Я выглянул в окно, и внимательно посмотрел во двор. Бежать, это единственный выход. Убрать в квартире свои следы и сломя голову бежать. При этих мыслях мне стало легче. И тут я вспомнил соседа, пьяницу. Тот обязательно расскажет, полиции, когда обнаружат труп женщины, что она приходила домой не одна, с молодым человеком. Полиция свяжется с Кузьмичом, и тот расскажет, как отправил меня с Верой к ней домой. Не отвертеться, точно. Почему я такой невезучий. Это надо было, вляпаться в такое дерьмо, по самое уши. Звонок в дверь, прозвучал как выстрел, среди ночи. Я прижался спиной к стене, боясь, пошевелиться и выдать себя. Кто бы это мог быть?

На цыпочках, я подошёл к двери и прислушался. За дверью кто-то тяжело, с надрывом дышал, и не прекращал звонить, удерживая палец на кнопке. Я ждал, когда это прекратится, и придумывал различные варианты ответа, если придётся открыть дверь. Когда незнакомцу надоело звонить, он принялся тарабанить кулаком в дверь и кричать: Верка, я знаю, что ты дома. Открой, зараза, дело есть.

Это был голос соседа, и ничего не оставалось, как открыть дверь.

– Чего вам, мужчина?

– Ой, кобелёк, привет, хозяйка где?

– Вера спит, что вы хотели?

Я старался сохранить спокойствие, и закрывал, как мог дверной проём. Чтобы сосед не смог заглянуть в квартиру и увидеть голую хозяйку, на полу.

– Она мне денег должна. Не уйду, пока не вернёт долг.

Сосед покачивался, от него несло самогоном, за километр.

– Сколько вам должна Вера?

– Пятьдесят гривасов. Без учёта процентов. Я человек добрый, мне лишнее не нужно.

Покопавшись в кармане, я вытащил деньги, и протянул соседу.

– Ой, спасибочки, кобелёк, кстати, за твою щедрость, наклонись ближе, посекретничаем.

Я наклонился и сосед прошептал: Пару дней назад, у Верки был другой хахаль. Вот такой, огромный, как слон.

Он поднял руки вверх, и развёл в стороны.

– Гуляли и пили всю ночь, не давая спать. Кричала Верка так, от удовольствия, что стены ходуном ходили. Ой, не приведи Господи, иметь такую бабу. Это тебе на будущее. Блядь она, не хорошая женщина. Ну, всё, исчезаю, не мешаю наслаждаться плотскими утехами.

Он хотел меня обнять, но я хлопнул дверью, и с облегчением вздохнул. Заглянув в зал, с горестью опустил глаза. Вера продолжала лежать в той же позе и не шевелится. Сбегав на кухню, я принёс воды и брызнул ей в лицо. Не помогло. Взяв тряпку, вытер кровь с пола и, поднимая Веру, затащил на диван и уложил.

Умывшись в ванной, надел куртку, и я с тяжёлым сердцем подошёл к дивану. Укрывая Веру одеялом, и молча сидя рядышком, в тяжёлых раздумьях, решил уходить. Помочь Вере я уже не мог, и чувства вины, грызли за содеянную глупость. Не надо было приезжать. Идиот. Ведь ты же знал, что представляет из себя Вера. Нет, конечно, она не плохой человек, но и не хороший. Хотя кто я такой, чтобы судить? Человек без будущего, и с сомнительным прошлым. На шее которого уже повис труп несчастной женщины.

Зазвонил телефон, в кармане куртки, и я увидел, что это Кузьмич.

– Лёгок на помине, – прошептал я, и покосился на Веру.

– Я пока у Веры, Кузьмич. Почему голос такой? Обычный голос, ей Богу. Вера как? Уже легла отдыхать. Выпила таблеток и засыпает. Кузьмич, бросьте свои армейские шуточки. Не собираюсь я приставать к Верочке. У меня есть невеста. Завтра, на работе, расспрашивайте Веру, сколько захотите. Я еду домой.

Выключая телефон, спрятал в карман и встал. Выключил свет в зале, и проверил кухню. Стараясь не шуметь, открыл дверь и шмыгнул в подъезд. Спускаясь вниз, решил поехать домой, и позже набрать Наташу. Сюрприз любимому человеку вышел с огромным знаком минус, в отрицательную сторону. Выйдя во двор, я непроизвольно втянул голову в плечи, как матёрый уголовник, и нырнул в подворотню. Воздух свободы пьянил и дурманил. Ещё час назад, я был примерным гражданином, и вот, по воле Рока, превратился в убийцу. Мне казалось, что у меня на лбу написано, что я десять минут назад убил человека, потому, что прохожие шарахались от меня, и боялись заглянуть в глаза. Завидя на стоянке полицейскую машину, вздрогнул. Полицейские смотрели в мою сторону, с явным интересом. Знаете, какие мысли обуревали мою голову? Чтобы завтра не наступило никогда. По скорее закончился злополучный день, и… Наступил понедельник. Иначе, вся жизнь дворовому псу под хвост.

Возле сигаретного киоска, я остановился и вытащил деньги, купить сигарет. Сейчас вспомнил, что свои сигареты забыл у Веры на столике, когда пил кофе. Ещё одна улика, косвенная, против меня.

– Гражданин, вы куда-то торопитесь?

Не надо обладать сверхспособностями, чтобы догадаться, кому именно принадлежал вопрос, прозвучавший сзади. Я медленно повернулся и увидел двух полицейских. «На воре, шапка горит», и сейчас, я понял, что дела мои обстоят хуже некуда. Потирая взмокший лоб, я искал в карманах и сумке документы, которых не было, и явно нервничал.

– У меня нет документов, – выдавил я, и чуть сам себя не выдал. Заговорила совесть, подталкивая признаться в убийстве Верочки.

– Вы приезжий?

– Да нет, я был у сотрудницы по работе, и направляюсь домой.

– Странно вы себя ведёте, – заметил полицейский, и взял в руки мою сумку, чтобы проверить.

– Там бумаги с работы, больше ничего.

Прикусив язык, вместе с совестью, я тупо смотрел, как мою сумку выворачивают наизнанку, в поисках непонятно чего.

– Придётся проехать в отделение, для выяснения личности.

– На каком основании?

Тут меня по-настоящему взбесила бесцеремонность полиции, и я решил показать зубы. Моя сумка уже была у полицейского в руках, когда на дороге, в метрах пяти от нас, послышался удар, и звон развитого стекла. Прямо перед носом полиции в джип, на огромной скорости, влетела новенькая «Мазда», создавая на дороге пробку. Это меня и спасло от посещения отделения полиции. Мне вернули сумку, и, не извинившись за неудобства и подозрения, оставили стоять одного, возле киоска. Ну уж нет, господа полицейские, ждать я вас не намерен. Схватив сигареты, я юркнул в магазин, и был таков.

Вернувшись, домой поздно вечером, я закрыл дверь на все замки, и наконец, смог перевести дыхание. Нужно было прийти в себя от пережитого стресса, привести мысли в порядок, и отдохнуть. Я не знал, что это только цветочки, ягодки расцветут в понедельник, и жизнь застынет в одной, мёртвой точке, вместе с приходом в мою жизнь Часовщика.

Глава 5

Наверное, убийцы, в тюремных камерах не спят по ночам. Их мучают угрызения совести, кошмары, кровавые мальчики. Испытывая чувства вины за смертельный грех, убийцы осознают свою вину и готовы покаяться. Так думал я, перед сном. Напившись кофе, и выкурив половину пачки сигарет, быстро уснул, и ничего во сне не видел. Утром проснулся бодрым и хорошо отдохнувшим.

Мысли о Верочке, одной в пустой квартире, заставили схватить телефон и, несмотря на ранний час, позвонить. Телефон не отвечал, и я понял, что Вера мертва, и сегодня, меня ждёт арест и СИЗО. Отложив в сторону телефон, решил, что должен во всём признаться Наташе. Будь, что будет. Она просто обязана знать правду. Может поймёт, что я случайно, непреднамеренно убил Веру. После звонка, Наташе, надо идти в полицию. Родители не переживут. Зная, что у матери больное сердце, я в который раз, осудил сам себя за глупость, и услышал, как звонит телефон. С камнем на сердце, я взял трубку, и чуть не выпустил его из рук.

– Максим, ты что хотел? В такую рань позвонил, разбудил.

Я бы узнал этот голос из миллиона других женщин. Он для меня был словно бальзам на душу, спасительный и чудотворный.

– Вера, Верочка, ты жива?

Не помня себя от радости, я кричал в трубку, вызывая у Веры непонимание и удивление.

– Максим, мне тридцать пять лет. Рано ты меня в покойнички записал. Я замуж собираюсь, детей рожать. Что случилось?

– Вера, как ты себя чувствуешь?

– Максим, это розыгрыш?

– Нет – нет, что ты. Вчера на работе ты приболела, и я отвозил тебя домой. Не помнишь?