— Очень убедительно, мой друг. Добровольцы отсутствуют? — осведомился Реддл. — Ну, что же… Люциус, я не вижу причин, по которым ты можешь отказаться от этого задания.

Люциус Малфой поднял на него взгляд. Кожа Люциуса казалась в свете камина желтоватой, восковой, запавшие глаза его были обведены чернотой. Он хрипло переспросил:

— Мой Лорд?

Малфой искоса взглянул на жену. Она, такая же бледная, как муж, смотрела прямо перед собой, длинные светлые волосы свисали ей на спину. Ее тонкие пальцы на мгновение сжали под столом запястье Люциуса, после чего он дрожащим голосом произнес:

— Конечно, милорд.

Нарцисса почти неприметно качнула головой и снова уставилась непроницаемым взглядом в стену напротив.

— Прекрасно, — проронил, поглаживая Нагайну, Волан–де–Морт. — Очень хорошо.

***

Через два дня после похода в Хогсмид в замке никто даже не подозревал, что школу вновь обыскивают сверху донизу. Потому что ночью Филчу показалось, что он видел Блэка в коридорах Северной Башни. На расспросы о том, не померещилось ли ему, завхоз ничего точно сказать не мог, но от слов своих не отказывался.

На другой день по всему замку были приняты более жесткие меры безопасности. Профессор Флитвик учил главные входные двери распознавать Блэка по увеличенному портрету. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивая все щели и мышиные норы. Сэру Кэдогану ежедневно сама МакГонагалл наказывала проверять всех и каждого, кто входил в Башню Гриффиндора и поглядывать за происходящим в коридоре. Портреты на пустынном восьмом этаже согласились следить за своим коридором при одном условии: им дадут дополнительную охрану. Специально для них наняли грозного вида троллей, которые ходили ночью по этажу, злобно хрюкали и мерились дубинками.

Рон в мгновение ока стал знаменитостью. Первый раз в жизни не Гарри, а он был в центре всеобщего внимания. И надо сказать, ему это нравилось. Хотя он все еще окончательно не пришел в себя после тех ночных переживаний, он взахлеб рассказывал каждому об этом происшествии, украсив его россыпью подробностей: «Сплю это я и вдруг слышу, как будто кто–то что–то рвет. Я подумал – это во сне. Но тут, представляете, чувствую сквозняк. Проснулся, гляжу: полог с одной стороны сорван, а он прямо надо мной стоит… как скелет. Волосы колтуном. В руке огромный нож, сантиметров тридцать, а то и сорок. Смотрит на меня, а я на него. Я как заору – и его как ветром сдуло.»

Прослушав эту душераздирающую историю, девочки со второго курса вернулись к своим делам.

А Рон обратился к Гарри:

— Как ты думаешь, почему он исчез?

Поттер и сам ломал над этим голову. Почему Блэк, обнаружив, что выбрал не ту кровать, не прикончил Рона, поднявшего истошный крик, и не стал искать Гарри. Пятнадцать лет назад он хладнокровно убил столько ни в чем не повинных людей, а тут пять безоружных мальчишек и четверо из них крепко спят.

— Наверное, решил, что ты своим криком разбудил всю Башню и ему надо скорее уходить из замка, — поразмыслив, выдал Гарри. — Помедли он немного, ему бы пришлось убить всех Гриффиндорцев. Да еще и учителя…

А Невилл попал в опалу. Профессор МакГонагалл просто рассвирепела: навсегда отлучила его от Хогсмида, наложила наказание и запретила сообщать ему пароль. Бедный Невилл каждый день ждал у портрета с сэром Кэдоганом, пока кто–нибудь подойдет и проведет его. Но, конечно, самому суровому наказанию Невилла подвергла бабушка – все остальное было так, пустяки. Два дня спустя после вторжения Блэка прислала ему очередной Громовещатель. Эта позорная кара обрушилась на Невилла во время завтрака.

За шесть лет он получил штук пятнадцать таких Громовещателей, и каждый раз Гриффиндорцы подкалывали его, а Слизеринцы в открытую смеялись, когда Долгопупс в очередной раз выбегал из Большого зала с ярко–красным конвертом.

В пятницу к Гарри за обедом прилетела белоснежная полярная сова по имени Букля. Она держала в клюве лист пергамента. Он взял у нее письмо и открыл конверт, а Букля тем временем принялась за кусочки мяса, оставленные кем–то без присмотра. Записка была от Хагрида.

«Дорогие Гарри и Рон!

Как насчет того, чтобы выпить со мной чашку чая сегодня вечером около шести? Мне нужно кое–что очень важное сказать Рону. Я зайду за вами в замок. ЖДИТЕ МЕНЯ В ХОЛЛЕ. ВАМ ОДНИМ ВЫХОДИТЬ ЗАПРЕЩЕНО.

Не вешайте носа.

Хагрид.»

— Он, наверное, хочет подробнее узнать про Блэка! — решил Рон.

Ровно в шесть друзья вышли из Гриффиндорской гостиной, миновали чуть ли не бегом троллей и спустились в холл.

Хагрид их уже ждал.

— Привет, Хагрид! Ты, наверное, хочешь узнать, как все было в ту ночь? — спросил Рон.

— Я знаю, — Хагрид отворил двери и выпустил их наружу.

— А–а–а, — слегка разочарованно протянул Уизли.

Первое, что они увидели в хижине Хагрида, так это охотничьего пса Клыка. Он лежал, вытянувшись во всю длину на лоскутном одеяле, плотно прижав голову к лапам.

Хагрид налил им чаю и предложил сдобных булочек с цукатами, но друзья от булочек отказались: им слишком хорошо была знакома стряпня Хагрида.

— У меня к вам… э–э… нелегкий разговор, — на редкость серьезно заявил Хагрид.

— О чем? — поинтересовался Гарри.

— О Делии Блэк.

— Чего? — Рон закашлялся, поперхнувшись чаем.

— Как бы это сказать… вот ты, Рон… я давно тебя знаю, но такого не ожидал. Зачем ты так с ней, а? Что она тебе сделала?

— Откуда ты знаешь, Хагрид? — взвился Рон.

— Я всегда все знаю, — упрямо продолжал лесничий. — Она часто стала сюда захаживать. Плачет. У нее нелегкое время, да. Сдается мне… она это… ну, знает все о Сириусе Блэке. Ну, то, что он… эм… не буду произносить это вслух.

— Хагрид… понимаешь, она же Слизеринка, — начал смущенно оправдываться Уизли.

— Знаешь, как она расстроилась, что ты так к ней относишься из–за того, что она с Гарри подружилась? — прервал его Хагрид. — Если она с другого факультета, это… ну… не оправдание. Сердце у нее где надо, у Делии. А ты так…

— Но она провоцировала Гарри! — не унимался рыжий.

— Рон, пойми, у девчонок такой характер! — встрял Поттер и похлопал друга по плечу.

— Вот именно, — согласился Хагрид. — Не делай так больше!

Остаток вечера проговорили о шансах Гриффиндора на победу в борьбе за Кубок школы по квиддичу. И в девять часов Хагрид отвел друзей в замок.

***

В субботу вечером Гарри столкнулся с Делией на площадке второго этажа. Буквально столкнулся: она как обычно была погружена в книжку. Врезалась в Гарри, уронив «Расширенный курс Зельеварения» и негромко ойкнув. Гарри повторил свое рефлекторное движение и сжал тонкие плечи девушки. Блэк подняла на него испуганные глаза, но тут же заметно расслабилась.

— Ох, прости, Гарри, я такая неуклюжая…

— Ничего страшного, — Поттер продолжал сжимать плечи Слизеринки, борясь с желанием прижать ее всю целиком к груди, в которой металось доведенное до предела сердце.

Делия смущенно улыбнулась. Гарри захотелось слизнуть эту трогательную улыбку с ее губ, ощутить ее вкус, но вместо этого он выпустил хрупкие плечи и наклонился за книжкой.

— Я бы хотел с тобой поговорить, — сказал он, протягивая учебник.

Девушка закусила губу.

— У меня совсем нет времени. Я собиралась к профессору Снейпу и…

— Кабинет по Защите в другой стороне, — он схватил ее за запястье.

В попытках вырваться девушка вздергивает тонкий подбородок, и волосы открывают лицо, и в свете факелов Гарри видит синяк, берущий начало на скуле и окрашивающий почти всю левую сторону лица, играя переходами от темно–фиолетового, ближе к виску, до воспаленно–красного у основания челюсти, что заставляет его еще раз мысленно разорвать Рона на части, сожрав и выблевав каждую его кость. Снова.

Теперь понятно, почему она сегодня так растрепана – волосы удачно скрывали почти все. От всех – но не от него. Не теперь. Заметила взгляд.

— Нравится? — гнусная улыбка на нежных губах. — Передай Уизли огромной спасибо за это.