– Итак, ты хочешь сак-янт, – девушка села на стул и показала мне на кресло, – и какой именно? Ты знаешь, что их около трехсот? На удачу там, на благорасположение духов местности, на то, чтобы член стоял получше.

– Даже такое есть? – усмехнулся я. – Честно, мне пока не надо.

– Ты же единственный ведьмак в ковене? Несладко тебе приходится, да?

– Не жалуюсь. Мне нужны особенные татуировки, и ты это знаешь.

– Ладно. – Изольда изящно выгнулась и сняла с себя футболку. Груди у нее маленькие, тоже покрытые татуировками, а в аккуратных сосочках металлические штанги.

– Мне проще показать на собственном теле, – сказала она и провела пальцем по животу, – вот эта змея проходит вокруг тела.

– У нее вместо хвоста голова? – разглядел я. Просто татуировок было столько, что я реально запутался.

– Да. Это не Уроборос, если что.

– Это Амфисбена.

– Ого, – глаза Изольды округлились, – да ты не так прост, ведьмак. Мои коллеги даже выговорить это слово не могут, а ты сам угадал.

– Просто они у тебя тупые. Амфисбена никогда не спит. Верно?

– Да. И именно поэтому она стала стражем сновидцев. Я заполняю ее тело надписями на санскрите, которые создают специальный круг, внутри которого никто не сможет проснуться, пока владелец татуировки сам не пожелает этого.

– Беру, – улыбнулся я.

– Головы сходятся вместе и переплетаются. Во снах она будет оживать. Это не очень приятные ощущения, Сергей, но с этим придется смириться.

– А как вы набиваете броню?

– Ты про вот эту? – пальчик Изольды снова коснулся живота, и я теперь я отчетливо разглядел тройной треугольник, обрамленный ловцом снов с перьями. Вот же поехавшие!

– Это валькнут, – сказал я, – но разве он дает защиту сам по себе? Это же девять миров. Символ Одина.

– Ну да. Ловец снов сделан тоже не просто так. Мы пустили по нему руны. Выбираешь три нужные и зацикливаешь.

– Турисаз, тейваз, турисаз, – прочитал я, – ну с этим все более-менее понятно. Удивительно, как вы все это мешаете в кучу, а оно потом еще и работает.

– А почему оно не должно работать, ведьмак? – улыбнулась Изольда. – Я вкладываю сильное намерение в каждую свою работу. Это же целый ритуал. У меня и краски специальные.

– Из Тибета? – недоверчиво покосился я.

– Конечно! Иначе почему, ты думаешь, такой ценник бешеный?

– Я привез деньги. Ты готова сделать мне тату прямо сейчас?

– Учитывая твою ситуацию, да, я сделаю их тебе сегодня же. Денег не надо.

– Вот так поворот! Это еще почему?

– Ты заплатишь совсем другую цену. Раздевайся давай.

– Слушай, ты не в моем вкусе, – усмехнулся я.

– Нет, Сережа. Я сейчас не про секс. Ты забрал у нас Романа, а он был очень сильным воином.

– И кто занимает теперь его место? – спросил я, снимая футболку. Изольда не стала одеваться, а взяла рулон прозрачной пленки и попросила меня встать. Она принялась заматывать кресло, а потом достала из шкафчика благовония и подожгла их.

– Некий Владимир, но мне он не нравится. Он не лидер и не воин. Он болтун. Выбор был между мной и этим пижоном, но я уверена, что Вова подтасовал результаты.

– Так у вас еще и внутри группировки разборки идут? – удивился я.

– Это неизбежно. Всегда найдутся несколько лидеров, которые начнут тащить одеяло на себя, и группировка живет ровно до тех пор, пока все они тянут его в одном направлении. Увы, сейчас не так.

– И ты хочешь, чтобы я надрал задницу этому Вове, что ли? – спросил я.

– Возможно, но не на этом уровне сна. Хотя, если честно, мне нужно немного иное.

– Тогда каково условие сделки, – не понял я, – чего ты от меня хочешь?

– Максимум – тебя. Минимум – просто чтобы ты увидел то, что видели все мы.

– Ты опять про видения? – Я нахмурился. – Роман хотел мне их показать перед своей смертью, но я отказался.

– Если откажешься и сейчас, то никаких татуировок не будет! Никогда! – воскликнула Изольда и достала из стола тату-машинку, завернутую в пленку.

– А я думал, ты будешь палочкой набивать.

– Зачем? – Изольда пожала плечами. – Ты же сюда не на лошади приехал. Верно?

– Да, смысл понятен. И ты покажешь мне то, что он видел? Но какой смысл? Ты думаешь, что я после просмотра сразу же примкну к вам и брошу ковен? Так, что ли?

– Не факт, что сразу, но я посею в твоем сознании семена сомнения, и кто знает, на чьей стороне ты будешь, когда все начнется.

– Да вы даже не знаете, когда это случится! – не согласился я.

– Это не имеет значения. Скажи, Сергей, ты хочешь сак-янт, или я попрошу Мишу тебя проводить?

– Черт с тобой. Показывай свои диафильмы.

– Ложись.

Я лег на покрытое пленкой кресло, и бойкая Изольда забралась на меня сверху. Ее руки прикоснулись к моим вискам, а затем девушка прижалась ко мне всем телом и начала шептать что-то непонятное прямо в левое ухо. Я и сам не заметил, как легкая дрема завладела мной. Холодные сережки на сосках татуировщицы непривычно щекотали мою грудь, но я отогнал мысли о них и провалился в настоящее сноВидение.

Я открыл глаза и понял, что нахожусь в сыром и мрачном подвале. Повсюду свисали какие-то рыболовные снасти – сетки, удочки. У стены стояли надувные лодки, почему-то уже накачанные. Я огляделся и взял в руки весло, которое кто-то заботливый прислонил к столу, стоящему рядом со мной. На облупленном столе трещало старое радио. Ворох пожелтевших газет был покрыт рыбьей чешуей. Черная гранитная пепельница с еще тлеющей сигаретой. Я затянулся разок – ну и дрянь. “Радопи”, что ли, подделка какая-то. Я закашлялся, а затем начал искать выход. Я блуждал по этому подвалу недолго. Серия однотипных комнат закончилась, и я оказался перед лестницей, ведущей наверх. Железная, самосварная. Местами уже хорошо проржавела, но меня выдержит. Я начал подниматься, и глухое эхо разнесло звук моих шагов по всему подвалу. Лестница закончилась тяжелой дверью, которую я еле смог открыть, потому что кто-то снаружи подпер дверь палкой, и я услышал ее хруст. Так и есть – сломал, а она толстенная. Хм, откуда только силы взялись? А это кто? Передо мной стоял Рагни.

– Привет, старый друг, – сказал я ему.

– Ты спишь, Сергей, – гаркнул он, – осознайся!

А затем внезапно вцепился мне в ногу. Да, порой обычных слов для пробуждения спящего не хватает. Нужны иные меры. Волк вот сразу впивается мне зубами в голень. Я заорал и выставил руки. Вот они. Все. Я здесь. Осознался. И что у нас тут? Мы с волком стояли на берегу какого-то озера, а посреди него возвышался кремль. Да, Московский. Вернее – то, что от него осталось. Часть стен была разрушена, знаменитая башня с часами, на которую все медитировали каждую новогоднюю ночь, держа в руках шампанское и поздравляя друг друга, валялась на земле. Груда красных кирпичей. Полная разруха. Кремль затоплен! Москва-река вышла из берегов. На небе не было солнца, словно в Лимбе, но на улице светло, будто днем. Что за фигня? Я огляделся. Мы тоже были на острове. Рядом стоял небольшой причал, к которому кто-то пригнал пару лодок. Одна была с мотором, и в ней лежал автомат Калашникова. Я взял его в руки, проверил магазин. Да, все в порядке. Полный. Послышалось жужжание, но я не понял, откуда оно взялось. Ощущение было, будто какая-то муха постоянно летает рядом, но я ее не видел.

– Где мы, Рагни? – спросил я.

– Без понятия, – честно ответил симбионт, – это не Лимб. И не обычный сон. Нечто новое.

– Видение Романа?

– Возможно. Нам нужно выбираться из него. Ты можешь здесь сделать хоть что-нибудь?

– Не знаю. – Я попробовал взлететь в воздух, но у меня не получилось. Вместо пылающего шара в руках – тусклый огонек. В этом сновидении очень плотные вибрации. Как такое возможно, мне непонятно. Ладно, хоть мой верный револьвер со мной, и калаш придется захватить. Вот и я стал героем постапокалипсиса. Тьфу, твою мать! Мы с Рагни сели в лодку. Я кое-как завел сопротивляющийся мотор, и мы поплыли через озеро.