мою сторону разномастные объективы.

— Больше нету, — развел руками я, — но я обещаю, что когда буду улетать, куплю вам еще. Среди вас есть кто-то, кто может разговаривать?