2016 г

НЯНЬКА – Я вам кто, нянька? – возмущённо возопил Сен-Жермен. – Совсем с ума сошли – вампира просить, чтобы он за детьми приглядел?! – Ну, Кло-од! – жалостно заныла Лерка. – Ну, на тебя одна надежда! Нам с Наташкой срочно надо уехать и... – Отведите к бабушкам! – К каким? Они на курорт укатили отдыхать и вернутся только через неделю! – А в садик чего не отдадите? – В садик... – презрительно фыркнула моя подружка. – Чего он там хорошего наберётся? Болячек всяких? – И слов матерных, – поддакнула я. – Клод, вы бы только знали, из каких семей туда дети ходят... Вон, у моей знакомой дочка пару дней в садик походила... и что? – Что? – А то! Стала так выражаться, что дед-военный краснеет! Он, бедняга, таких слов сроду не знал, даром что служил на флоте! – Ой, можно подумать, у тебя дома мат-перемат не слышен! – съязвил Сен-Жермен. – Вспомни, когда ты гвозди забивала и нечаянно молоток себе на ногу уронила... Словами Шекспира выражалась, да? Я бросила взгляд на Лерку, которая тут же приняла самый невинный вид. Вот ведь трепло! И когда только успела? – А твой домашний призрак? Если бы давали медали за знание мата, он бы точно получил сразу все три – и золотую, и серебряную, и бронзовую! – Граф! – лишившись всех аргументов, Валерия жалостно захлюпала носом и глаза её наполнили океаны слёз, чего Сен-Жермен совершенно не выносил, и о чём Лерка прекрасно знала, потому что в такие минуты из всесильного вампира можно было плести не то что верёвки, а прямо канаты. – Ладно уж... – сдался Клод. – Ведите своих отпрысков... но только до вечера! – А то как же! – мгновенно воспряла духом Лерука, метнулась в прихожую и через пару минут вошла вновь, торжественно ведя за руки Алису и Эдуарда, которые держали в руках сумки со своим барахлишком – фломастерами, раскрасками, игрушками и прочей белибердой, которая так дорога детским сердцам. – Мы тебя любим, Клод! – прочувствованно пропела я и вслед за Валерией выскочила из гостиной. – Эй, а как же... – крикнул было вслед Сен-Жермен, но понял, что уже всё – завяз в делах семейных по самые уши, вздохнул, обернулся и встретился взглядом с двумя парами глаз – синими и каре-зелёными, которые пристально рассматривали “дядю Клода”. – Ой, а это Наташина дочка и Лерин сын? – влетела в гостиную Даша-Мальвина и захлопала в ладоши. – Вот хорошо-то, а то мне скучно и не с кем играть! Алисочка, Эдик, пошли ко мне! – Ведите только себя тихо! – попросил граф, втайне довольный, что не ему придётся возиться с малявками и, усевшись в уютное кресло, развернул газету. – Хорошо! – донеслось уже издалека. Ага, щаз-з... – Хорошо всё-таки время провели! – довольно сказала Валерия, вылезая из такси и расплачиваясь с водителем. – Сколько шмоток понакупили, в кафешках посидели, на аттракционах покатались... Благодать! – И не говори. Знаешь, что я думаю? Давай через пару-тройку дней опять отдадим Алиску и Эдика Клоду, пусть присмотрит, а сами рванём в город и... Дверь дома Сен-Жермена распахнулась так, что её едва не сорвало с петель, и на пороге предстал сам хозяин – лохматый, с оборванными пуговицами на груди, рубашка покрыта разноцветными пятнами, глаза дикие... – Где шлялись?! – рявкнул он так, что у наших сумок с пакетами сами собой оборвались ручки. – Что случилось? – испуганно спросила я. – Что-то с детьми? – С детьми?! С детьми-то как раз всё в порядке. Вы мне скажите, кто их воспитывает, а? – Ну... мы и бабушки, – растерянно сказала Валерия. – А что? – Вот заходите и я вам поведаю всё-всё! – ласково сказал граф и за шкирки, словно блудливых котят, втянул нас в дом. В зале обнаружились чинно сидевшие в рядок Эдька, Алиска и вкупе с ними Даша-Мальвина – все тихие, скромные, глазки долу... Ангелы, а не дети! Бегло окинув взглядом помещение, я убедилась, что всё цело – и картины, и торшер, и люстра... даже стёкла в окнах и те на месте. – Из-за чего шум-то? – недовольно спросила Валерия, с трудом удерживая в объятьях сумки. – Эдик, что ты опять натворил? Ничего? А почему тогда дядя Клод бесится, словно его пчёлка в попку укусила? – Чего?! – взвился Сен-Жермен. – За мои муки меня же и оскорбляют?! Вандалы! – Да что произошло? – возмутилась я. – Вазу у тебя, что ли, разбили? Так мы заплатим. – Боюсь, у вас денег не хватит, чтобы оплатить ущерб, – неожиданно ласково сказал граф-вампир. – Ну-у, если только продадите все свои внутренние органы... Не круглите глазки, ничего они не кокнули, говоря вашим варварским языком. – Тогда чего же ты... возмущаешься? И почему у тебя вид как у бомжа? – А вот про это вы послушайте... Началось, понятно, всё прекрасно. Дашка-Мальвина уволокла Алису и Эдьку в свои апартаменты и, жутко довольная свежим обществом, затеяла с ними игры-забавы. Сначала они играли в куклы – ходили друг к другу в гости, пили чай, показывали моду... пока Эдьке – единственному мужику в женской компании, это не надоело и он решительно не заявил, что целиком и полностью переходит на военное положение. Конечно, он выразился не так по-взрослому... но девчонки поняли его буквально: “Мужик играет в военные игры, а бабы пусть как дуры сидят в уголке и накачивают своих куколок чаем... а он не может! У него душа баталий просит!” Алиса, у которой была бесстрашная душа Жанны Орлеанской девы, среагировала мгновенно, влепив ему по лбу одной из кукол. Эдька в долгу не остался и назло девчонкам порвал бальное кукольное платье, которое мама (то бишь я!) сшила для любимой Алисиной куклы, чем окончательно обозлил тёзку Булычёвской героини. И её можно понять: девичье сердечко тоже тянет к зрелищным баталиям, храбрым рыцарям... а тут какой-то шкет намекает на то, что лучше бы ей сидеть в уголочке и не вякать... и ещё вещи портит! Ну, как тут не обидеться? Уже через минуту по ковру Дашкиной комнаты катался клубок из орущих малышей, а сама хозяйка с ногами сидела на кровати и растерянно взирала на это побоище. Сама она благоразумно не лезла, поскольку прекрасно знала, что было с кошкой, которая сдуру затесалась в собачью свадьбу... и клочков не оставят! Какое-то время Сен-Жермен терпеливо сидел в зале и изо всех сил старался не обращать внимания на визг и плач, но нервы и у вампиров не железные и, в конце концов, он не выдержал. – Порки захотелось, поросята?! – рявкнул он, внезапно появляясь в дверях комнаты Даши и Эдька с Алиской мгновенно отлетели друг от друга и, усевшись среди раскиданных игрушек, сделали невинные лица. – Дашка, ты мне что обещала? – Э-э-э... – Ты обещала, что будете вести себя тише! – Я не обещала, это ты сам попросил! – возразила Даша-Мальвина. – Не буду же я их разнимать? Подерутся и помирятся! – Мы больше не будем! – елейным голоском примерной девочки сказала Алиса. – Дядя Клод, мы будем вести себя тихо-тихо! – Включите себе мультики и прижмите попы, иначе я вас нашлёпаю... понятно? – в сердцах сказал Клод. – Да чтоб я ещё согласился с детьми сидеть... ...Смотреть мультики, конечно, увлекательно... но скучно. Поглазев на “Храбрую сердцем”, позевав на “Холодное сердце”, похихикав над “Русалочкой”, Алиска, Эдька и Даша начали было откровенно скучать, но тут многомудрая Дашута, прочитавшая в доме графа-вампира огромное количество книг, кое-что вспомнила и предложила сыграть в... индейцев. – А что они делали? – тут же поинтересовался Эдуард-младший, до этого и слыхом не слыхавший ни о каких индейцах. – Ну-у... На лошадях скакали, делали себе боевую раскраску, бросали томагавки и снимали скальпы, – объяснила Даша, которая и сама-то об индейцах читала только в трилогии Лизелотты Вельскопф-Генрих “Сыновья Большой Медведицы”. – И ещё выходили на тропу войны и говорили “хау

– А что это значит? – спросила Алиса. – Кажется... – тут Даша-Мальвина задумалась, наморщив лобик. – Кажется, это значит: “Я сказал”. Точнее не помню, надо в книге посмотреть. – А скальп снимать – это как? – Очень просто! – весело сказала Дашута. – Брали прядь волос и ножиком – чик! – срезали! – И всё? – Вместе с кожей! – уточнила Даша. Эдька тут же перевёл задумчивый взгляд на её голубые локоны, отчего Дашута почувствовала себя крайне неуютно и поспешила заявить, что с ней этот номер не пройдёт, поскольку она не простой человек и поэтому... А, да какая разница?! Она с себя скальп снимать не даст и точка! После такого заявления Эдуард-младший невинными глазами посмотрел на золотую шевелюру Алиски, но та была начеку и многообещающе показала ему кулак. – А дядя Клод? – внезапно осенило Дашуту. Сен-Жермен, не ожидая никакой подлянки со стороны малолеток и блаженствуя в наступившей после нагоняя тишине, сидел в кресле, гонял по каналам телика в поисках чего-нибудь интересного, потом мирно задремал... а когда очнулся, то понял, что крепко влип в ленты скотча, которыми его с головы до ног опутали эти три шмакодявки – Алиска, Эдька и Дашка. Сами шмакодявки при этом выглядели так, что при одном взгляде на них хотелось заорать и немедленно вызвать психиатра, потому что нормальные дети так выглядеть не могут! – Вы где перья взяли? – спросил граф-вампир, когда немного пришёл в себя и обрёл дар речи. – Какие-то они знакомые... – У тебя в кабинете, дядя Клод! – прощебетала Алиса. – Из чучел! – Тьма Великая... – простонал Сен-Жермен. – Это вы, значит, павлина и райскую птицу ощипали... А с лицами что? – Боевая раскраска! – важно заявил Эдуард. – Мы индейцы на тропе войны, а ты бледнокожий и сейчас мы с тебя будем снимать скальп! – Что?! – от такого заявления граф-вампир даже подавился воздухом. – Ну да. Мы посовещались и решили, что у Эдика и Алисы снимать скальп нельзя, им больно будет, – пояснила Дашка. – А вот ты, дядя Клод, вполне для этого подходишь... Ты же вампир, тебе это не страшно. Потерпишь немного, хорошо? – Ну, малявки... – теряя последние жалкие остатки терпения и человеколюбия, прорычал Сен-Жермен, напрягся, разрывая необычайно прочные ленты скотча, вскочил... и, запнувшись носком шлёпка за ножку кресла, рухнул на пол, ударился головой о кресло же и мгновенно вырубился. ...Первое, что он услышал, придя в себя, был озабоченный голос Алисы: – Бедный дядя Клод... Он не дышит. Он, кажется, умертый. – Не умертый, а мёртвый! – поправил её Эдуард. – Не мёртвый, а умертый! – упрямо сказала девочка. – Ведь говорят же “умер”! А что делают с умертыми? Закапывают! При этих словах Сен-Жермен почувствовал такой прилив сил, что пулей взлетел к люстре и по потолку, по потолку добежал к выходу и был таков, оставив малышей без “заботливой” няньки и похоронных развлекух. Слушая этот трагический пересказ деяний наших отпрысков, мы буквально ползали от смеха, отчего граф-вампир надулся и заявил, что больше никогда в своей жизни не будет сидеть с этими самураями, как бы мы его об этом не просили. – Что же ты их так ласково обозвал? – еле сдерживая смех, проговорила Валерия. – Самура-аи... Ты бы их ещё пиратами окрестил! – Висельники они будущие! – буркнул Сен-Жермен, постепенно остывая и понимая, что выставляет себя с глупой стороны. Взрослый человек (ну, пусть не человек, а вампир... Какая разница?) и нашёл на кого обижаться – на детей! – Ну, подруги, подсудобили вы мне... За все те несколько сотен лет, что я живу на этом свете, у меня ещё никогда не было такого насыщенного дня! – Успокойся! – отозвалась я, подхватывая Алисин рюкзачок в одну руку, а другой ухватив дочку за ладошку. – Это был единственный раз, когда мы доверили тебе такую ценность... Вдруг ты их плохому научишь? – Ага, и уже научил! – поддакнула Лерука. – Скальпы снимать, к примеру... Это что же – я утром проснусь, а у меня на макушке лысинка до кости? – Маму обижать нельзя! – возмущённо сказал Эдуард-младший. – Мама хорошая! – А дядя Клод, значит, плохой?! – взвился граф-вампир. – А ну, брысь отсюда... все! Когда у милейшего Сен-Жермена начинают светиться глаза, то всё – стоп, аут, бай-бай! Лучше уползти куда-нибудь в уголок и постараться не привлекать его внимания! Мы отлично это знали и поэтому, не говоря ни слова, поспешили к выходу... где нас остановил голос графа: – Вы... это... когда надо, приводите Эльку и Алиску, а то Даша скучать будет... И мне веселей!