Но даже несмотря на убежденность, которой были насыщены произнесенные слова, Мегеара не смогла не задаться вопросом, выдержит ли она насмешки, которые ее отец сносил всю свою профессиональную жизнь. Она всего лишь шесть недель назад получила грант на поступление в докторантуру Йельского университета, а этой осенью должна была приступить к преподаванию в Нью-Йорке. Для своего возраста она многого достигла. Еще большие достижения ожидались от нее и ждали ее, университет и профессоров докторантуры в будущем.

Ступить на этот путь — несусветная глупость. Она лишится всего. В-С-Е-Г-О. Это будет серьезнейший шаг. Шаг, который отрежет ей все пути назад.

В это верил мой отец.

И дядя, и мама.

Они не пожалели своих жизней ради этого, хотя весь мир смеялся над ними. Теперь второе поколение дураков собиралось следовать за первым по дороге, ведущей к гибели.

Мегеара лишь надеялась, что в конце пути сумеет избежать незавидной участи, постигшей первое поколение.

Каков отец, такова и дочь[2]…

У нее нет иного выбора, кроме как продолжить дело отца и найти Атлантиду, потому что к тому времени, когда она завершит поиски, ее репутация будет уничтожена так же, как это случилось с репутацией ее отца.

— Да начнется публичная порка…

Санторини, Греция, 1996

— Полцарства за пушку[3]!

Брайан, покачав головой от гневного тона Геари, спокойно открыл перед ней автомобильную дверцу, как только она приблизилась к такси, ожидавшему их в самой сердцевине запруженной улицы.

— У тебя нет полцарства.

Мегеара остановилась на тротуаре и вперилась в Брайана взглядом. Она не верила своим ушам! Он осмелился подчеркнуть очевидное, видя клокотавшую в ней ярость?! Прекрасно зная, что она могла если не убить, то тяжело ранить словом, когда и вполовину не была так зла. У парня и впрямь начисто отсутствовал инстинкт самосохранения.

— У меня и пушки нет — похоже, что я по уши в дерьме? Ха!

Брайан по-прежнему являл собой образец спокойствия, что совсем не улучшало ее настроения. Мог бы хоть раз выйти из себя для разнообразия!

— Я так понял, разрешение тебе не дали… снова.

По ее мнению добавлять в конце это «снова» было совсем необязательно. Ей-богу!

— С чего ты это взял?

— О, даже не знаю. С того, что ты неслась по улице, сжимая и разжимая кулаки, словно уже кого-то душишь. Или, может, с того, что у тебя такой вид, будто ты собираешься выцарапать мне глаза, хотя я ничем тебя не разозлил.

— Нет, разозлил.

Мегеара заметила, что он старательно прячет улыбку. Слава Богу, хоть на это у него хватило мозгов.

— И чем же это?

— У тебя нет пушки.

Брайан фыркнул.

— Да ладно тебе, ты же не можешь пристреливать каждого греческого чиновника, который стоит на твоем пути.

— Спорим?

Он отступил, пропуская ее в такси. Брайан был привлекательным мужчиной ростом шесть футов три дюйма[4], в возрасте примерно сорока пяти лет. Весьма утонченным и умным. А самым замечательным в нем были личный капитал и более чем щедрое финансирование их последней безрезультатной авантюры без резких выражений недовольства.

К сожалению, он был категорически против подкупа чиновников.

Да что такого страшного случится, если она найдет взяточника? Безусловно, у Брайана должны быть недостатки, и в данную минуту именно этот она считала самым эгоистичным.

— Итак, что теперь? — спросил он, сев следом за ней в машину.

Геари вздохнула, поскольку у нее не было ответа. В доках на судне ее дожидалась команда. Но без разрешений на раскопки курганов, под которыми, по ее и Тори мнению, находилась городская стена, единственное, что они могли, — это нырять к насыпям и любоваться найденным.

Звучало не очень утешающе. Они впервые за многие годы так далеко продвинулись в поисках.

— Возьму еще один образец ила.

— Ты уже два раза его брала.

— Знаю, но вдруг это поможет убедить их выдать нам разрешения. — Ага, конечно. От чиновников она получала лишь всевозможные отговорки. У нее до сих пор звучал в ушах ответ последнего из них:

«Это — Греция, доктор Кафиери. Здесь кругом древние руины. А Эгейское море, к тому же, зона активного судоходства, и я не позволю вам начать раскапывать его дно всего лишь на основании очередной истории про Атлантиду. Право же! Тут и без вас хватает охотников за сокровищами, которые ради наживы воруют исторические реликвии. Мы здесь, в Греции, более чем серьезно относимся к нашей истории. Вы впустую тратите мое драгоценное время. Всего хорошего».

После этих слов ей хотелось биться о его стол головой, пока чиновник либо не уступит, либо не отправит ее за решетку. Дело было не в сокровищах, но попытка объяснить ему это была бы так же обречена, как попытка взлететь к солнцу на скрепленных воском крыльях.

— Должен же быть какой-то выход.

Брайан напрягся.

— Я не буду участвовать ни в чем незаконном.

Как и она, к сожалению.

— Не волнуйся, Брайан. Я тоже не хочу из-за этого попасть в тюрьму.

Она обязательно что-нибудь придумает…

Если бы только головная боль утихла хоть немного, чтобы можно было сосредоточиться. Но пульсирующая боль в темени, кажется, вознамерилась, прямо как чиновник, испортить ей весь день.

Мегеара откинулась на сиденье и уставилась в окно на проносящиеся мимо красивые здания и городские пейзажи, а также на спешащих по своим делам людей. Хотела бы она быть такой же беззаботной, как большинство этих людей, и бродить по магазинам, делая покупки и веселясь. К сожалению, она нигде и никогда не была туристом.

Геари Кафиери всегда была вся в работе, никаких игр.

Они оба молчали всю дорогу, пока такси узкими улочками приближалось к докам, где стояло их исследовательское судно. Пока Брайан расплачивался, Геари выбралась из машины и поднялась на трап, чтобы «порадовать» команду своим очередным великолепным провалом.

Первой ее встретила Тори. Пятнадцатилетняя кузина Геари представляла собой девчушку с длинными тускло-каштановыми волосами, ниже среднего роста, в очках с толстенными стеклами. Неуклюжий подросток, больше всего на свете интересующийся книгами. Тори была точной копией своего отца, Тирона, которого она совсем не помнила. Найти Атлантиду — такова была ее единственная мечта.

— Ну? — с надеждой в голосе спросила она.

Геари покачала головой.

Тори выругалась, чем немало изумила кузину.

— Как они могли не дать нам разрешения? Что не так с этими людьми?

— Они считают это пустой тратой времени.

Лицо Тори исказилось от отвращения.

— Это тупо! Они тупы!

— Да, — сухо отозвалась Геари. — Мы все тупицы.

Тори ухмыльнулась.

— Я не тупица. Я — признанный гений. Но остальные… Тупицы.

— Я же предупреждала тебя, чтобы ты не надоедала.

Геари перевела взгляд на подошедшую к ним другую ее кузину — Синтию, названную так в честь греческой богини охоты Артемиды[5]. Тия ненавидела все, что было связано с Грецией. Единственное, из-за чего она здесь находилась, — это зачеты в колледже, ну и возможность быть рядом с ее последним увлечением, Скоттом, считавшим, что это будет приятной летней поездкой. Не упоминая уже о такой мелочи, что останься Тия дома, в Нью-Йорке, ей пришлось бы работать в гастрономе матери, который она ненавидела еще больше, чем Грецию.

Эта очень высокая— в шесть футов 4 дюйма[6] — красотка с золотисто-каштановыми волосами относилась к числу тех немногих женщин, которые превосходили Геари ростом. Практически уникальное достижение, учитывая, что Тие только-только исполнилось восемнадцать.