- Малютки Ренаты? – спросила Виолетта, снова включив странную интонацию, которую мой воспаленный мозг принимает за ревность.

Нет! Это не ревность! Не может этого быть! Не может! Нельзя допускать надежду! Все, спокойно!

- Еще одна его двоюродная сестра, – отмахнулась моя мама. – У Федерико отношения с ней получше, чем с Лорной и Ромеро. Но мне пришлось позвонить Лидии. Должен ведь кто-то быть с ним, пока я на работе!

- Эй, а Виолетта на что?! – возмутился я. – Мы ведь все время вместе!

- Скажем так: я догадывалась, что ты не позволишь ей видеть свои повреждения, – отмахнулась моя мама.

Я задумался. Да, похоже, вариантов у меня не так много. Либо дать Виолетте возможность увидеть раны (даже представить боюсь, как она отреагирует), либо позволить близнецам делать перевязки. Выбор очевиден. Я никогда не сделаю больно Виолетте!

- Хорошо, пусть эти двое остаются, – произнес я. – В конце концов, есть возможность, что тетя Беатрис скажет Ренате, когда она вернется. Если наша сестренка приедет…

Я замолчал, потому что все представители моей семьи заерзали на своих местах. Они явно что-то скрывают.

- Что-то не так? – напрягся я.

- Ну, Рената вряд ли приедет, – вздохнула моя мама.

О, господи! Еще чего не хватало!

- Что случилось? – спросил я.

- Да так, – отмахнулась мама. – Ерунда. Не думай об этом.

- Мам, ты пугаешь меня! – констатировал я. – Что случилось с Ренатой?!

- Ну, три дня назад я говорила с Беатрис по телефону, – ответила за сестру тетя Лидия. – Сообщила о вашем переезде и назвала адрес.

- А когда я ей звонила, она сказала, что Рената хотела сделать тебе сюрприз и приехать в гости, – подхватила моя мама. – Но, добравшись до Буэнос-Айреса, через пару часов перезвонила и сообщила, что отправляется в какую-то экспедицию.

- Угу, – саркастически фыркнул я. – Рената. В экспедицию. Да не смешите меня!

- Я сказал то же самое, – поддакнул Ромеро. – Но факт остается фактом. Рената отключила свой мобильник и с тех пор не звонила.

- Да успокойтесь, – отмахнулась Лорна. – Это ведь всего лишь экспедиция! Через пару недель Рената вернется домой, вот увидите!

Я вздохнул. Нет, конечно, может быть, Лорна права, и мы все просто зря раздуваем панику. Но мне всегда казалось, что я неплохо изучил Ренату. Экспедиции – не ее стихия, однозначно. И это заставляло меня всерьез беспокоиться о судьбе сестры…

====== Глава 31 ======

В течение последующих дней я старался не думать о Ренате, иначе, сошел с ума. Тем более, что тогда я мог только ждать. Меня выписали из больницы, тетя Лидия и дядя Кристиано уехали, а близнецы остались делать мне перевязки.

Виолетта тоже все время была рядом, но я просил ее выйти перед каждой перевязкой. Не мог я допустить, чтобы она видела, во что превратились мои рука и грудь. Даже близнецы побледнели, когда это увидели. А что же будет с ней? Подумать страшно!

Подруга часто меня обнимала и вообще, постоянно так или иначе поддерживала. Она, словно чувствовала мою тревогу за Ренату. Чувствовала и не давала ей взять надо мною верх. Признаться, только рядом с Виолеттой я чувствовал себя по-настоящему спокойно. Наверное, я – плохой брат, потому что и думать забываю о Ренате, стоит этой девушке хотя бы мимолетно дотронуться до меня. И чувства к Виолетте от тревоги за сестру, конечно, слабее не стали. Нет, я просто отвратительный брат! Вместо того, чтобы искать свою сестру, усмиряю чувства к девушке и борюсь с отчаянным желанием ее поцеловать!

Но, собственно, что я могу? Только ждать. Ведь сейчас искать Ренату в Аргентине – все равно, что иголку в стоге сена. Остается ждать, когда она сама подаст какой-нибудь знак. Ну же, Рен, давай, ты же сильная!

Между тем, я восстанавливал свои навыки игры на музыкальных инструментах. Раненая рука, поначалу, плохо меня слушалась и кровоточила от слишком долгих упражнений, но уже через пять дней все вернулось в привычное русло. Я снова мог играть даже самые сложные мелодии. Однажды мы с Виолеттой даже спели для близнецов. В этой песне я забыл обо всем, включая Лорну, Ромеро и, должен признаться, Ренату. Осталась только любовь. Безответная и потому болезненная любовь.

Кстати, по странному стечению обстоятельств, общаться с близнецами теперь стало куда приятнее. Если они когда-нибудь шутили в адрес моего возраста, но теперь это были достаточно безобидные шутки. Честно говоря, я не имею ни малейшего понятия, с чем связаны такие перемены. Из-за Виолетты? Или из-за беспокойства о Ренате? Не знаю. Но мне это определенно нравится. Иногда даже возникает ощущение, что мы еще можем стать нормальными братьями и сестрой.

Время не стояло на месте. Лето потихоньку подходило к концу. Семнадцатого августа у Виолетты должен был быть День Рождения. Подарком я запасся еще в Италии. Надеюсь, ей понравится. А также. Я написал особенную мелодию, которая, как мне кажется, идеально характеризует мою подругу. Плавная, нежная, легкая, ненавязчивая мелодия. К сожалению, в этой самой мелодии я не смог в полной мере отразить красоту Виолетты, просто потому что это невозможно. Она прекраснее, чем самые дивные цветы в мире. Солнце, луна, звезды… Все это бледнеет на фоне Виолетты Кастильо. И никакими словами невозможно описать всю силу моей любви к ней.

Тринадцатого августа Джулианна позвонила и попросила приехать. Поскольку, на момент звонка, моя мама уже была на работе, я не стал ее беспокоить, а взял с собой близнецов и Виолетту. Ну, то есть последнюю я брать не хотел – она могла испугаться, если что-то серьезное. Но девушка, не желая ничего слушать, просто уселась в такси рядом со мной.

Впрочем, как выяснилось, поводов для беспокойства не было. Джулианна просто размотала бинты (я, при этом, настоял, чтобы Виолетта вышла), осмотрела меня и объявила, что теперь я могу ходить без них. Да и выглядели раны уже гораздо лучше. Предплечье зажило почти до конца, на руке следы зубов сильно затянулись, и даже на груди шрамы выглядели уже не столь пугающе.

- Жаль, что на таком прекрасном юном теле все же останутся следы, заметила Джулианна.

- Ничего, – хмыкнул Ромеро. – Шрамы украшают мужчин.

- Ну, точнее говоря, пока им придется украшать мальчика, – колко добавила Лорна.

- По мне – так лучше мальчика, чем генетических мутантов! – съязвил я, надевая рубашку и пиджак.

Так, посмеиваясь, мы поблагодарили Джулианну и вышли из процедурной. Виолетта стояла в коридоре с крайне обиженным лицом. Этого я, конечно, не смог вынести, поэтому велел близнецам идти дальше, подошел к девушке и тихо сказал:

- Прости, Вилу. Я не хочу, чтобы ты видела…

- То, что случилось с тобой, когда ты бросился на мою защиту?! – закончила она. – Да, конечно, зачем мне видеть, как эта пума тебя изодрала по моей вине?!

- Но ты не виновата, – возразил я. – В произошедшем ничьей вины нет. Да, я ринулся на твою защиту, но это была исключительно моя инициатива. Ты не можешь винить себя за то, что сделал я.

- Но ты ведь сделал это ради меня! – не унималась Виолетта. – И я хочу быть уверенной в том, что с тобой ничего не случится! Хочу всегда быть рядом! Хочу помогать тебе! Хочу держать за руку, когда тебе больно!

Ее голос дрогнул, а на глазах выступили слезы. Вот, черт! Я не могу видеть, как она плачет! Каждая слезинка Виолетты оставляет незаживающую рану в моем сердце. А уж если учесть то, что сейчас эти слезы появились из-за меня…

- Вилу, пожалуйста, не плачь! – воскликнул я, обнимая подругу и прижимая к себе.

Ну и что, что сердце готово выпрыгнуть из груди! Ну и что, что внутри у меня, словно гуляет электрический ток! Главное – успокоить ее! А Виолетта вдруг вздохнула, обхватила меня за шею и тихо шепнула:

- Ты представляешь, какой ужас я почувствовала, когда увидела тебя на земле в луже крови?!

В груди у меня бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, для меня были невыносимы ее страдания, поэтому сердце требовало немедленно закрыть эту тему. Но с другой… Черт возьми, да она испугалась! Любопытство мое желало знать, чего именно испугалась Виолетта – крови или того, что чуть было не случилось со мной. А еще, это самое любопытство потянуло за собой еще одно чувство. Надежда? Ох, только ее мне не хватало! Я поспешно задушил все ростки, а заодно, и уничтожил свое любопытство. Это ничего не значит! Виолетта, конечно, привязалась ко мне, как к другу и, может быть, даже как к брату, но не более того! Не более! Она просто проявляет дружескую заботу! Признаться, уничтожить невольно зародившиеся чувства – дело трудное и очень болезненное, но ради Виолетты я готов стерпеть и не такую боль. Ох, как бы мне хотелось так же вот уничтожить и свою любовь… Но это невозможно. Я настолько глубоко впустил эту любовь в недра своего сердца, что она даже сама по себе, наверное, никогда не исчезнет. Так что мой удел – вечно мучиться осознанием того факта, что Виолетта не любит меня… Но сейчас она плачет, а я должен ее успокоить! Все! Закрываем тему!