Плотный огонь немецкой артиллерии длился в течение четырех часов. Едва наступало хотя бы короткое огневое затишье, как Метек снова полз вперед по мокрой земле — он должен был выбрать подходящий наблюдательный пункт. И в конце концов нашел место, с которого хорошо видны были позиции немцев. Метек окопался, ветками и пучками травы замаскировал свой окопчик и только после этого осмотрел лежащую перед ним местность. Вскоре он снова установил связь с минометной батареей и начал корректировать ее огонь. Результаты не заставили себя долго ждать: одна за другой было уничтожено несколько немецких огневых точек.

В тот же день на направлении Ной-Карлсхоф разведку боем произвел батальон 3-й пехотной дивизии. Перед ним была поставлена задача овладеть плацдармом на северном берегу Альте-Одера, который сливался с Одером южнее Секерок, а на севере с каналом Одер-Хафель. К сожалению, и эта попытка не закончилась полным успехом. Батальон был остановлен огнем противника.

Утром следующего дня, 15 апреля, по приказу командования 1-й армии Войска Польского батальон 1-й пехотной дивизии, расположившийся на речной косе, возобновил разведку боем, но, несмотря на более сильную артиллерийскую поддержку, не добился успеха. В то же время новые попытки форсировать Альте-Одер успешно завершились, и подразделения 3-й и 2-й пехотных дивизий сумели продвинуться на несколько сот метров в северном направлении. Таким образом, польские части сосредоточились в пункте, откуда они уже могли начать успешное наступление на первую позицию обороны противника.

В это время солдаты, с которыми переправился на западный берег Одера Метек Карпиньский, уже вторую ночь вынуждены были проводить на размокшей речной косе. Положение этих подразделений было тяжелым, так как они все еще не только находились под огнем противника, но и не имели продовольствия, потому что немецкая артиллерия сделала невозможной его доставку. В эти тяжелые часы Метек подружился с молодым советским солдатом, который также высадился на этой проклятой косе. Они оба укрывались в одном окопе, делились сухарями и тушенкой, спали на одной плащ-палатке и укрывались одной шинелью. Вторая ночь также встретила их ужасной погодой. Едва оба, страшно измученные, уснули в окопе, как вдруг почувствовали, что находятся в воде. Уровень воды в реке неожиданно повысился, и их окоп затопило.

Только 16 апреля 1945 года началось генеральное форсирование Одера. Полки 1-й и 2-й пехотных дивизий после мощной тридцатиминутной артиллерийской подготовки, в которой очень активно участвовал Метек Карпиньский, корректируя огонь минометов со своего наблюдательного пункта, переправились через Одер, захватили плацдарм на его западном берегу и перерезали железную дорогу в районе Бинненвердера. Части 2-й пехотной дивизии заняли Цакерикер, Лозе, Нойе-Лютцигерике, а подразделения 3-й пехотной дивизии подошли к Вустрову. Немцы оказывали упорное сопротивление. Они неоднократно предпринимали контратаки, которые вскоре захлебывались. Таким образом, уже в первый день наступления соединения 1-й армии Войска Польского на своем нравом фланге прорвали первую позицию обороны гитлеровцев, а на левом — вторую позицию. 18 апреля польские соединения форсировали главную полосу обороны немцев между реками Одер и Альте-Одер. В этот же день советская 47-я армия, наступавшая южнее польских войск, заняла важный пункт Врицен.

В ночь на 20 апреля противник из-за угрозы окружения начал отходить на запад по всей полосе наступления польских войск, которые сразу же перешли к преследованию в направлении Ораниенбурга и Берлина.

Главные усилия были сосредоточены прежде всего на левом фланге. Здесь, используя очень благоприятную обстановку, сложившуюся в результате успехов советской 47-й армии, которая стремилась обойти и окружить Берлин, удачно вела боевые действия 4-я пехотная дивизия.

Уже 21 апреля эта дивизия овладела лесом северо-западнее Бернау. Не менее успешно развивал наступление правый фланг 1-й армии Войска Польского. В результате к исходу дня 22 апреля польские войска вышли на канал Гогенцоллерн. Переправу через канал обороняли отборные подразделения СС, однако польские и советские войска решительно преодолели сопротивление гитлеровцев, форсировали канал Гогенцоллерн и уже 24 апреля вышли к оборонительным рубежам Берлина. 25 апреля советские войска железным кольцом окружили столицу третьего рейха. В смертельном кольце оказался Адольф Гитлер вместе со своим ближайшим окружением. Судьба фюрера уже была предрешена, хотя он все еще верил в какое-то чудо, которое спасет его от гибели. Одной из таких надежд была армия генерала Штейнера, находившаяся севернее Берлина в районе лесов Форст Рутник. И действительно, эта группировка при поддержке артиллерии и остатков авиации осуществила 25 апреля удар на участке, занимаемом 2-й польской пехотной дивизией. Сначала немцам удалось даже прорваться на глубину до трех километров. Бои продолжались до 27 апреля, когда в результате контратаки прорыв был ликвидирован.

В это время 1-я армия Войска Польского начала повое наступление на сильно укрепленные немецкие позиции, основой которых являлся Хафельлендишер Гроссер Хаупт-канал. Оборона гитлеровцев на этом участке была прорвана 30 апреля. В этот же день 1-я пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко передала свою полосу обороны советским частям и была переброшена в район Берлина для участия в штурме столицы фашистской Германии.

Среди соединений, которым выпала эта честь, оказалась также 1-я отдельная минометная бригада, которая была придана советской 47-й армии. Метек Карпиньский, сын полка, по-прежнему воевал в минометном полку, который теперь должен был поддерживать наступление советской пехоты.

Метек Карпиньский после боев на Одере принимал участие и во всех боях между Одером и Хафельлендишер Гроссер Хаупт-каналом. Он пережил не одну трудную минуту. Не раз ему приходилось браться за автомат и гранаты, чтобы вместе с пехотинцами отбивать контратаки немцев. В одной из таких атак Метек, перепрыгивал через заграждение, вскочил на стоявшую вверх дном бочку. Бочка перевернулась, и под ней Метек увидел спрятавшегося немецкого майора.

Полки 1-й минометной бригады сражались затем за овладение Шпандау и Потсдамом. 5-й и 8-й минометные полки совместно с советскими бойцами вели наиболее тяжелые бои между двумя озерами Зеровер и Лениц, в то время как 11-й минометный полк, в котором служил Метек Карпиньский, вел особенно ожесточенные бои под Зеебургом, Штакеном и Клостерфельде.

Здание за зданием, улица за улицей переходили в руки советских и польских солдат. Все чаще из подвалов разрушенных домов выходили группы гитлеровцев с белыми тряпками на палках, с поднятыми руками.

И почти в последние часы войны Карпиньский чуть не был убит на поле боя. Когда под обстрелом он полз через одну из берлинских улиц, чтобы перебраться на другую сторону и занять более удобный наблюдательный пункт, его ранило в спину небольшим осколком. К счастью, позвоночник не был задет, и хирург извлек осколок, который до сих пор Карпиньский хранит у себя дома среди памятных вещей военного времени.

Он оставался на передовой до самого конца войны. За свои боевые заслуги он был неоднократно награжден. Среди его наград медаль «Отличившимся на поле боя», Крест Грюнвальда, медали «За Одру, Нису и Балтику» и «За участие в боях за Берлин», а также советские «За взятие Берлина» и «За победу над Германией».

После демобилизации Мечислав Карпиньский поселился в Слупске, там окончил профессиональную школу, а позже, в Бялогарде, — механический лицей. Работал техником-нормировщиком в Слупске, а с 1958 года — в Модлине. Затем стал преподавателем и инструктором верховой езды в городе Новы Двур-Мазовецки.

Из окна дома семьи Ткачиков на Новом Брудно хорошо была видна широкая панорама Варшавы. По ночам над городом полыхали громадные зарева пожаров. Днем темно-коричневые столбы дыма подымались к небу. Из-за Вислы до Нового Брудно доносилась артиллерийская канонада. Там продолжались незатихающие бои. Восставшая Варшава безуспешно пыталась осилить ненавистного оккупанта.