Та сжалась и это было первым, что он заметил.

Дрожала. А в глазах читался такой страх, словно перед ней сейчас не Гарри стоял, а парила армия дементоров.

— И кто знает, может он сбежал, чтобы тебя найти. Ты, часом, не дочь его родная? — сбитый дыханием голос.

Пытается держать себя в руках, не наговорить лишнего, но, кажется, уже поздно. Сболтнул. Эти, как показалось Гарри, грязные слова сорвались с его губ.

Вопрос почти бьет ее, словно пощечина. И она даже моргает так, словно он ударил.

Повисла тишина. Не просто тишина, а тишина, которая может ненароком задушить.

Свести с ума. Уничтожить.

Даже их прерывистое дыхание в унисон казалось слишком громким. Почти разрывающим барабанные перепонки.

Она смотрит. Просто смотрит. Молча. Переваривает сказанное – это было видно по глазам. По замершему дыханию. А потом веки прикрылись, и маленькая слезинка скатилась по ее бледной щеке, оставляя за собой мокрый след.

Твою мать.

Слезы.

— Делия… Прости… Я не хотел, просто… — он тряхнул ее, отчего еще одна капля скатилась по щеке.

— Поттер, — тихо, как он вообще услышал – непонятно. Не голос, лишь движение губ.

— Пожалуйста, Делия… Я не хотел… Ради Мерлина, только не плачь, слышишь?

Она снова замолчала. Будто впитывала его слова в себя. А сердце в груди падает, натыкаясь на ребра.

Гарри никогда искренне не извинялся. Да и перед кем ему было просить прощения? Перед Роном? Ну… пару раз приходилось. Но, чтобы так… умолять о прощении девушку… такого не было. Можно сказать, что это первый такой своеобразный опыт. И не просто у девушки, а у ученицы Слизерина.

Ненависть, где ты? Где твой приторный яд, который ты с силой выпрыскиваешь на Слизеринцев? Поттер, гребанный дурак, очнись! Она Слизеринка! Эти змеюки – заклятые враги, а ты стоишь и унижаешься перед ней! Ха–ха–ха! Кому расскажешь, не поверят. Сегодня ты превзошел себя.

— Ох, Поттер, просто заткнись! — в ее голосе оглушающий крик, едва слышный.

Ледяные руки с силой толкают его в грудь. Шаг назад, почти по инерции. Она прижимает ладонь ко рту, но все равно слышно, как она кричит сквозь нее:

— Мой отец бросил нашу семью, когда мне был год! Сбежал! — она тяжело дышала. Наверное, сегодня у нее сдадут легкие. — Но это не дает тебе права говорить эти мерзкие слова, Поттер! Даже думать о том, что я дочь преступника!

Взгляд мечется по ее лицу, и только то, что она делает попытку отвернуться, заставляет его схватить девушку за запястье.

— Делия, по–моему, я извинился за…

Она влепила ему звонкую пощечину. Она ударила его. Слизеринка ударила Избранного. Ну, Гарри, ты точно сдаешь позиции.

— Не прикасайся ко мне, Поттер!

Гарри замер, ощупывая пылающий след на скуле. Тот немного покалывал. Не больно. Совершенно не больно. Ведь ее руки не способны причинить ему боли какой–то пощечиной. Это, можно сказать, легкое прикосновение руки в сравнение с тем, какие страдания он пережил.

Делия вцепилась пальцами в рукава своей мантии и тихо всхлипнула.

— Сдохнешь ведь, но это не мои проблемы. Я предупредила тебя, Гарри… — шепот.

Снова рваный шепот.

Мерлин. Милостивый Мерлин. Этот шепот – он сводит его с ума. Сносит крышу.

И она сказала «Гарри». Впервые за шесть лет.

Он мысленно улыбнулся, а Блэк в эту секунду пулей выскочила из–за угла.

Гарри следил за тем, как худенькая фигура отдалялась и отдалялась, а затем и вовсе исчезла за поворотом, ведущем к Слизеринскому подземелью. Он ощущал ее цветочный запах, застывший где–то в носоглотке. А потом быстрым шагом отправился к себе в Башню, вытирая на ходу испарину со лба. Пребывая в легком шоке от слов, сказанных им. От того, что только что произошло.

«Гарри…»

Что заставило ее произнести это? Он никогда не слышал от Делии, как она называет его по имени. Никогда в своей жизни. Ведь между их факультетами идет вечная вражда и соперничество, и все зовут друг друга по фамилии. Или прозвищами. Идиотскими кличками. Но это больше по малфоевской части. Хорек придумывает Гриффиндорцам прозвища.

«Святой Поттер», — сразу прозвучал в голове неестественный голос.

Гарри передернуло. В то же время ему казалось, что это было самое искреннее, что он от нее услышал. Это стучало в ушах, пока он шел до Башни Гриффиндора, пока поднимался по лестницам, пока пересекал гостиную. Останавливался около зеркала в общей спальне мальчиков, вглядываясь в до сих пор красноватый след от пощечины, оставленный ею.

Его не била ни одна девчонка.

Вот так. Прямо. Быстро.

Звонко.

Не больно.

Все слова, что они сказали друг другу, снова и снова стучали в голове.

Убийственный марш.

Давящий набат.

Черт. Что в этой Слизеринской заучке такого, что теперь ее образ занимает все мысли в голове? Ведь он никогда раньше не замечал ее. Лишь мысленно ненавидел. Как и весь змеиный факультет.

Эта некоронованная принцесса Слизерина его изрядно бесила. А теперь что? За десять минут, проведенных с нею, ты изменишь свое мнение? Она заносчивая и высокомерная всезнайка! А как ее любит профессор Снейп – это видеть надо! Они всегда так спокойно разговаривают друг с другом, аж тошно становится! Хотя, нужно принять во внимание, что она находится в рядах любимчиков не только у Снейпа. Ее любит и МакГонагалл, как ни странно, и профессор Стебль, и Слизнорт, и Флитвик, и… да все учителя ее любят! Определенно – нет! Его мнение об этой Слизеринской гордячке не изменится ни при каких обстоятельствах.

***

Пальцы потянулись к застежкам мантии. Медленно стащили ее с плеч. Делия опустила глаза, перекидывая мантию через спинку стула. Думать о перепалке с Поттером не хотелось и не предоставлялось нужным. Этот кретин больше не приблизится к ней ни на один метр. Его руки больше не коснутся ее, а его грязных слов она больше не услышит.

Ноги поплелись в ванную. Нужно было умыться. Смыть с себя прикосновения Поттера.

На секунду Делия призадумалась, глядя на свое отражение в небольшое зеркало над раковиной.

А были ли они так противны ей? Ведь Святоша касался ее аккуратно. Кажется, даже немного нежно. Хотя, откуда ей было знать, как это – «нежно»? У нее никогда не было молодого человека, который дарил бы ей это самое «нежно». Не было и не будет. Зачем оно ей? Совсем даже и не нужно.

Невольно вспомнились прикосновения Ньюта. Они не такие, как у Поттера. Ньют, словно запуганный кот, касался осторожно, нелепо, но так приятно и… нежно. Помилуй, Салазар, опять это «нежно». Да откуда она такие слова–то знает? Точно от Пэнси понабралась, которая, если ее попросить, могла, не останавливаясь, часа три рассказывать о своих приключениях с Малфоем. Чтобы она еще раз послушала Паркинсон… нет, увольте.

Скамандер следил за каждым своим движением, боясь натворить лишнего. Но его руки были такими теплыми.

А как вообще получилось, что он касался тебя? А, Делия? Неужели женские гормоны заиграли? Или отсутствие какого–либо мужского внимания на тебе сказалось?

Так, стоп. Почему отсутствие? А Блейз и Теодор, что, не парни? Мерлинова борода… это не то. Абсолютно не то. Они просто друзья. Однокурсники. А Блейз, кажется, вообще пытается завоевать внимание Ребекки.

Ньют был особенным. Совершенно. Глядя на него, у девушки просыпались доселе дремавшие… чувства? Хм… если это можно было назвать так.

Что произошло в электричке, девушка не понимала. Что на нее нашло? Взяла и начала лапать бедного парня.

Ну, ты и дура, конечно. Впрочем и не скажешь, что тот был против. Даже наоборот. Он был не против.

И, кстати, как это Ребекка догадалась, что он ей нравится? Стоп, Блэк! Что ты сказала?

«Нравится»?

Нет–нет. Это неподходящее слово. Симпатичен? Может быть. Но определенно, этот светловолосый парень ее зацепил.

А что скажут другие, если она будет встречаться с преподавателем? Хотя, это неважно. Ее совершенно не интересовало, что о ней будут думать другие. Это ее дело. Ее личная жизнь. И она разберется во всем сама. Ей не нужна помощь. Она самостоятельная и может принимать решения. Правильные и неправильные, но все–таки решения.