— Что это за вопросы?

— Обычные.

— Мне не нравится обсуждать свои чувства с другими.

— Мне тоже. Но это важно.

Не знаю, что именно заставило Алекса сдаться и повестись у меня на поводу, но я порадовался своей способности выпрашивать у людей то, что нужно.

— Скорее, она мне симпатична, — немного подумав, ответил он.

— То есть это не любовь?

— Возможно, влюблённость.

— Раз есть симпатия, тогда почему ты решил, что она симпатична тебе именно как девушка, а не как друг? — продолжал допытываться я.

— Ты задаёшь странные вопросы.

— Я вообще странный.

— Я заметил, — Алекс вздохнул. Хоть не послал меня куда подальше, уже хорошо. — Тебе так важно знать?

Я кивнул.

— Она интересный человек. С ней не скучно разговаривать. Она… Она выделяется на фоне остальных. Это как смотреть на небо с тысячью звёзд и всё равно любоваться самой яркой.

Надо же. А в Алексе живёт скрытый романтик. Пожалуй, ему бы поход на «Ромео и Джульетту» пришёлся по душе.

— Всё?

— Не совсем. Есть ещё другая сторона отношений, которая в дружеских отношениях невозможна.

Я понимал, к чему клонил Алекс, но не горел желанием и дальше развивать эту тему. Из всего перечисленного к Рею я мог применить практически все пункты. Рей интересный, нестандартный, выделяется на фоне остальных. Благодаря его яркости я и решил, что поторопился с выводами о его сумасшествии. Но другая сторона отношений…

— Ты о сексе? — решил не церемониться я.

— О сексуальной привлекательности, — поправил меня Алекс. — Ким привлекает меня в этом плане, поэтому…

— Поэтому ты решил, что это влюблённость, — закончил я за него.

Сексуальная привлекательность…

Даже и не знаю, что здесь сказать. С девушками всё понятно. Девушкам сама природа дала соблазнительные изгибы тела, чтобы выглядеть привлекательно для мужчин. Более мягкие черты лица, округлые ягодицы, грудь, мягкая кожа. Я прекрасно понимал, что Алекс имел в виду под сексуальной привлекательностью.

Я же никогда не пробовал сопоставить слова «Рей» и «секс». Я никогда не пытался разглядывать что-то кроме его лица. Рей ведь такой же парень, как и я, чего я у него не видел? Если мне так уж хотелось бы, я мог бы раздеться перед зеркалом и с тем же успехом разглядывать себя.

Получается, Рей для меня только друг, раз я его не хочу. Тогда откуда такие сомнения? Почему мне вдруг захотелось его поцеловать? Только поцеловать. Не раздеть, не полапать, не пошептать на ушко всякие пошлости.

Дурдом…

— А в чём, собственно, дело? — не выдержал Алекс моего молчания.

— Ни в чём. Просто я запутался.

— В своих чувствах к Ким?

— Если бы это была Ким, — обречённо вздохнул я. — Если бы.

*

Меня удивило то, что после занятий я не пересёкся с Реем ни около университета, ни в метро. В этот день пары у нас заканчивались в одно и то же время, поэтому я привык постоянно встречать его где-то по пути домой. Сегодня же Рей куда-то испарился. Я мысленно начал предполагать наихудшие варианты, связанные с весьма естественными последствиями.

Рей решил, что связываться со мной дальше бессмысленно? Или же в какой-то момент понял, что я ему неприятен? Или… Или…

В голове было столько мыслей, что я не знал, за какую ухватиться. Внутренний голос сказал: «Ты идиот! Приспичило же тебе целоваться… И-ди-от!» Да, я согласен с внутренним голосом. Конечно, в какой-то степени отсутствие Рея рядом в данный момент было даже хорошо. В конце концов, я так и не пришёл к какому-то определённому выводу, а любой наш разговор обязательно бы свёлся к теме «о том, что было».

Вернувшись домой, я с порога спросил у Киры, которая, по-видимому, сама только недавно вернулась:

— Рей не здесь?

— Он вообще-то не бездомный, чтобы постоянно тут ошиваться.

Бросив сумку в коридоре, я вылетел обратно в подъезд.

— И куда ты?

— Наверх, — ответ казался мне таким естественным, что я не потрудился объяснить зачем.

— К Рею, что ли?

— А ты как думаешь? — напоследок бросил я, уже стоя у ненавистной двери.

Дождавшись, когда Кира перестанет дежурить у порога (понял я это по звуку замка), я постучался несколько раз, нервно покусывая губу. Когда ответа не последовало, я не на шутку забеспокоился и вновь забарабанил по двери.

Рей и на этот раз откликнулся далеко не сразу, а лишь когда к руке я подключил ногу, с размаху ударив коленом.

— Открывай!

И, как по волшебству, дверь передо мной открылась. Рей выглядел замученным. Совсем не таким, каким я его видел утром. Утром мы хоть и почти не разговаривали, но виной тому было естественная неловкость, особенно с моей стороны. А что сейчас? Он даже дверь не хотел открывать!

Я был готов наброситься на него с возмущённой речью, как почувствовал ударивший в нос запах горелого.

— Ты пытался сжечь квартиру?

Рей моей шутки не оценил, одарив хмурым взглядом.

— Отец снова напился и заснул с сигаретой в руке.

— Он жив? — моя злость сразу утихла.

— Он-то жив и до сих пор спит, а вот ковру на полу повезло меньше. Теперь только выбрасывать.

Причины плохого настроения Рея стали немного ясны. Вот только всё равно задевала попытка игнорирования с его стороны.

— Вы с ним даже не разговаривали?

— С пьяным говорить бесполезно, всё равно ничего не вспомнит.

— Но разве он не должен был остановиться после годовщины?..

— Видимо, потерялся во времени.

Я видел Рея всяким. И он всё время был разным. Рей, разговаривающий с игрушками; Рей, помогающий совершенно незнакомому человеку на кухне; Рей, рассказывающий о своём прошлом; Рей, изображающий из себя гордого мальчика-красавчика.

Рей в плохом настроении без улыбки.

Такого Рея я не видел никогда.

Сомнения в том, что он может быть серьёзным, сразу отпали.

— У тебя была конкретная цель визита? Если нет, то бай-бай, — Рей предпринял попытку отвязаться от меня, захлопнув дверь, но моя нога, зажатая между дверью и косяком, помешала. Взвизгнув, я отскочил назад, присев на корточки, и принялся расшнуровывать ботинок, охая от пульсирующей боли.

— Ты меня чуть не убил! — пожаловался я, кое-как извлекая несчастную конечность из плена ботинка.

Прикасаться к ступне я не решался, решив подождать, пока стихнет боль.

Рей сразу оказался около меня, выйдя босиком в подъезд. Я хотел было отправить его назад, чтобы он не собирал здесь микробов, но не успел. Он присел около меня, заботливо положив руку на мою ногу. Я вздрогнул, хоть и не ощутил особого дискомфорта.

— Больно?

— Немного.

— Идти сможешь?

— Конечно. Не смертельно.

«Но больно и неожиданно», — закончил я про себя.

Подняв голову, я заглянул в его глаза. Он хотел меня видеть, я это чувствовал. Но что-то не давало ему просто распахнуть дверь и впустить меня. Боялся, что увижу, как порой ему приходится жить? Уже ведь рассказывал, вряд ли я удивлюсь ещё сильнее.

— Можешь зайти. У меня есть лёд, — вдруг предложил он, положив руку мне на плечо.

— Я в состоянии добраться и до своей квартиры, — хотел было возразить я, но передумал. — Но если ты не против…

Рей против не был. Он заботливо помог мне сделать несколько шагов, позволив опираться на его руку, чтобы я случайно не запнулся о порог. Я снял оставшийся ботинок и проследовал за Реем в его комнату.

— Схожу за льдом.

В спальне Рея было темно: света от настольной лампы хватало лишь для того, чтобы видеть общие очертания комнаты. Я сел на самый край кровати, невольно оглянувшись на смотревшие на меня игрушки.

— Давно не виделись, — хмыкнул я, потирая ушибленную ногу.

Боль уже стихла и практически меня не беспокоила, однако отказаться от заботы Рея я почему-то не смог. Или не хотел. Возможно, чувствовалась лёгкая припухлость. Не страшно, но предлог-то хороший. И объяснение, почему я сейчас нахожусь здесь, а не у себя на кухне с куском замороженной курицы.