Спросонья Тор не сразу понял, о чём шла речь. А когда вспомнил вчерашний день, перестал пытаться вновь утонуть во сне. Взгляд брата горел недобрым светом, ожиданием, но вовсе не чего-то хорошего.

— Мне не нужно собираться, пойду налегке.

— А Локи что-то слишком покладистый, не находишь? И тебе помог, и отцу нашему готов чуть ли не ноги целовать… — постукав пальцем по губам, размышлял тот.

— Вот уж чего Локи делать не будет, так это целовать кому-то ноги, — всё ещё сонно отозвался Тор.

Бальдр сощурился.

— Я бы поспорил.

— О чём ты?

— О том, что наш великий лжец и обманщик вряд ли согласился бы пойти в Свартальвхейм, к примеру, со мной, а потом явиться в Асгард и вновь оказаться у ног нашего отца.

Тор не сдержал усмешки. Конечно, Локи и пальцем о палец не ударил бы ради Бальдра после того, что произошло! Что за глупые намёки? Намёки… Тор приподнялся на локтях.

— К чему ты клонишь?

И Бальдр с охотой ответил:

— К тому, что стоило тебе явиться спустя столько времени, как Локи готов бежать за тобой через все девять миров. Даже вернулся в Асгард, который он так ненавидит. Бьюсь об заклад, это ты уговорил его, а он и рад послушаться.

Насмешливая интонация Бальдра едва не вывела Тора из себя. Тот продолжал хитро щуриться и не отводил от него пристального взгляда, будто только и ожидая, когда нервы Тора сдадут.

— Брат… — предостерегающе начал он.

— Ты знал, что нравился ему? — перебил Бальдр. — Замечал, как он смотрел на тебя, когда ты лез к нему подружиться? Я сразу понял, что это за взгляд: такой жаждущий, ищущий…

— Хватит, — голос Тора зазвенел от напряжения.

Бальдр же не двигался с места, оставаясь лежать в расслабленной позе.

— Впрочем, ты-то точно ничего не замечал. Тебе пока не скажешь прямым текстом, ты ничего не поймёшь и не заметишь, — он отмахнулся. — Вот мне и стало интересно, насколько эта йотунская змея подобна женщине. Мать говорила, что магией он владеет довольно сносно, а я решил проверить, насколько сладко он кричит в момент…

Это было последней каплей перед тем, как Тор, выпутавшись из одеяла, хорошенько тряхнул Бальдра, переворачивая на спину, и обрушился всем своим весом ему на грудь. Бальдр хрипло вдохнул, ловя ртом воздух, и ошалело на него уставился, не предпринимая попыток высвободиться. Тор встряхнул брата ещё раз.

— Ты принудил его, — по слогам выплюнул он.

— Значит, малыш Локи успел тебе нажаловаться? А я-то думал, что он повзрослел, — смех Бальдра оглушил Тора. Почему он раньше не замечал, что брат мог быть таким жестоким? Конечно, Локи стал отвечать на жестокость жестокостью. Пусть в Асгарде йотунов не любили, но Локи наполовину ас, он никогда не был чужим здесь.

Сокрушённо покачав головой, Тор выбрался из постели, натянул штаны и принялся расхаживать по покоям.

— Прекрати ему сочувствовать, — спустя пару минут молчания сказал Бальдр. — Отец уже однажды сделал ошибку, пригрев на груди змею. Не повтори то же самое!

— Локи стал таким из-за неблагодарности отца, — отрезал Тор, остановился и указал на брата. — И из-за тебя. Неужели было так сложно проявить хотя бы каплю доброты? Он не делал ничего плохого — только исполнял поручения!

— Ты всё равно жалеешь его, а он этим пользуется. Грызёт чувство вины?

— Из-за тебя, — ещё раз настойчиво повторил Тор.

— Кругом виноват только я, — сев, Бальдр развёл руками. — Смотри, как бы виноватым отец не выставил тебя, — он резко поднялся, подошёл к Тору и принялся медленно обходить его. — Старший сын, наследник трона, который вернул в Асгард изгнанника… Как считаешь, что творится в его голове? Думаешь, он не мечтает отомстить? Думаешь, он подпустил тебя к себе просто так? Наверняка уже втёрся в доверие… — он окинул Тора оценивающим взглядом. — А на тебя он смотрел точно так же, как и в прежние времена, даже перед царским троном. Не попадись на его колдовство, брат, — и, склонившись к самому уху, шепнул: — Может, он действительно что-то к тебе испытывает, но ненависть — чувство куда более сильное.

Бальдр уже подходил к выходу, когда Тор окликнул его:

— А что ты чувствуешь к Нилль? К чему эта свадьба? Раз уж у нас откровенный разговор, то мы оба знаем, что она просто игрушка.

Брат остановился, повернувшись вполоборота.

— О чём ты, Тор? Я люблю её… очень-очень сильно люблю.

Гадёныш, подумал он. Умеет вовремя переключиться с правды на вымысел. И как убедить отца и мать раскрыть глаза, если ничего, кроме разговора наедине, у Тора в качестве доказательств так и не появилось? Если только убедить Нилль осмелиться выйти из тени и поведать правду… Но кого он обманывал? Нилль слишком запугана, чтобы выступить против своего мужа (или почти мужа), когда нет гарантий защиты.

Решив не испытывать судьбу раньше времени, Тор отправился в Йотунхейм. Нужно было привести Локи в Асгард, а потом с помощью Биврёста добраться до убежища Брока и Синдри, сэкономив пару дней и достаточно нервов. Пусть утренняя беседа с братом оказалась крайне неприятной, но она заставила Тора по-новому взглянуть на Локи. Если предположить, что все его слова — правдивы, и Тор действительно такой слепец, то Локи… как давно Локи хотел, чтобы они сблизились? Как давно боролся с желанием и суровым воспитанием Асгарда?

Как давно, Локи?

Тор застал его на крыльце с охапкой брёвен в руках. Не успев подумать о том, сам ли Локи занимается заготовкой дров, он принялся неуклюже выбираться из сугробов. Его забавные попытки сделать это как можно быстрее привлекли внимание. Остановившись, Локи внимательно наблюдал за сражающимся со снегом Тором и с трудом подавлял улыбку.

— Я бы спросил, не нужна ли помощь, но ты вечно отказываешься! — крикнул Локи, положив дрова около порога.

— Даже предлагать не станешь? — так же громко крикнул Тор, чувствуя, что снега становится меньше.

Тот насмешливо покачал головой. Залюбовавшись искрящимися на йотунхеймском солнце (которое здесь было редким гостем) волосами Локи, Тор едва не забыл, что так и не дошёл до цели. Добравшись до тропинки, он преодолел оставшийся путь за несколько шагов, вбежал по ступенькам и стиснул Локи, скрытого под длинной тяжёлой меховой накидкой, в объятиях.

— Раздавишь, — с усмешкой сказал Локи, положив ладони ему на пояс.

— Не прибедняйся — не такой уж ты и хрупкий.

А потом надолго замолчали. Тор не отпускал его, хотя Локи предпринял три попытки высвободиться, когда посчитал, что они стоят так слишком долго. В очередной раз хотелось наверстать всё упущенное, забыться и открыто навещать его, не боясь, что в Асгарде пойдут слухи.

— Как давно, Локи? — шепнул вслух Тор, поздно подумав о том, что сейчас не время заниматься выяснением их отношений.

— Что давно? — судя по тихому голосу, Локи разомлел и смирился со своим положением.

— Как давно ты меня любишь?

Несколько секунд он не двигался. Теперь Локи действительно захотел освободиться и сделал это в два счёта, ловко вывернувшись из сильных, но медлительных рук. Взгляд сделался колким, острым, даже надменным.

— Кто сказал, что я вообще тебя люблю? — хлёстко спросил он и, подхватив охапку дров, быстро скрылся в доме.

Тор, оставшись в одиночестве, тяжко вздохнул — зря он затронул эту тему, ох, зря. Немного выждав, он нырнул в дом следом, где Локи тщательно застилал ещё разворошенную постель и делал вид, что безумно увлечён делом.

— Не смей обижаться, — попросил Тор.

Локи дёрнул покрывало, расправляя складку.

— Я не обидчивая девица, Тор, — огрызнулся он. А Тору подумалось: разве? А что это тогда? Слишком хорошая память? — Ты так легко говоришь о вещах, за которые меня бы — да и тебя тоже, между прочим! — в Асгарде как минимум выпороли на главной площади.

Заняв излюбленное место на чудом уцелевшей скамье за столом, Тор подпёр кулаком подбородок и стал внимательно наблюдать за резкими движениями Локи. Конечно, он был прав. Но сейчас они не в Асгарде, а на краю Йотунхейма, куда в здравом уме не сунется ни одна живая душа. Покончив с постелью, Локи выпрямился, помялся и, сложив руки на груди, повернулся к Тору.