На парапете она остановилась и замерла, прислушиваясь. Одна нога её повисла над пропастью, другую занесла она над плитками Жасминовой террасы, мерцающей где-то далеко внизу. Шесть метров предстояло пролететь в прыжке, но Лейла не ведала страха. Она проделывала такое не десятки – сотни раз! Даже хвалилась, что может вскарабкаться по этим стенам с завязанными глазами, хотя до сих пор никто не отваживался на такое – даже Хишам, который притаился внизу и ждал от неё сигнала.
Как же хорошо было наверху!
Вот-вот предстояло ей исполнить обещанье – выполнить последнее, самое безумное задание Хишама и дать волю хаосу.
На какое-то мгновение она оказалась одна между звёздами и пустыней. За дворцовыми стенами, в дюнах, полыхающих под огнём полумесяца, лисица-фенек, за которой Лейла наблюдала вот уже несколько недель, вывела своих детёнышей на охоту. На дворцовых кухнях ужинали слуги, другие несли подносы с чаем и выпечкой как раз на Жасминовую террасу. Лошади, в том числе её Огонёк, фыркали в своих стойлах. А она, Лейла, была НАД этим всем! Не двенадцатилетняя девочка – бедовая замарашка, а настоящая королева, как и её мать, – хозяйка всего вокруг.
Девочка протянула руку. Если постараться, она могла бы… коснуться звезды!
Всколыхнулась виноградная лоза. Это означало, что Хишаму надоело ждать, и он поднимается к ней.
Лейла – королева песков и звёзд исчезла, на смену ей пришла другая Лейла – принцесса-озорница. Она улыбнулась Хишаму, когда тот присоединился к ней на парапете. Его тёмные глаза хитро блестели, как у неё.
– Готова? – прошептал он.
Лейла похлопала по матерчатой сумке на боку.
Сумка, как живая, извивалась в знак протеста.
Крыша террасы была открытой, укреплённой деревянными балками, по которым вилась плетистая роза, а растущий повсюду душистый жасмин создавал над террасой облако из цветов.
Иногда Лейла спала здесь в самый разгар лета, когда ночи были особенно тёплыми. Она просыпалась, когда сизый рассвет начинал розоветь над Западными горами. Эта была её любимая часть дворца, но теперь королева Рания заняла её под развлечения своих гостей. В тёплом мерцающем свете свечей гости усаживались за низкими столами, лакомились пирожными, пили чай и вели беседы.
Ох уж эти беседы! Бесконечные беседы…
Если бы Лейла была королевой, она не стала бы тратить время на болтовню. Её гости проводили бы время в скачках по песчаным дюнам, в соколиной охоте. А по вечерам пели бы свои песни, как поют кочевники пустыни. Лейла не уставала повторять, что, когда станет королевой, никому не будет скучно.
– Это говорит лишь о том, что ты ничего не смыслишь в королевском деле, – отвечала ей мама, когда была не слишком занята чтением бесконечных прошений или диктовкой приказов.
В этот вечер здесь собрались все короли пустынь. Кроме одного – и именно о нём здесь больше всего говорили. Обрывки этого разговора долетали до террасы.
– Азиз выступил… огромная армия… его цвета – золотой и чёрный – они повсюду… солдаты, все эти новые идеи, никакого уважения к традициям… нам надо позвать его на переговоры…
Последнее замечание, по-видимому, произнесла Рания. Лейла округлила глаза и кивнула Хишаму.
Лёгкие, как кошки, они поспешили по краю стены. Всё ещё в темноте, но уже освещаемые свечами из окон, они мягко спрыгнули назад к парапету и медленно поползли по брусьям, пока не оказались прямо над головами сидящих на террасе королей.
Хишам едва вскрикнул, когда шип от розы впился ему в большой палец. Лейла возмущённо взглянула на него.
Они затаили дыхание, но никто ничего не услышал.
Лейла неожиданно испугалась того, что намерена сделать. Мать сидела прямо под ней – единственная королева среди шести королей. Все они были облачены в белое, как принято в подобных случаях, но Лейле казалось, что Рания, в расшитой золотом накидке, плотно облегающей стан, выглядит ярче всех. Короли ожесточённо заспорили. Рания заставила их замолчать лёгким движением одного лишь пальца, увенчанного драгоценным кольцом. Лейла почувствовала прилив гордости за свою мать.
Но Хишам, растянувшись на открытой балке напротив неё, корчил рожицы. Вчера Лейла немного струсила, не желая по самые уши в грязи и иле переплывать озеро. Поэтому сейчас ей предстояло сохранить лицо. Она ползла, пока не оказалась прямо над тучным старым королём Амиром.
Жасминовый цветок сорвался с ветки и медленно приземлился в бокал королевы Рании.
«Пожалуйста, только не поднимай голову! Ну пожалуйста!» – взмолилась про себя Лейла.
Рания повернула голову…
– Я не согласна! – Все подпрыгнули, включая юных шпионов в беседке, когда король Омар шмякнул кулаком по столу. – Азизу доверять нельзя!
Внимание Рании тут же вернулось к гостям. Лейла глубоко вздохнула и осторожно сунула руку в тканую сумку на поясе…
Вообще-то, нелегко поймать мышь, даже если она сидит в сумке и не может оттуда сбежать. Дважды пальцы Лейлы сжимали маленькое пушистое тельце. И дважды оно выскальзывало. Потом мышь укусила её – и девочка еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. В конце концов она ухватила её, вытащила из сумки и… отпустила.
Даже в своих самых смелых мечтах Лейла и Хишам не могли вообразить, что произойдёт дальше!
Мышь ловко приземлилась на блестящую лысую голову короля Амира и, почуяв опасность, тут же спряталась в складках его одежды.
Амир взвизгнул и вскочил на ноги, качнув стол. Горячий чайник опрокинулся на колени короля Брюйе, который, вскричав от боли, тоже вскочил и поскользнулся на упавшем подносе с выпечкой. Дворцовый кот, привлечённый необычной суетой, выскочил из спасительной тени и бросился ловить мышь, когда та наконец выбралась из мантии Амира. В пылу охоты кот сбил с ног короля Сами, когда тот помогал Брюйе подняться на ноги. Всё это время Амир совсем не по-королевски прыгал с воплями: «Уберите это! Уберите скорее!»
А все остальные бегали, суетились и кричали:
– К оружию! К оружию! Азиз напал!
Едва живые от смеха, Лейла и Хишам отползали прочь…
Когда они добрались до парапета, осталось лишь довершить этот дерзкий план. Лейла запрокинула голову и открыла рот.
– Улу-лу-лу-лу-лу-лу-у-у-у!..
Это был боевой клич, о котором она узнала от Хишама. А тот, в свою очередь, узнал его от двоюродного брата, которому доводилось ходить в дальние походы и участвовать в настоящих войнах. Лейле нравилось, как от клича вибрирует все её тело – от горла до пальцев ног, – и она чувствует себя всё больше и выше. Она представляла, как стоит в стременах, а Огонёк галопом несётся по пустыне. Ветер треплет ей волосы, а солнечный луч сияет на острие её обнажённой сабли…
Какая она смелая! Какая прекрасная! Какая…
– Ага, попались!
Крепкие руки дворцового стражника подхватили девочку. Боевой клич превратился в сдавленный писк.
* * *
Принцесса, запертая в своей комнате, лежала на кровати и кипела от злости, слушая возмущённые слова матери:
– Когда же ты наконец поймёшь, что ты – принцесса, а не уличный сорванец… Вопишь, как дикарка… Это была очень важная встреча, мы собрались вовсе не для забавы, нам нужно было обсудить серьёзную опасность, угрожающую королевствам… Мне стыдно за тебя, Лейла, очень стыдно…
