Он мог бы помочь. Раньше бы не стал, но сейчас хотелось сделать что угодно, лишь бы не сидеть в углу, подобно беззащитному ребёнку. Возбуждение нахлынуло столь внезапно, что Локи, готовясь наплевать на последствия, рывком поднялся на ноги и уже собирался толкнуть двери, как вдруг ладони обожгло заклинанием, о котором он успел забыть. Зашипев и мгновенно отпрянув, Локи посмотрел на алый след, оставшийся на ладони, и неожиданно разозлился на самого себя за то, что до сих пор не попытался найти выход.

Однако здравый смысл взял верх, и ему пришлось молча отсидеться в комнатах. Крики и грохот стихли только к вечеру. Несколько раз дворец сотрясала настолько сильная дрожь, что казалось: он рухнет в любой момент. Тогда Локи нервно сжимал цепь и надеялся, что его могилой не станут развалины Асгарда.

Когда уже стемнело и покои погрузились в полумрак, вернулась Фригга. Её вечно идеальная причёска была слегка растрёпана, а на скуле виднелась ссадина. Длинные рукава, как и подол, были испачканы грязью. Остановившись на пороге, она улыбнулась. Она всегда улыбалась, даже если случалось что-то плохое.

— Тёмные эльфы побеждены, — сообщила Фригга.

— Я думал, они все вымерли уже давно.

— Как оказалось, не все, — качнула она головой и устало опустилась на кровать.

Молча проследив за ней, Локи поднялся и, плеснув в плошку холодной воды из кувшина и достав чистый платок, принялся осторожно промывать ссадину на лице. Затем он обтёр испачканные ладони матери, в последний раз хорошо отжав платок.

— Я мог бы помочь, — хмуро напомнил он.

Фригга снова улыбнулась, опустив взгляд.

— Прости.

Прости? И это всё, что она могла сказать после того, как Асгард едва не был разрушен? Месяцы тишины и смирения приглушили прежнюю ненависть, которую в Локи вызывал не только Один, но и всё связанное с ним. Было сложно сказать, за что Локи переживал сильнее — за мир, в котором вырос, или же за собственную шкуру.

Сделав глубокий вдох, он напряжённо выдохнул и удивился, насколько спокойным умудрился стать за прошедшее время.

— Как Тор? — поинтересовался Локи.

Фригга подняла удивлённый взгляд.

— Что? — вопросительно поднял он бровь.

— Ты не спрашивал о брате с того самого момента, как… как…

— Как он был готов отдать меня на растерзание Всеотцу?

— Не говори так.

— Хорошо, — равнодушно пожал Локи плечами. — Так что с Тором? Наверное, его сейчас чествуют как единственного героя Асгарда. Он же принимал участие в битве? Ну конечно. Он всегда участвует в подобном и побеждает.

Ему не понравилось, как звучал собственный голос — надломленно, с сожалением. Не хватало только видеть жалость в глазах Фригги, от которой ему становилось не по себе. Резко поднявшись, он отошёл к трельяжу, поставив на него плошку с водой, которая расплескалась вокруг.

— С Тором всё хорошо. Несколько синяков, конечно, есть, но он поправится, — спустя долгую минуту сказала Фригга.

— Ну разумеется, — хмыкнул Локи, продолжая стоять к ней спиной.

— Он расстался со своей смертной.

— Неужели? — Локи, наконец, с удивлением оглянулся.

О Джейн Фостер он и думать забыл с той самой ссылки брата в Мидгард. Надо же, какое печальное стечение обстоятельств — зато смог защитить родной Асгард.

— После того как ты пропал, Тор замкнулся в себе, — нехотя добавила Фригга, сцепив подрагивающие руки на коленях. — Он больше не улыбается, как раньше, и мало с кем общается. Постоянно путешествует по мирам, прося Одина поручить ему какое-нибудь очередное военное задание. Но самом деле он до сих пор не оставляет надежду отыскать тебя, Локи.

Подобное заявление даже заставило его сердце дрогнуть. Локи удалось сохранить непроницаемое выражение лица и медленно проговорить:

— Так расскажи ему правду. Или в вашей семье все постоянно друг другу лгут? Я думал, это моя прерогатива.

— Не надо.

— Чего?

— Делать из меня виновницу. Ты прекрасно знаешь, что Тор просто хочет надеяться, что ты жив.

— Боюсь, больше всего он хочет притащить меня за шкирку к ногам Одина, чтобы получить поощрение. Будущему царю это только на руку, — ядовито прошептал Локи, недобро сощурившись.

Фригга сокрушённо покачала головой.

— Когда же ты изменишься?..

— Никогда, — резко бросил Локи и повторил: — Никогда…

— Ты даже не даёшь себе шанса исправиться.

— Шанс исправиться? — звонко расхохотался он. — О каком шансе ты говоришь, если держишь меня под замком, как бешеного пса?

— Я не могу тебя выпустить именно потому, что ты постоянно делаешь только хуже! — крикнула она, поднявшись на ноги. — Не другим — себе самому. И ты прекрасно это понимаешь, вот только покаяться и попросить прощения выше твоих сил. Пытаешься сохранить гордость? Она ничего тебе не даст. Ты зачахнешь здесь, отстаивая то, что тебе даже не нужно.

Он видел, насколько сильно Фригга желала услышать от него хоть что-то, подтверждающее её слова. Но Локи не хотел признавать вину, потому что знал: никаких извинений ни от неё, ни от Одина за испорченную жизнь он никогда не услышит. Никогда. Так зачем же ему склонять голову, если она всё равно с большой вероятностью будет отсечена?

Оскалившись, Локи зло посмотрел на Фриггу.

— Значит, так тому и быть.

— Это не ты… ты не мог так измениться.

— Это уже давно я, мама. Привыкай, если планируешь и дальше удерживать меня на цепи.

***

Локи уже давно считал брата недалёким умом. Особенно это подтверждалось его желанием вступить в команду мидгардских супергероев под названием Мстители и защищать Землю. Если в момент его нападения вместе с армией читаури рвение Тора быть на Земле можно было понять, то подслушанный недавно разговор Локи и вовсе отказывался принимать. Впрочем, подслушивал он не специально — Тор беседовал с Фриггой прямо под дверями покоев, в которых прятался Локи.

Стоило только услышать голос брата, Локи тут же напрягся, но мягкие интонации намекали на то, что разговор был спокойным. Раздражённо поднявшись с постели, он тихо подошёл ближе, чтобы можно было разобрать слова. Голос звучал так близко, что, казалось, будто Тор разговаривал с самим Локи. Остро ощутив недостаток общения, Локи положил руку на угол стены, будто пытаясь дотянуться до него, и только позже стал улавливать саму суть разговора.

— Меня здесь ничего не держит, мам, перестань. Я ведь не навсегда ухожу, — успокаивал Тор Фриггу.

Та не плакала, но и отвечать не торопилась — Локи даже на расстоянии ощущал её беспокойство.

— Неужели Мидгард тебе дороже родного дома? — спросила наконец она.

— Это не так, — сухо возразил Тор.

Локи ухмыльнулся. Да, конечно, вот только теперь, распробовав жизнь в этом скудном мирке, Тор проникся к нему небывалой симпатией.

— Ты нужен здесь, — твёрдо сказала Фригга.

— Тёмные эльфы сгинули. Сейчас в Асгарде спокойно. Если я понадоблюсь, меня всегда можно позвать. Но мне нужно уйти… понимаешь? Нужно. Я не могу продолжать сидеть на месте, зная, что Локи до сих пор скитается по мирам. Быть может, его вообще уже нет в живых.

Уцепившись за своё имя и навострив уши, Локи прильнул к двери, жадно впитывая каждое услышанное слово. Тор всегда умел легко говорить, как он ему дорог, однако после раскрытия тайны рождения Локи не относился к подобным заявлением с доверием. Он считал, что Тором управляла привычка или же желание любым способом заставить его внять речам, повестись и сдаться. Другое дело, когда он обсуждал это, не зная, что Локи его слышал. Как бы ни хотелось в который раз отмахнуться, слова вызывали приятную дрожь и теплоту на сердце, а ещё сожаление, что он не мог ответить.

— И поэтому ты сбегаешь в Мидгард?! — воскликнула Фригга.

Локи мгновенно встрепенулся. Тор уходил в Мидгард? Надолго? Если Фригга так переживает, то надолго… Но почему? Из-за него?..

— Я не сбегаю — я иду помогать людям, с которыми уже бился плечом к плечу. С ними не соскучишься, — послышался наигранный смех.