Потом мы двигались по темной мостовой в сторону порта. Небоскребы тенями нависали над нами. Я даже удивился, как Себастьен смог найти такое темное место в самом освещенном городе мира. Мы миновали ржавый забор, за которым застыла многолетняя стройка с черными глазницами пустых окон, огромную лужу бензиновых разводов, разлившуюся по всей ширине дороги. Мало того, асфальт здесь был вспучен, разбит, его оторванные куски валялись неподалеку, будто еще пару часов назад поработал экскаватор. У грязных помойных баков копошились вперемешку ободранные кошки.

– И куда мы теперь? – На самом деле было все равно, лишь убраться подальше отсюда.

Себастьен пожал плечами и лишь молча прибавил шагу.

– В смысле ты не знаешь? – Мне пришлось почти догонять его. – Если ты не скажешь, куда мы идем, я развернусь и уйду! – Попытался было я блефовать.

– Ну, это вряд ли, – проворчал Себастьен. – Соберись и иди вперед!

На секунду мой хранитель замедлил шаг – прямо перед нами дорогу перебежала жирная крыса. Тусклый свет желтого фонаря осветил ее мокрую лоснящуюся шерсть. На другой стороне дороги она остановилась, и повела своим носом воздух в нашу сторону. Злые маленькие глазки мелькнули в темноте и она, спустя мгновение, исчезла из виду.

– Брррр. – Себастьен поежился. – Ненавижу этих тварей. Идем!

Он снова ускорил шаг, и я поспешил за ним.

Уже через несколько минут мы вновь вышли на залитую светом реклам Уотер Стрит. В конце нее величественно возвышалась арка Бруклинского моста сквозь которую виднелись огни на другом берегу Ист-Ривер. Мы остановились.

– Нам туда, – немного поразмыслив, Себастьен махнул рукой в сторону арки.

– Себастьен, можно нескромный вопрос? – Я прислонился к одной из витрин. – А почему мы идем?

– Не понял, – Кажется, он впервые поднял взгляд на меня с того самого момента как мы вышли из чайной.

Я указал пальцем на спину.

– А, ты про это… – Протянул он и опять пожал плечами. – Не знаю. Идем себе и идем.

– Но ведь так будет значительно быстрее! Тебе не кажется?

– А ты куда-то торопишься? У нас уйма времени.

– Подожди. – Одернул я его. – Это у тебя уйма времени, а мне бы хотелось вернуться побыстрее.

Себастьен улыбнулся.

– Ну что ж, ты говоришь, как живой. Уже хорошо. Не удержусь и скажу, что это мне нравится. Я смотрю, ты приободрился – молодец! Не все еще потеряно! – Приободрил он меня.

– Ладно, ладно…

– Да нет же, правда, я рад за тебя! Тебе надо победить, победить самого себя и все свои упадочные мысли, изгнать этих демонов. Тогда все будет возможно и твои страхи покажутся ничтожными по сравнению с тем, что ты получишь в результате.

– Себастьен! – Я попытался осадить его пламенную речь. – Себастьен!!! – Мы стояли посреди улицы – два существа из иллюзорной реальности, невидимые для других, но почти ощущаемые толпой, которая скользила сквозь нас.

– Это все так, милый! – Или я схожу с ума, или вместо Себастьена передо мной стояла Диана. Конечно, передо мной была она в своем черном с большими белыми цветами вечернем платье. Я не мог ошибиться. Раскиданные по плечам волосы, этот запах духов, который не спутать ни с чем – зеленое яблоко DKNY, ее голос. – Правда! Не забывай, зачем ты здесь. Ради…

Единственным порывом, с которым я сейчас боролся, было желание подойти к Диане, обнять ее, коснуться ее губ и зарыться в ее густых волосах, вдыхая в себя ее любимый запах. Сердце забилось быстрее.

– Подожди! – Остановил я то ли самого себя, то ли Диану.

Видение вмиг испарилось, передо мной стоял все тот же Себастьен, удивленно раскрыв рот на полуслове. Я схватил его за локоть и больно сжал так, что он даже поморщился.

– Ни-ког-да! – Более, чем отчетливо произнес я. – Никогда больше не делай так! – Сердце продолжало бешено колотиться в груди. – Это больно! Это очень больно! Какой же ты ангел-хранитель, если не понимаешь таких простых вещей?! – Я сжал зубы до боли.

– Прости! Я хотел пошутить. – Себастьен был серьезно напуган моим поведением, на лбу выступила испарина. – Отпусти, мне тоже больно!

– Но не так, как мне!

Он выдернул свой локоть у меня из руки и отошел на несколько шагов.

– Я просто хотел тебе напомнить, зачем все это.

– Я помню. – Злость уже отхлынула. – Мигофу мне все объяснил.

– Ладно, тогда идем. – И, не оборачиваясь, Себастьен побрел в сторону моста.

Звон в ушах заменил мне все остальные звуки. Сквозь звуковую пробку доносился гул, становившийся все громче. Наш самолет, заложив вираж на правое крыло, снижался, заходя на посадку. Сквозь облака уже показалась посадочная полоса, протянувшаяся вдаль на километр. Справа от нее волнами покачивало море, а слева, прямо от здания аэропорта, начиналась асфальтовая дорога, убегавшая серпантином в горы и скрывающаяся среди высоких сосен ближе к вершинам. Я прижался к иллюминатору, пытаясь получше разглядеть приближающуюся землю. До горизонта, куда позволял видеть глаз, в долинах и на склонах гор раскинулись одно- и двухэтажные белоснежные с красными крышами домики. Среди них возвышались колокольни и храмы с крестами на кирпично-красных куполах. Фермерские поля, встречавшиеся среди построек, были словно расчерчены на коричневые, желтые и зеленые правильной формы квадраты. Дело шло к закату, и низкое летнее солнце освещало этот райский уголок земли своими теплыми вечерними лучами, отчего краски на земле, насыщаясь, приобретали еще более яркий оттенок.

Себастьен развалился в соседнем кресле, даже не потрудившись пристегнуться ремнями безопасности. Пожалуй, самый странный выбор для ангела – лететь обычным рейсом, предпочтя ему крылья за спиной.

Тогда, накануне ночью, мы перешли Бруклинский мост, и спустя всего каких-то пару-тройку часов оказались в аэропорту Кеннеди. Да-да, это сарказм.

Мне так и не стали понятны причины того, почему все это время мы шли пешком. А Себастьен так и не применил никаких своих штучек, чтобы телепортироваться, или хотя бы поймать такси. Да и мне он ничего не говорил. А потом весь путь храпел в своем кресле, натянув черную повязку на глаза. И если бы не какие-то мелочи, все-таки присущие иррациональности, я бы мог заподозрить, что все произошедшее ранее мне просто приснилось или привиделось, а Себастьен и Мигофу – лишь ловкие мошенники, лихо использующие меня в своей игре.

Но все было так, а не иначе. Весь полет я размышлял и пытался расставить все по своим местам. Внести хоть толику рациональности в происходящий вокруг меня сумбур. Но понимал, что единая картина не складывается, нарушается общая канва – мне не хватало какой-то мелочи, чтобы выстроить идеальный логический ряд. И все смешивается вновь, как в пазлах. Как будто одного или нескольких не хватает, чтобы закончить рисунок, прийти к решению. А я ищу эти потерявшиеся цветные кусочки, ищу давно – даже не помню сколько. Их количество со временем только увеличивается. И боюсь, что цельный образ ощущений так и не сложится. Впрочем, пока у меня еще есть время.

– Эй, – я толкнул Себастьена локтем. – Эй, просыпайся!

Немного поерзав в кресле, Себастьен поднял повязку на лоб и потер глаза. К гулу двигателей в салоне добавился короткий механический звук открывающихся закрылок.

– Что, уже? – Он взглянул в иллюминатор, где медленно приближалась посадочная полоса.

– Да, садимся. Где мы?

– Почти на земле. – Себастьен прикрыл ладонью широкий зевок. – Бррр, – встряхнулся он.

С шумом открылось переднее шасси. Как только Боинг коснулся бетонки, я уперся руками в подголовник переднего кресла и зажмурил глаза. Лайнер еще несколько секунд бежал по посадочной полосе, постепенно снижая скорость. Все это время Себастьен, не шелохнувшись, внимательно наблюдал за мной.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».