Ведь она видела меня в бою и прекрасно знает, на что я способен! А еще, что-то в моей груди невольно завопило от боли. Но это была совсем не физическая боль. Нет. Это была боль от того, что Виолетта все-таки не любит меня. Я пытался убедить себя в этом еще раньше, но, видимо, в мою душу все равно проникли ростки нелепой надежды. И теперь эти ростки умирали. Долго, болезненно и мучительно.

Несмотря на это, сражение продолжалось. Пули пролетали мимо или я на автомате от них уворачивался. Хотя, есть ли смысл теперь? Есть ли теперь у меня стимул к жизни? Ведь даже если я выживу, Виолетта откажется от всего, включая тот поцелуй. Мы все равно никогда не будем вместе. Дурак! И чем я думал, когда впускал в свое сердце надежду?! Глупо было, вообще, что-то такое думать! Когда я пойму, что она меня не любит?! Мы. Никогда. Не будем. Вместе. Все. Кончено. Так может, просто сигануть сейчас под пулю?

Но тут мне вспомнилась мама. Как она, бедная, будет плакать, если со мной что-нибудь случиться! Вслед за ней, в памяти всплыли Энрике, Деметрио и Росанна. А эти трое? Я стал для них членом семьи. И что? Добровольно оставлю их на растерзание совести? Насколько я знаю Энрике, он будет винить в этом себя. Мол, не сумел остановить, не пошел со мной… И потом, эти трое уже потеряли. Несправедливо заставлять их переживать это снова. А Рената? Она ведь тоже меня любит. Да и Лорна с Ромеро по-своему…

Нет, я просто не могу добровольно причинить боль людям, которые так дороги мне. И тем, кому дорог я. Так что под пулю прыгать не надо. Нужно продолжать уворачиваться. Если у меня не будет выбора – тогда другое дело. Но выбирать смерть добровольно – верх эгоизма.

Хотя, с другой стороны… А если в сердце бушует боль? Если в голове постоянно всплывает любимое лицо? Если я стал зависим от Виолетты? Если губы до сих пор горят после ее поцелуя? Если трезво рассуждать может только часть мозга, в то время, как все остальное способно выдавать лишь три слова: «Она. Меня. Поцеловала»? Что мне, в этом случае, может помочь? Время? Время без нее… Одна мысль об этом уже разрывает душу на части! Нет, мне может помочь только смерть!

И тут я подумал о человеке, который затеял всю эту охоту. Умереть? Позволить ему убить себя? Ну, уж нет! Еще я всяким уродам приятного не делал! Моя гордость этого просто не вынесет! Нет, дружок, я тебе так просто не сдамся! Ты у меня побегаешь! Пока жив, я буду бороться!

Погоня продолжалась. Конечно, постепенно силы начали оставлять меня, но я не собирался опускать руки. Дав себе строгую остановку терпеть, я делал все новые и новые виражи по закоулкам Буэнос-Айреса. Мой взгляд автоматически отмечал названия улиц. Это было нужно, чтобы точно знать, где мы находимся, и как Герман может нас найти.

Я не прогадал. После очередного крутого поворота у меня в кармане зазвонил мобильник. Не замедляя бега, я поднял трубку и выкрикнул:

- Алло?

- Где ты? – немедленно спросил Герман.

- Повернул… на проспект… «Сан Мартин»…

- Хорошо. Там, впереди видишь большой мост?

Я пригляделся. Вдалеке, действительно, что-то такое маячило.

- Да, – ответил я.

- Беги туда, – велел Герман. – Мои люди уже рядом. Справишься?

- Думаю, что… Ай!

Я вскрикнул от боли. От резкой боли где-то под правой лопаткой. Казалось, спина сейчас развалится на куски. От удара я не удержался на ногах и эффектно приложился о землю, чувствуя, как мобильник падает из рук.

Голова кружилась, но боль была, скорее, ноющей. Бронежилет свое дело делал. Он, конечно, защитил меня от серьезного ранения, но сам удар блокировать не смог. Пуля. Это была пуля.

Хотя, странно. Ведь до этого преступники целились мне только в голову… Ох, ладно, нужно встать на ноги, поднять мобильник и бежать дальше. Я потянулся на руках, но было поздно. Фургон уже остановился, а из него высыпали люди в масках, окружив меня.

- Попался, – произнес знакомый мерзкий голос.

Затем, сильный удар по затылку – и все. Темнота…

====== Глава 74 ======

Черт, как же плохо… Правая сторона спины жутко ноет, голова раскалывается, а к горлу периодически подступает тошнота… Что со мной такое?

Последнее, что я помню – это выстрел в спину, удар по голове… и все. Вроде бы все. Хотя, нет. Еще между выстрелом и ударом было что-то… Голос? Да, точно. Это был знакомый голос. Очень даже знакомый.

Ладно, для начала, нужно открыть глаза и в общих чертах оценить положение дел. Хотя, по сути, что здесь оценивать? Одно слово – ужасное. Особенно, если учесть то, что я в плену.

Одно только непонятно – почему эти ребята сразу меня не прикончили. Целились мне в голову, целились – а теперь, угодив всего лишь в спину, и то, без кровопролития, оставили меня в покое? Не вижу логики.

О, кажется, сюда кто-то идет. Я отчетливо слышу стук шагов по бетонному полу. Мы в каком-то здании – это факт. Но, судя по запаху, оно давно не используется – это тоже факт. А что я еще могу сказать? Да ничего. Пока. Выбора не остается.

С трудом разлепив глаза, я увидел лишь размытую серую массу, но, проморгавшись, понял, что во всем виновато ослепление. Яркий дневной свет лился из окна, которое находилось по правую руку от меня. Но легче от этого не стало. Голова ужасно кружилась.

Я сразу же сфокусировал взгляд на окне, но оттуда открывался совершенно незнакомый пейзаж. Я даже не мог точно сказать, в Буэнос-Айресе ли мы еще. Ладно, тогда нужно оглядеть комнату. Но она скучная. Вся серая, мрачная и пыльная, без какой-либо мебели. Только бетонный пол, потемневший потолок и обшарпанные стены, к одной из которых меня, собственно, и привязали. В стену вбили два стальных крюка, а уже к ним привязали веревки. Со стороны моя поза, наверняка, напоминала нечто вроде православного «распятия»… Лодыжки мои тоже были крепко связаны между собой.

Я автоматически проверил узлы на запястьях и с облегчением ощутил, что сбросить их мне особого труда не составит. Мы ведь с ребятами в детстве играли в войну. Ничего, выбраться отсюда будет не сложнее, чем из детского плена…

Но тут в комнату вошел человек, появление которого, хоть и не было сюрпризом, после всего произошедшего, а все же несло определенную дозу отрицательной энергетики.

Что ж, не буду больше никого томить. Это был Тэнкредо. Да, тот самый Тэнкредо, сын тети Агнессы и дяди Просперо. Меня пытался убить мой двоюродный брат.

- Не удивлен, – констатировал я, увидев паренька.

Сейчас, однако, Тэнкредо было не узнать. Поразительно, как может изменить облик человека звериный оскал и торжествующий взгляд.

- Ну, здравствуй, братишка, – с ядовитой ухмылкой поздоровался паренек. – Как самочувствие?

- Не дождешься, – парировал я, мгновенно сообразив, куда он клонит.

- Знаешь, я бы на твоем месте был помягче, – заметил Тэнкредо.

- С какой стати я должен с тобой церемониться?! – огрызнулся я.

- От твоего поведения зависит то, как ты умрешь, – пояснил мой кузен спокойно. – Если не будешь хамить, огрызаться и перебивать меня, твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Наверное.

На последнем слове он хмыкнул, как бы говоря, что ни к чему себя не обязывает.

- Неужели? – изогнул бровь я. – А может, мне еще колено перед тобой, как перед королем, преклонять?!

- Колено не нужно, – отмахнулся Тэнкредо. – А вот относиться ко мне с должным уважением, как…

- С уважением?! – взревел я. – Ты издеваешься?!

- Вовсе нет, – спокойно возразил тот.

- А тетя Агнесса никогда не учила тебя, что это самое уважение нужно еще заслужить?! – не унимался я.

- Ха! А тебя, похоже, тетя Аврелия забыла научить, что невежливо перебивать старших.

- Ну, конечно! Зато пытаться убить брата – очень вежливо!

- Говорю тебе, настоятельно рекомендую относиться ко мне с должным уважением, как к изобретателю столь гениального плана!

- Кстати, об этом! Может, объяснишь, почему твои дружки сначала стреляли мне в голову, а потом вдруг…

- Я приказал. Сначала хотел убить тебя одним выстрелом, чтобы не мучить. А потом понял, что так просто ты умирать не желаешь. Ну, что ж, дело твое.