Когда воздух снова стал прозрачным, его окружали уже четыре Локи и все как один были неотличимы от оригинала. Настоящий Локи выбрал позицию по правую руку от врага и украдкой рассматривал одно из лучших своих творений. Осязаемые иллюзии, которые на деле уже иллюзиями не являлись, отнимали много сил, но и возможность запутать с их помощью Бальдра была куда выше.

— Снова фокусы? — почти разочарованно протянул он.

— Не совсем, — настоящий Локи покачал головой. — Мы все можем истечь кровью и умереть от твоего меча, но если ошибёшься, то получишь удар со спины.

Бальдр широко улыбнулся, обнажая зубы.

— Играешь нечестно.

— С тобой честным быть нельзя.

И первый Локи бросился в атаку. Имея возможность наблюдать со стороны, настоящий Локи впитывал каждое движение, каждый промах, удачный удар, вспоминая, каково это — сражаться с Бальдром на его территории. Локи не любил участвовать в битвах в качестве воина. Тренировки казались ему неимоверно скучными. Нахождение в самой гуще событий лишало шанса видеть всю ситуацию целиком. В таком положении Локи ощущал себя слепым.

Не хватало места, не хватало воздуха. Локи казалось, что из-за обступивших их со всех сторон асов он задыхался. Сражаться с Бальдром было тяжело не из-за его прекрасных боевых навыков, а из-за эмоционального груза. Каждый раз, когда они оказывались слишком близко друг к другу, Локи гнал прочь собственное отвращение и отшвыривал Бальдра магией, не позволяя им соприкоснуться даже руками.

Первая иллюзия натурально умерла от пронзившего грудь меча — Локи и сам засмотрелся, как мог бы выглядеть в момент смерти. Второй иллюзии свернули шею. Настоящий Локи остался с единственной своей копией, а Бальдр, вытирая капли крови с лезвия, переводил взгляд с одного на другого.

— Кто-то из вас точно реален, — сказал он, вышагивая в центре. — Убью настоящего, и второй сдохнет следом, верно? — остановившись, Бальдр указал остриём в сторону иллюзии. — Может, это ты?

Иллюзия послушно склонила голову вбок и хитро улыбнулась. Локи сделал несколько осторожных движений за спиной Бальдра, пропуская магию через руки и перебирая заструившиеся потоки между пальцами. Удар со спины — подло, но разве кто-то ждёт от него честности?

Всё произошло в мгновение ока. Резко замахнувшись, Бальдр сделал обманный выпад в сторону иллюзии, но вмиг обернулся, нанося прицельный удар в настоящего Локи. Отреагировав в последнюю минуту, Локи смял в ладони магический шар и уклонился, однако лезвие достигло своей цели, пронзив плечо. Глухо заорав, он отшатнулся, опустив взгляд на стекающие по мечу струйки крови. Плечо взорвалось тысячью мелких осколков, боль прошила тело насквозь. Возможно, на меч было наложено заклятие, раз он предназначался для уничтожения куда более крупных и опасных тварей.

Бальдр подошёл совсем близко к нему, сжал здоровую руку и прошептал на ухо:

— Может, иллюзии ты усовершенствовал, но вот ненависть ко мне подавить в себе настоящем не смог — не нужно было избегать прямых ударов и защищаться магией. Я же помню, насколько неприятны тебе мои прикосновения.

Скривившись от ударившего в нос дыхания Бальдра, Локи, пересилив себя, положил дрожащую ладонь ему на грудь и грубо выплюнул, вплавливая в слова всю ярость, на которую только был способен:

— Никогда не подходи к магу на расстояние вытянутой руки.

Последнее, что он запомнил — расширившиеся от ужаса голубые глаза. А потом всё вокруг утонуло в зелёном свечении мощного выброса магической энергии.

***

Он слышал голоса. Некоторые из них были испуганные, некоторые — гневные. Один из голосов был взволнованный, зовущий. Локи не мог разобрать слова, но всё равно хотел тянуться за ним. Прошло много времени в пребывании в странном свечении, где тело казалось лёгким, невесомым. Спустя какое-то мгновение голоса затихли, уступив место звенящей тишине. Мир вокруг потемнел, помрачнел, наполнился запахами.

Локи не сразу сообразил, что вновь стоял на границе Хельхейма. Руки приобрели очертания, телу вернулась твёрдость, зрению — ясность. В остальном всё оставалось по-прежнему.

— Как коротка была наша разлука, — прошелестела вёльва, которую удалось узнать сразу. Она сидела возле валуна, перебирая костлявыми руками обтрёпанный подол одежды.

Медленно обернувшись, Локи устремил взгляд на тонущий вдали мрачный горизонт.

— Что я здесь делаю?

— Вновь захотел поговорить о том, чего ещё не случилось? — смех у неё был каркающий, отрывистый.

Локи нахмурился, чувствуя, что чего-то не хватало. Что-то было не так.

— Я умер? — предположил он.

— Пока нет, — покачала скрытой под капюшоном головой вёльва. — Но остальное зависит от тебя. Захочешь вернуться — вернёшься, если найдёшь достаточно значимую для себя причину, чтобы жить.

Усмехнувшись, Локи закрыл глаза. Бальдр… Конечно же, Бальдр. Интересно, что там произошло? Он сделал несколько шагов в сторону. Они были беззвучными, но поднимали клубы пыли, которая, покружив в воздухе, оседала обратно.

Причина, чтобы жить… в памяти возник голос Тора. Тот самый, который выделялся на фоне остальных. Он звал его. Он был где-то рядом.

— Тор, — одними губами произнёс Локи. Странно, но сейчас он не чувствовал ни смятения, ни грусти, ни щемящей нежности, которая порой охватывала его. Хельхейм словно убивал всё, что было свойственно живым.

— Старший сын Одина? Считаешь, он достойная причина, чтобы вернуться?

— Бальдр мёртв? — с замиранием сердца перебил её Локи, вспомнив прошлое предсказание.

Вёльва искривила треснувшие губы.

— Мимо меня он не проходил.

Значит, не мёртв. Стало одновременно тяжко и легко. Локи испустил вздох.

— Насколько сильна твоя причина оставить Хельхейм, где нет такой боли, какую испытывают живые? Стоит ли старший сын Одина того, чтобы твои мучения продолжились? А они будут, непременно будут.

Слова вёльвы выворачивали душу наизнанку. Дрогнув под напором убеждений, Локи на мгновение представил, каково это — остаться здесь, отдаться в руки холодной Хель, вверить ей свою волю и судьбу и не испытывать больше сомнений. Заманчивое предложение взбудоражило Локи: он не хотел возвращаться в Асгард, не хотел видеть асов, что будут с презрением смотреть на него. Он не хотел слышать вынужденное извинение Бальдра, не хотел даже видеть его унижение, которого прежде жаждал больше всего на свете.

Ему грозило новое изгнание в Йотунхейм — в лучшем случае. Локи не знал, как Один отреагировал на их поединок, и, чтобы оставить все терзающие проблемы позади, он был готов принять решение остаться в Хельхейме. Однако останавливало лишь одно: Тор.

За такой короткий срок Тор сумел въесться под кожу, оставить следы прикосновений на теле и вкус своих губ на его губах. Он сумел заставить вспоминать о себе, думать о нём, сомневаться в принятии решения уйти.

— Локи… Локи!

Голос, идущий издалека, заставил его вынырнуть из размышлений. Вёльва подняла голову, облизнулась и вскинула костлявую руку.

— Настойчивый, — прошептала она.

Настойчивый, согласился Локи. В прошлый раз зов Тора заставил его проснуться, сбежать от предостережений вёльвы и сделать так, как велело сердце, которое Локи старался никогда не слушать. Сейчас оно же говорило ему вернуться и снова потянуться за голосом.

— Пойдёшь к нему?

Он посмотрел на вёльву и слабо улыбнулся.

— Пожалеешь, — ещё одно предупреждение.

— Лучше я буду жалеть о своём решении, чем о том, что послушал тебя.

И Хельхейм подёрнулся дымкой тумана. А в следующий момент Локи ощутил, что лежит в постели. Тело было тяжёлым, совсем не таким, как во сне. Где-то поблизости слышалась ссора. Женщина и мужчина. Разобрать слова было сложно — Локи попытался игнорировать разговор, но постепенно выныривал из сна, и речь становилась яснее. Он смог узнать Фриггу — взволнованную и эмоциональную, как в прежние времена. Она разговаривала с Тором. Его голос был грубее и отрывистее. Тор что-то яростно доказывал, срываясь на крики, но слова всё ещё расплывались, не складываясь в цельную речь.