– А у меня аппетита не было, – ну не признаваться же, что клятвенно пообещала себе не есть после шести? Что если продержусь месяц, то в следующем пойду брать себе новую иномарку в кредит! То-то же!

– Не верю!

– А сам? Почему отлеживался на лавке в грустной компании луны? – я мастерски перевела стрелки.

Все краски расслабленности будто смыли с лица Смолова. Жесткие линии подбородка и скул тут же выдали высоковольтное внутреннее напряжение, а глаза стали до предела серьезными:

– Эта фуршетная фирма с самого начала доставила неприятности! Надо было гнать их взашей, как только ее узнал!

– Узнал кого? – аккуратно спросила я. И что за знакомая? Она имеет отношение к массовой сыпи? Ничего пока не поняла, но любопытство Смолов раздразнил умеючи!

– Узнал. Ту, которую искал много лет, – в словах Павла было столько горечи, как в двойном эспрессо из робусты.

– Твоя девушка? – вопрос выглядел естественно.

– Хуже, – криво усмехнулся мужчина.

– И кто же может быть хуже?

– Мать.

Смолов признался и сам словно испугался неожиданного откровения, вскочил на ноги и преувеличенно бодро сказал:

– У меня живот к спине прилип, съест сам себя! Давай смотаемся из этого лазарета прямо в ресторан! Нечего заразой дышать! Все равно праздник окончен.

Действительно, подкрепиться не помешало бы! Уже все равно, что я не ем после шести! Я сегодня и «до» не ела, так что простительно! Исключительно на воздухе мой организм не работает, увы.

– Пошли! – я встала далеко не так быстро, как стремившийся сменить тему шеф. – Ты же сюда на машине приехал?

Я припомнила его низенькую R8, которую видела при въезде в особняк.

– Конечно, – Паша по-свойски положил руку на мое плечо, и я присела от неожиданности. – Ты чего?

– Удивилась! – призналась честно.

– Да ладно тебе, мы же после этого боевого крещения, как братья! – Смолову для полной картины не хватало только похлопать меня по спине.

Братья? А вот это обидно!

До города мы домчались с ветерком – вся пробка толкалась в область. Это непередаваемое ощущение: четыре полосы навстречу стоят, а ты летишь, не замечая скорости. Тебя провожают завистливые и усталые взгляды из встречных машин, а впереди маячит вкусный ужин. М-м-м!

После сегодняшнего стрессового дня я растеклась по сидению лужицей и расслабленно смотрела то на огни вечернего города в окно, то на соседа. Такой Паша нравился мне даже больше: сбросил маску вечного напряжения, по-домашнему расслабился, даже привычных морщин трудового усердия на лбу нет.

– Устал? – мне хотелось позаботиться о нем, но кто я такая? Могу только спросить, и то осторожно, не переходя границ…

– Немного, – Смолов признался со скрипом. – Сегодня день кувырком: впервые за три года утреннюю пробежку пропустил!

Все в компании знали: шеф ежедневно в шесть утра бегает по парку. Некоторые особо прыткие и бесстрашные офисные дамочки не оставляли попыток подкатить к главному во время совместных занятий спортом, а потом гневно сверкали глазами в курилках, делясь с коллегами тем, какая холодная сволочь наш босс. Смолов давно обозначил свою позицию и довел до каждого сотрудника Буер: никаких служебных романов! Иначе – вон!

Мы очень сытно наелись в безумно уютном и головокружительно дорогом ресторане, разделить счет за который я отстаивала с пеной у рта добрых полчаса. И победила!

Вот только удовольствия от своей победы не получила…

Смолов прилично разозлился, посылая волны недовольства на мою несчастную голову, поэтому я решила принять спасательные меры:

– Давай пройдемся! Сто лет не гуляла по набережной!

– Пошли! – махнул рукой Смолов, зовя за собой. – Тут пешком пять минут!

Я не узнавала шефа. Сегодня он был другим. Оттого и я чувствовала себя совершенно иначе! Еще бы Паша девушку во мне заметил, хоть одним глазком, – это был бы лучший вечер за мой последний год!

Набережная встретила нас цветущими арками с петуньями и удобными скамейками. Мы сидели на одной из них и любовались самобытной архитектурой центра Москвы. Город здорово преобразился за последние годы и выглядел как невеста на выданье.

– Сколько здесь живу, а ни разу не каталась на речном трамвайчике!

– Серьезно? Нет, ты шутишь? Не может быть! – не верил шеф, но когда увидел мои честные глаза, замотал головой: – Надо срочно исправлять!

И потянул меня за собой на причал.

– Но тут уже ничего не ходит – слишком поздно… – я оглядывалась на гладкую рябь, по которой прыгали отсветы уличных фонарей.

– Подожди десять минут! – Павел отошел в сторону, сделал звонок и вернулся, сверкая загадочной улыбкой. Настолько гордый собой, что я почувствовала радостное предвкушение, словно в детстве перед праздником.

В ожидании чуда я так вертела головой по сторонам и переминалась с ноги на ногу от нетерпения, что Павел посмеивался надо мной. И совсем расхохотался, увидев мое лицо в момент, когда к причалу подплыла белоснежная яхта.

– Вау! Ты любишь шокировать! – мои глаза были даже не круглыми, они были квадратными!

– Выражение твоего лица стоило того! – Павел был жутко доволен собой, а я – им. Когда я еще прокатилась бы на шикарной яхте? Да только во сне! Меня, конечно, устроил бы и обычный речной трамвайчик. Так же я просто решила: сплю, сладко и беспробудно! Это мой самый лучший, самый удивительный сон!

Мы сидели на носу яхты и наслаждались скоростью, брызгами воды и ночным видом. Улыбки не сходили с наших лиц. Рассказывали друг другу забавные истории из прошлого, делились воспоминаниями о старом городе и сравнивали с новым, болтали ни о чем. И в один миг повернулись друг к другу, практически соприкоснувшись носами…

Этот поворотный момент я запомню навсегда. Как взгляд шефа стал плотоядным, как голубые глаза пленили из завесы темных как ночь ресниц. Впервые Паша посмотрел на меня, как на желанную женщину: его глаза задержались на изгибе рта, скользнули по коже скул, утонули в моих глазах.

Силы небесные, Смолов одним только взглядом передавал желание так, что во мне пробуждались все древние инстинкты, вся тщательно спрятанная чувственность. Мир смазался, огни города померкли, брызги воды растворились в воздухе, остались только он и я.

Смолов налетел на меня, словно хищник: быстро и неумолимо. Я не имела ни малейшего шанса спастись от пожара в теле, от огня в крови. Губы, шея, ключицы – плавились от поцелуев. Он сметал губами и руками все препятствия на своем пути, брал баррикады одну за другой, и я сдалась под его напором. Больше не отталкивала, не вставляла между нашими телами руки…

Несмело ответила мужскому натиску, и в Пашу словно вселился сам дьявол! Когда я застонала в рот Смолова, то тут же оказалась на руках мужчины, а через минуту – на постели в каюте. Одежда полетела во все стороны, как кожура.

– Но… капитан…там…через стенку…

– Он вставит затычки…

В настоящий момент…

– Дай угадаю, что случилось потом! – гадал раскинул руки в стороны, как бывалый рассказчик. – Вы проснулись, провели полдня вместе, а вечером разошлись по домам, так?

– Так. Это и понятно: на работу нужно было на следующий день!

Между нами с Пашей даже не возникло вопроса о том, что я могу остаться. Тем более, на его территорию мы даже не заходили: сначала ночь на яхте, а потом завтрак в кафе, прогулка и немного неловкое прощание, когда Смолов подвез меня домой.

– Естественно, – важно кивнул гадал, и я не поняла, издевается он так или говорит абсолютно серьезно. – На следующий день вы столкнулись на работе, и он сделал вид, что ничего не произошло. Так?

– Конечно же, так! У нас запрет на служебные романы в компании! Причем диктуемый самим Смоловым! Да и день был дурной: разгребали последствия массового отравления.