— Значит, всего-то не нужно умирать!

— Действительно, — согласился Желтый, — это же так просто! Сейчас поговорим с дядюшкой-раком, чтобы он упиздил к кому-нибудь другому. У кошечки боли, у собачки боли, у ублюдка Уэйда — не боли.

— Ты понимаешь, — поинтересовался Белый, — что Питер не вынесет, если ты умрешь у него на руках?

— И не переживет, если опять съебнешь, — поддакнул Желтый.

— Ты в западне, чувак.

— Все только портишь.

— Всегда.

— Без вас знаю. Заткнитесь.

Он наскоро вытерся, положил ладонь на ручку двери и еще раз мысленно попросил шизофрению съебнуть. Дать ему немного времени побыть собой.

Из ванной он вышел один.

Крохотная комнатка была полна хлама и лунного света.

Пустая комнатка.

— Пит? — позвал Уэйд, почувствовав, как все внутри похолодело, словно от порции зеленого газа.

— Я тут, — тихо ответил Паркер, появляясь за спиной, замотанный в одеяло — только огромные глаза и поблескивали в темноте, — ходил на кухню, воды выпить.

— Господи, детка, — выдохнул Уэйд. — У меня же чуть сердце не остановилось.

Питер улыбнулся, потом подтолкнул Уэйда в сторону постели.

Он касался Уилсона, будто пытался вспомнить, сравнить. Уэйд не мешал, снова пристроился ладонью к волосам, рассматривал Паркера в темноте. Пит никогда не был особенно решительным, а сейчас трогал и того осторожнее, все еще не доверял — мало ли какими замечательными могут быть галлюцинации, им ли не знать. Мало ли какими реалистичными бывают сны. Но все-таки он сам прикоснулся языком к коже на шее, прижался губами.

Уэйд, глядя в потолок, ждал что Питер сделает следующим, но тот не делал ничего, а когда Уилсон скосил взгляд, то обнаружил, что Паркер уснул.

========== Уэйд ==========

Уэйд не спал. Он, в отличие от Питера, еще меньше верил в реальность происходящего и продлевал этот трип и ощущение Пита рядом сколько мог. Просто на всякий случай.

Время расплывалось, двоилось и троилось, накладывалось само на себя сложным узором. Воспоминания роились в голове, растревоженные.

Питеру было шестнадцать. Он первый раз выбрался к Уэйду на всю ночь и, кажется, строил самые грандиозные планы. Но нервничал и болтал о ерунде, то неловко взъерошивая волосы, то, наоборот, приглаживая. Ловкие пальцы крутили кривоватую поцарапанную крышечку от газировки.

— Иди сюда, Паутинка, — позвал Уилсон, и Пит доверчиво шагнул ему в руки, вскинул голову и улыбнулся, сияюще, влюбленно.

Паркер тяжело вздохнул. Его глаза метались под веками, пронизанными тонкими капиллярами и казавшимися темнее, чем на самом деле. Морщинка между бровей не разглаживалась, глубокая, тревожная.

Уэйд прижался губами к светлому лбу, обнял крепче.

Питеру только-только исполнилось семнадцать. У него был новенький сияющий костюмчик от Старка и первый серьезный злодей, оказавшийся за решеткой. Паучок шагал по комнате, свежий от только принятого душа, распаренный, полный сил, а полотенце то и дело грозило соскользнуть с узких бедер на пол. Быстрые капельки воды скатывались по спине, очерчивая еще по-мальчишески острые лопатки, а Уэйд развалился на диване, закинув руки за голову и любовался сквозь полуопущенные ресницы, лениво размышляя, поймать ли эту пташку сейчас или дать ему все же договорить, выболтать свой триумф до дна. А пташка сама приземлилась рядышком и сказала что-то, Уэйд уже и не помнил что.

Пит спал тревожно, но крепко. Каждый раз, когда он принимался метаться, Уэйд обнимал и шептал что-то тихое, успокаивающее, и Питер расслаблялся. Только он мог спать так крепко в руках убийцы. Даже после всего случившегося.

Питеру все еще было семнадцать. Ему крепко досталось в заварухе: металлический костюм порвало взрывом, тонкие высокотехнологичные пластины вплавились в кожу на боку, левая рука была переломана, ребра пострадали тоже, а по лицу от уголка глаза и до самой шеи тянулся болезненный бугрящийся ожог.

Питти влетел на паутине к Уэйду, буквально ввалился, и потерял сознание. Уилсона разрывали голоса, ярость, жажда мести, он то и дело подрывался, чтобы найти ублюдков и покрошить в кровавое месиво, потому что никто не смеет делать больно дружелюбному Паучку. Вы, вообще, видели его улыбку? Даже Гитлер немедленно капитулировал, если бы Пит улыбнулся и попросил быть хорошим мальчиком. А эти ублюдки посмели ударить, посмели сделать больно, и Уэйду хотелось своими руками вырвать им сердца и запихать в глотки. Но он сидел у постели, смачивал сухие губы Пита прохладной водой, наблюдал, как медленно, но надежно работала регенерация. К утру на лице Паркера остался чуть заметный красноватый след, а вот рука заживала еще пару дней. Мэй он тогда соврал, что упал со скейтборда кого-то из приятелей.

Покрытый пятнами, подозрительно смахивавшими на черную плесень, потолок медленно светлел, по мере того, как над старым-добрым Большим яблоком поднималось огромное багровое солнце.

Пит проснулся в одно движение, резко вскинулся, испуганно пытаясь подняться на локтях. Уилсон привычно поймал его и прижал к себе.

— Ты здесь, — пробормотал Питер, цепляясь за Уэйда так крепко, что стало больно, но он не пикнул, как настоящий скаут. — Все еще здесь.

— Никогда не доверяй галлюцинациям, — философски заметил Уилсон. — Кое-кто в прошлый раз неделю был уверен, что он, ну в смысле, я — чешуйчатая игуана.

Питер не сразу понял, потом рассмеялся.

— Который час? — спросил он, потеревшись щекой о плечо Уэйда. — Кажется, я все к чертям проспал.

— Твой телефон трезвонил раз сто, так что, осмелюсь предположить, где-то там юбилейный конец света на Манхэттане. Но уже поздно, Питти, фиолетовые монстры сожрали шведский стол, и тебя никто не ждет.

Телефон снова ожил. Пит вздрогнул и виновато покосился на Уэйда.

— Отвечай, крошка. Фиолетовые монстры не любят ждать.

Паркер выпутался из одеяла и нащупал настойчивую звонилку в кармане брошенных на пол джинсов.

Уэйд с любопытством наблюдал, как Пит трогает пальцем подлокотник дивана и переминается с ноги на ногу, слушая невидимого собеседника, а потом Белый спросил:

— Интересно, какая на вкус кожа на поясничке у Питти?

— Нужно провести исследование.

Уэйд подполз ближе к краю, скрипнув пружинами, и облапал бедра Паучка, с удовольствием заметив, что Пит споткнулся на середине фразы.

— Ребята, вы заметили, какой мистер Паркер деловой? — поинтересовался Желтый восторженно.

— Невероятно, — согласился Уэйд, касаясь губами теплой ямки на пояснице.

Питер оглянулся и угрожающе округлил глаза. Уилсон изобразил невинность.

— Я уверен, что все еще слышу нотки куркумы, — заметил Белый мечтательно. — Обожаю куркуму.

— Говорят, от кашля помогает, — отозвался Желтый.

— Интересно, а если сперма пахнет куркумой, тоже сработает?

— Уэйд, блядь, — шепотом возмутился Питер, прикрыв динамик, — успокойся.

— О, крошка, я совершенно спокоен, — заверил Уэйд.

Белый с Желтым кивнули, радостно лыбясь.

Паркер попытался шлепнуть его ладонью по лбу, но Уилсон молниеносно поймал руку и поднес к губам, вынуждая Питера повернуться. Поцеловал. Уставился, задумчиво, в сложный рисунок линий. Удовлетворенно кивнул, словно увидев там разрешение, и осторожно поцеловал светлокожее запястье с дрогнувшей жилкой.

Руки Пита тоже изменились. Стали более тренированными, сильными, тонкий рисунок вен вился до запястья и проявлялся на тыльной стороне ладони.

— Тоже представляешь, как набухнут вены и проявятся мышцы? — мечтательно улыбнулся Белый. Он потянулся и погладил Питера по руке, но тот, разумеется, чувствовал только прикосновения Уэйда.

— Отстань, — проворчал Уилсон, — найди себе своего Паука и трогай на здоровье.