Моё тело буквально горело, и теперь мне было уже всё равно что со мной будет! Я перевернулась на спину, и, лежа на могиле, принялась снимать с себя одежду, ясно ощущая на себе прикосновения любимых тонких пальцев. Они, как и прежде читали мои мысли и точно знали, где надавить, а где чуть дотронуться. Обнажив себя полностью, я вдруг почувствовала, что вместо его ладоней, по мне ползает что-то гладкое и холодное. Взглянув на своё тело, я увидела несчетное количество могильных насекомых, ловко перебирающих своими омерзительными лапками. Они вылезали из земли и окутывали меня, смешиваясь с влажной землёй. Забыв о страсти, я тот час вскочила на ноги и принялась отряхивать их с себя. Он безжалостно обманул меня, и, теперь уже ясно понимая это, я с обидой в сердце, поспешно одеваясь на ходу, отдалялась от этой могилы. Мне было омерзительно думать о своем любовнике, но еще более мерзко о себе, осознавая, как я низко пала в погоне за страстью. В то же мгновение я услышала громкий хохот, который раздался мне вслед. Вы не поверите, но этот хохот будто снова раздевал меня, но на этот раз, избавляя не от одежды, а от нравственности и благочестия. Теперь он знал обо мне всё: все мои слабости, все мои грехи, и, о ужас, все мои мысли. Его хохот говорил мне здесь и сейчас, что этот мужчина никогда не любил меня. Что, таких, как я, слишком много, чтоб сделаться одной единственной. Я была теперь навсегда обнажена перед этим чудовищем и снаружи и внутри. Он, насмехаясь, просто прогнал меня, потому как сама я не смогла бы остановить себя и уйти, – задумавшись, словно проигрывая другой вариант, она добавила. – Я даже не представляю, чтобы со мной сейчас было.

– Это очень познавательная история. Спасибо, что поделились ею. Но, что вас привело ко мне в столь поздний час? – все еще не теряя нотки сарказма, отозвалась бабушка, когда та закончила свою исповедь.

Я была уверена, что бабушка мысленно пожимает колдуну руку, за великолепный урок, преподнесенный похотливой особе. Но что, если она на самом деле любила его, так же как и я? Сказать по правде, я тоже торжествовала такой расправой над своей соперницей. Однако теперь я совсем запуталась в понимании, кто же на самом деле этот мужчина? Что он такое? Мои мысли прервались вновь заговорившей ночной гостьей:

– Я хочу, чтоб вы избавили меня от колдовской любви. Это же понятно, что на меня наведена любовная магия. Чтоб этот человек не творил со мной, я все еще не могу забыть его.

– Хм, – задумалась бабушка, – по правде говоря, я совершенно не уверена, что на вас какая-то магия, особенно любовного характера.

– Нет, позвольте, это ж очевидно! Не могу же я себя до такой степени не любить, – воспротивилась она.

– В том то и дело, что вы любите себя больше, чем подобает для гармоничной и счастливой жизни, – сказав это, бабушка практически легла под удар ее атакующего взгляда.

– Я все еще не понимаю, что вы стараетесь этими унижениями сказать.

– Я стараюсь сказать, что пока вы будете так сильно себя любить, то придется видеть одни сплошные унижения вокруг, которые, впрочем, вовсе таковыми не являются.

– Я люблю своего мужа, понимаете? Мне с ним комфортно и приятно, но я никогда в своей жизни не ощущала к нему такой страсти, как к этому колдуну!

– Но вы и не получали от него таких же оплеух, как от дерзкого любовника. Не правда ли?

Женщина устало вздохнула. Я не видела ее лица, поэтому затруднялась сказать, поняла ли она, о чем говорит ей ведунья. Но помолчав, она продолжила:

– А есть ли в вашей практике какие-то снадобья, чтоб я могла снова почувствовать все – то же самое, но уже к своему собственному супругу? Я отдала бы все за такое колдовство!

Повисла пауза, а после бабушка рассмеялась:

– Такого колдовства нет. Да и, в общем-то, колдовство здесь не при чем. Стоит вашему супругу найти себе колдовскую кровать вдали от вас, и вы мигом переключитесь на него.

Не ожидав такой фразы, молодая особа, поперхнувшись, раскашлялась и произнесла сквозь зубы:

– Он на такое не способен…

– Хорошо тогда, что хоть кто-то из вас двоих способен, – все еще улыбаясь, ответила бабушка.

– Но я не понимаю, почему во сне я любила совсем по-другому. Почему мои чувства к этому чудовищу были так обострены, что я могла отдать всё за ещё одну ночь с ним. Разве это не колдовство?

– Вы сильно перепутали понятия любви и страсти, оттого окончательно запутались сами. Когда мы любим человека, то наше счастье – это его счастье. Главный герой истории о любви всегда наш партнер. Истории о страсти – это наши истории, они о наших страхах, желаниях, прихотях и победах, о нашем эгоизме и самолюбии, которое так часто ущемлено. Эти истории не затрагивают счастье нашего партнера, они скорее повествуют о том, каким образом партнер осчастливил нас. Как окрылил наше самолюбие, как отдалил от нас нашу обыденность. О том, как мы сами покорили непокорное сердце, как заставили кого-то исполнять свою волю, как обрели над кем-то власть. Это о нашей победе и нашем эго, но никак не о силе любви. Возможно, вам нужен другой человек. Не покорный слуга у ваших ног, а тот, кто будет вас унижать и держать в погоне за своим самолюбием.

Я долго не слышала голоса женщины. Думаю, она пыталась понять все сказанное, запутавшись так же, как и я. Вскоре она тихо поблагодарила бабушку и вышла из дома. За окном я услышала тихий голос ее мужа. Он преданно ждал ее, даже не догадываясь о ее мыслях и просьбах к бабушке. Этот красивый молодой мужчина, такая противоположность колдуну, мог бы так же сильно покорить сердце своей жены, если б сам не был покорен ею как эмоционально, так и физически.

Я не выдержала и вышла из-за ширмы.

– Бабушка, кто он такой? Почему ее так влечет именно к этому мужчине, а не к любому другому? – словно спрашивая про себя, поинтересовалась я.

– Все слышала? А тебе ведь и пятнадцати нет…

– К чему это, я слышала и все, – как-то резковато и без настроения ответила я.

– У колдуна видать природный магнетизм, такое бывает… Женщины идут к нему сами. Его красивое тело доступно им, но его сердце и душа на замке. Оттого этот трофей такой заветный и желанный.

– Только и всего? – изображая полную отчужденность, спросила я.

– Не совсем… – она посмотрела на меня исподлобья, словно оценивая необходимость своих следующих слов, – Он уводит их в другой мир. Туда, где обнажается наша душа, ведь ею мы чувствуем страсть по-другому, да и любим, впрочем, совсем по-другому. Подобно телу без одежды, наша душа без тела более чувствительна к энергиям любви и страсти. В редких случаях люди могут почувствовать в реальном мире то, что способна почувствовать их душа за пределом этой реальности.

Я задумалась. И только спустя время произнесла:

– Не зря, видать, людям издревле известно такое выражение, как «неземная любовь»?!

– Хм, возможно там кроется корень. Раньше человеку было намного больше известно про любовь, которой нет на Земле. Больше всего с ней, пожалуй, может сравниться самая наша первая любовь.

От этих слов у меня заложило в ушах, а она продолжала:

– Наш ум и тело еще не научились любить, оттого любит только душа, отрывая человека от всего земного. Это состояние мы помним на протяжении всей нашей жизни. Оно останется в человеке навсегда, но человек никогда не смог бы остаться в этих чувствах на всю жизнь, так как обучается любить вместо души своим телом и разумом.

Эти слова резали меня словно острые ножи, глаза наполнились слезами, а грудь сдавило болью обиды. Первый раз я знала больше своей бабушки, и сейчас она была одновременно права и не права в своих утверждениях, которые раздирали мою душу на куски.

Я быстрым движением, даже уже не анализируя, следит ли она за мной или нет, подбежала к кровати и просунула руку между двумя матрасами. Там ничего не было. Моя щепка так и осталась на том поле. Догадавшись, что добровольно отдала ее в момент такого желанного поцелуя, который так и не наступил, я осознала себя так же, как и наша ночная бабочка, обманутой и отвергнутой. Растоптанной бесчеловечной ложью. Хотя, возможно, что-то все-таки было правдой, такой же чистой, как и мои первые чувства. Я была уверена, что никогда больше не встречу колдуна, ни во сне, ни наяву. Спустя годы я поняла, что сильно ошибалась, полагая так.