Полковник завилял, выписывая широкую синусоиду. Рывки были столь сильны, что меня порой вытягивало параллельно земле, а от перегрузок подкатывала тошнота. Ни о каком ритуале и речь не шла – не отрубиться бы и не ухнуть на мостовую.

– За Каэрвур!! – ревел призрак, и эхо раскатывалось над морем и далекими холмами. – Да здравствует кавалерия!

Вряд ли стоило ожидать, что череп рано или поздно устанет и сбавит темп. Даже если такое в принципе возможно, я точно вымотаюсь раньше. Но помощи ждать не от кого, кроме как от самого себя, и если хочешь выжить – придется поднапрячься. Рыча сквозь стиснутые до хруста зубы, подтянулся, зажал чертовы кости подмышкой и закончил знак. После вонзил стекло в середину, как и учили, располосовав все пальцы и ладонь. Кровь хлынула на темя, но мне было все равно – я не чувствовал боли в руке, потому что боль терзала все тело от пальцев ног до кончиков волос.

– Заб… делан… килан… кулон.

– Что ты там, млять, бормочешь? Просишь побыстрее, щегол? Так погнали!

Из-под затылка вырвалась струя зеленоватого пламени, и от такого «форсажа» кости хрустнули, а суставы растянулись как на дыбе. Вот тогда-то я понял, как сильно ошибался насчет боли во всем теле. Вот тогда и узнал, что такое настоящее мучение, которое не приглушают даже фонтаны адреналина.

– Заб. Делан. Килан. Кулон.

– А?! Кажется, я слышу истанский говор! Ты что, из этого гнилого племени? Ненавижу, млять, истанцев! Н-но!!

Половник пошел на снижение по широкой дуге, а потом сразу на взлет. Я ни шиша не смыслю в высшем пилотаже, но заложенный маневр слишком уж напоминал мертвую петлю. Не самый страшный выбор, но беда в том, что измочаленная сеть начала трещать и расползаться. Услышав это, Эррама передумал и рванул свечкой вверх. Ворочая языком как после дикой попойки, я закончил заклинание, и обволакивавшее череп пламя со свистом и гулом засосало в осколок. Стекло полыхнуло ярче неоновой лампы, сила призрака иссякла, а поймавший его охотник полетел с высоты пятиэтажного дома спиной прямо на двускатную крышу.

Как ни странно, удара не почувствовал, только дикий грохот и скрежет рубанули по ушам. Зажмурился, спасаясь от пыли и обломков, и не зря, ведь судя по звукам, в опасной близости экскаватор ломал постройку ковшом. Миг спустя какофония стихла, а я приземлился на что-то мягкое. Вернее, не совсем так – что-то смягчило, амортизировало падение, подобно пружине или демпферу.

В темноте и шелесте битой черепицы раздалось тяжелое, как после стометровки, дыхание. Странно, ведь я втягивал воздух тихонько и с болезненным хрипом. Но никакой ошибки быть не могло, разве что все это – предсмертная галлюцинация. Совсем рядом кто-то напряженное сопел, и в такт вдохам и выдохам в спину упирались две твердые «балки», а в бок – пара мягких округлостей.

Не без усилия разлепил веки, боясь увидеть торчащее из живота бревно или срезанные коньком ноги. Но обошлось – меня всего-навсего держала на руках Хира – отсюда и «балки» и округлости. Выходит, все время полета суккуба неотрывно следовала за мной – вряд ли на своих двоих, скорее всего, через порталы – и в критический момент подхватила и не дала разбиться вдребезги. Что же, это все всяких сомнения заслуживало похвалы.

– Спасибо… – чуть слышно прошептал, глядя на рассерженную физиономию с рассеченным лбом и застрявшей в щеке занозе размером с палец. – У тебя… кровь.

– Переживу, – проворчала демоница, отведя взгляд. – Достал душу?

Показал светящийся осколок в буром месиве ладони.

– Молодец, хули, – грубо фыркнули в ответ.

– Признайся… – я криво улыбнулся. – Волновалась?

Ожидал, что бросит на пол, но вместо этого девушка отнесла меня на грязную, пропахшую крысятиной, но такую приятную после всего произошедшего кровать.

– Ты, кажись, башкой стукнулся. Отдыхай. Сейчас жрицу позову.

Она развернулась и собралась уже идти, а я попытался поймать ее руку,но вместо этого ухватил за хвост. Реакция была как у кошки – резкий разворот, шипение и выпущенные когти.

– Отцепись, козлина!

Пробормотал виновато:

– Извини, промахнулся. Все плывет, двоится.

– Промахнулся?! А вот что метил?

– В руку… дай.

– На кой тебе моя рука?

– Тебе сложно?

– Претемнейший Властелин! – Хира схватилась за рога. – Точно кукуху отбил! На, держи.

Я взял ее за запястье и потянул на себя. Суккуба явно не ожидала подвоха и, не удержав равновесия, рухнула мне прямо в объятия. Обхватил прислужницу за лопатки и вжался лицом во взъерошенные красные пряди, а легкий, едва уловимый запах серы подействовал как нашатырь, просветляя муть в голове, а тепло напрягшегося тела притупило ноющие связки.

– Охерел? – поступок так ошеломил демоницу, что та ненадолго подвисла.

Какое-то время мы лежали в абсолютной тишине, разбавляемой лишь нервными щелчками хвоста и биением сердец: мое замедлялось, ее – рвалось сквозь ребра. Примерно так ведут себя кошки, когда осторожно прижимаешь их к себе, и главное не передержать, иначе кара последует незамедлительно.

– Считаю до трех – не отпустишь, и падение покажется тебе прыжком с крыльца! Раз! Два!

Я раскинул руки – смотри, весь в твоей власти. Хочешь, бей, хочешь – мучай, но девушка только в гневе замахнулась и опустила ладонь. Наверное, посчитала выходку последствием пережитых ужасов.

– Ну и урод же ты…

– А ты – красивая.

Ее глаза полыхнули адским огнем, а затем сузились до тонких щелочек. Не сказав больше ни слова, суккуба вышла из комнаты и унесла с собой одно деление фиала. Я блаженно зажмурился и сцепил пальцы на затылке, наслаждаясь остатками тепла и аромата. Что же, оно того стоило.

Пара взмахов кадилом привели меня в порядок. Полежать бы еще, отдохнуть, привести мысли в порядок, но солнце катилось к закату, и счет пошел уже не на часы, а на минуты. Хира куда-то запропастилась, а мы с девчатами вернулись в квартал, заметно преобразившийся после нашего ухода. У ворот развернулись сразу три перевозные мастерские на телегах. Тощий старик в огромных очках, вооруженный толстенной иглой и ножницами, колдовал у висящего на стойке кожаного плаща, приторачивая к вороту плотный капюшон.

Рядом за складным деревянным столом угрюмый мужчина за сорок промазывал смолой и воском маску, похожую на знаменитый клюв чумного доктора. Только передняя часть больше напоминала свиной пятак, увенчанный уплотнительным кольцом. Рядом лежал длинный шланг с раструбами на концах.

Чуть поодаль кряжистый пожилой кузнец раздувал огонь в небольшом горне, готовясь отправлять в тигель все найденное золото: горстку перстней, две вилки, покрытое замысловатой гравировкой блюдо и завинченный спиралью подсвечник. Подле него бородач в прожженном фартуке заклепывал крохотным молоточком кольца жесткости в высоком бронзовом цилиндре.

Суккуба с недовольной миной бродила от мастера к мастеру и вносила замечания. Сияющий зеленым неоном осколок покачивался на ее ошейнике.

– Явились, блин, – вместо приветствия бросила демоница, едва заметив нас. – Кому все это надо – мне или вам?

– Нам, – подмигнул, суккуба же в ответ приподняла верхнюю губу, обнажив перламутровый клык, и состроила гримасу как у кошки, что ненавидит бананы. – Ну, пойдем за легким? Надеюсь, способ его добычи будет более… легким.

Эта пошутейка прислужнице не зашла, о чем намекало утекшее деление из красного фиала. Не очень-то и расстроился, все еще пребывая в состоянии легкого офонарения после виражей верхом на черепе. Если в мире есть стиральная машинка, которая выжимает эмоции (хорошая статья для SCP получится), то меня крутанули на максимальных оборотах.

– Вон ты, – Хира указала коготком на Валерию, вскинувшую брови от столь необычного обращения. – Меч туда отдай.

В тигле с ослепительно ярким металлом чернели две неглубокие прорези друг напротив друга. Кузнец молча провел по ним клинком рыцарского двуручника и сунул в бадью, после чего лезвия заблестели позолотой.