— Эй! — возмутился я.

Чересчур громко. Иосиф Кириллович сделал мне второе замечание и попросил задержаться после урока. Я вроде бы даже согласно кивнул, но отпустил своё же согласие куда-то мимо памяти.

— Между прочим, это было сделано не специально, — вернувшись к шёпоту, я нагнул голову ниже, думая, что так у меня получится спрятаться.

— Зато сейчас как раз так.

— Нет! Просто я не могу молчать, когда вижу ошибку!

— У других ошибки видишь, а свои в упор не замечаешь? У тебя ответ неправильный.

Я недоверчиво уставился в свою тетрадь. Пример-то я уже решил, но не знал, что его решил и Кай. Сравнив свой ответ с ответом Кая, я обнаружил, что они не сходились. Пришлось пересчитывать. Ошибка нашлась ближе к концу, в предпоследнем действии. Потерялась запятая. В итоге вместо десятичной дроби у меня выскочило целое число. После пересчёта ответ получился таким же, как у Кая.

Я хмуро глянул на него. Кай выглядел довольным.

— Если ты так хорош в математике, почему тебя никто к доске не вызывает? — возмущённо прошипел я.

Кай заметно дёрнулся.

— Это уже в прошлом. Раньше вызывали.

Он повернул голову в сторону, и я заметил то, чего раньше не замечал. Воротник рубашки, в которой он появлялся в эти дни, и длинные пряди прекрасно скрывали его шею. Но сейчас после небрежного движения я увидел шрам от ожога, который остаётся на коже после контакта с огнём.

Продлилось это буквально пару секунд, но мне их хватило с лихвой. Кай, увидев, как пристально я на него смотрел, небрежно повёл плечом. Прядь волос вернулась на нужное место, выполнив, как мне казалось, своё предназначение по маскировке.

— Кай…

— Молчи. Ты ничего не видел.

Понятное дело, что я ничего не видел. Объяснять мне ничего не положено. Все говорят держаться на расстоянии и ничем не выделяться. А я и не особо стараюсь. Но что поделать, если получается наоборот?

Настроение ухудшилось ещё сильнее. Злиться на Кая я не имел права. Мы ведь не друзья, да и не хотел я с ним дружить. Рассказывать про шрам, который скрывался, он не должен. Тем более человеку, знающему его третий день.

После урока Иосиф Кириллович ещё раз обратил внимание на то, что на уроках лучше не отвлекаться, не болтать с соседом по парте и не кричать без разрешения. Он учитель, он прав. А я ученик — я неправ в любом случае. Напомнив, что сегодня после пятого урока мы встречаемся в кабинете информатики, Иосиф Кириллович отпустил меня на следующий урок.

***

Последний урок отменили, поставив вместо него занятия в библиотеке. Завуч посчитал нужным, чтобы библиотекарша провела внеплановое занятие и рассказала нам о новых поступлениях книг. В основном это была, конечно же, классика, необходимая для уроков литературы.

Большинство одноклассников откровенно скучали. Некоторые зевали, некоторые и вовсе порывались спать. Кроме меня библиотекаршу внимательно слушали от силы человека четыре. Ничего нового она нам не поведала, но зато позволила выспаться несчастным вечно занятым подросткам.

После окончания занятия я проследил за тем, как одноклассники уходят, путаясь в ногах и сладко зевая. Они направились к выходу, я же сразу свернул в другую сторону. Нужно было подниматься на четвёртый этаж, для дополнительного урока с Иосифом Кирилловичем. Но перед тем, как я успел преодолеть хоть одну ступень, меня поймал за руку Кай. От неожиданности я с трудом удержался на ногах.

— Чего тебе? — спросил я, вырывая руку из хватки.

— Не ходи, — последовал короткий совет в приказном тоне.

— Да какая тебе разница, куда я иду?

— Никакой. Просто не хочется, чтобы из тебя получился ещё один изгой и мальчик на побегушках.

Я вопросительно приподнял брови, не улавливая сути.

— Не понимаю, о чём ты.

— Будешь сопротивляться до последнего? — вздохнул Кай.

— У меня нет выбора, сколько раз тебе ещё повторить? Я справлюсь. Не знаю, чем тебе так не угодил Иосиф Кириллович, но, по-моему, он классный мужик.

— Классный, говоришь? — Кай перекинул рюкзак на другое плечо и вдруг отошёл от меня. — Только завтра слёзы не лей.

Я остался один. Кай, похоже, любил говорить загадками. Меня учили прислушиваться к советам других людей, но только если эти советы были обоснованы. Кай же словно ставил ультиматум без возможности остаться при своём мнении. Да, он учился здесь раньше и лучше меня понимает, о чём говорит. Но я-то не понимаю!

И слёзы лить не буду. Ни за что.

Поднявшись на четвёртый этаж, я обнаружил, что Иосиф Кириллович уже сидел в кабинете информатики. Жалюзи почему-то были закрыты. Работал только один компьютер. Не тот, за которым я сидел, а другой — в самом углу, подальше от окон и двери.

— Солнце мешает, — пояснил мне Иосиф Кириллович. — Работать за преподавательским столом в это время совершенно невозможно.

Я улыбнулся.

— Понятно, — и успокоился.

Иосиф Кириллович встал, сложив в стопку проверяемые тетради, и пригласил меня пройти к работающему компьютеру. Я пошёл к нему, а Иосиф Кириллович в это время закрыл дверь и, кажется, щёлкнул замком. Не могу сказать точно — я слышал лишь тихий щелчок, но не был уверен, что это был замок.

— Ну, рассказывай, что за проблемы у тебя, — учитель пододвинул стол к столу, вынуждая меня оказаться впритык со стеной. — Как прошёл вчерашний урок информатики?

— Нормально, — честно ответил я.

— Нормально?

— Да. Мне помог Кай.

В глазах Иосифа Кирилловича появился холод. Одно упоминание имени Кая вызывало у него подобную реакцию — тщательно скрываемую ненависть. Это чувство я охарактеризовал бы именно так.

— Кай, значит… Ты его попросил?

— Да, — неожиданно для себя соврал я. — Мы оказались за соседними компьютерами. Я его попросил, и ему пришлось помочь, хотя он не хотел.

После пояснения лицо Иосифа Кирилловича смягчилось. Он даже улыбнулся, после чего тронул мышку, пробуждая компьютер.

— Хорошо. Начнём с того, что ты вообще знаешь о компьютере?

Пришлось нехило потрудиться, объясняя, что я читал в газетах или книгах. Как оказалось, теоретических знаний для этого ничтожно мало. По словам Иосифа Кирилловича, компьютер лучше изучать на практике. Как только появятся минимальные навыки, всё остальное постепенно придёт само.

Дальше он рассказал о стандартных программах, которые проходят в школе. Во время его рассказа я поражался, насколько много может знать человек, преподающий совершенно другой предмет. Неужели я такой отсталый от современной жизни? Но я этого и не чувствовал до того момента, как переехал сюда.

Иосифу Кирилловичу удалось заговорить мне зубы. Я настолько увлёкся его рассказом и слежением за происходящим на мониторе, что забыл обо всём вокруг. И о времени. Время пролетело незаметно. Ощущение реальности пришло в тот момент, когда я уже увлечённо щёлкал мышкой и рассматривал элементы меню в программах Офиса. Поначалу я даже и не понял, что кто-то осторожно положил руку мне на колено. Вроде бы ничего особенного, ничего странного и неприятного. Но когда рука начала потихоньку гладить меня, я перестал щёлкать мышкой и замер.

Иосиф Кириллович сидел гораздо ближе ко мне, чем в начале занятия. Практически вплотную. Одна рука удобно расположилась на моём колене, второй же он тронул затылок и чуть погладил волосы. Я почувствовал его дыхание — близко-близко, около самого уха.

— Ты такой красивый, Арсений. Такой… податливый, — возбуждённо шепнул он.

Очнувшись, я отшатнулся в сторону. Естественно, меня подпирала стена, поэтому далеко отклониться не удалось. Ошалело взглянув на учителя, я сразу же забыл о компьютере. Моя реакция его позабавила. Сняв очки и положив их на стол, он снова нагнулся ко мне.

— Ну что же ты так? Я сделал что-то неприятное? Тебе ведь нравилось, — и он опять коснулся моего колена.

Я взбрыкнул.

— Не было такого, — твёрдо возразил я.

— Не было? — он удивился. — Хватит смущаться. Когда ты только пришёл отдавать документы о переводе, я сразу понял, что ты тот, кто мне нужен. Добрый, улыбчивый мальчик. А в первый день учёбы ты это подтвердил, позволив обнимать себя.