— Так вот, по возможности, держитесь рядом с Золотым Трио.

— С кем?

— С Гарри, Роном и Гермионой. Если они, и в самом деле, такие, как их книжные образы, то с ними в любой ситуации не пропадешь.

— А сам ты что думаешь по поводу всего этого? — подала голос Виолетта.

— Я? — хмыкнул Энрике. — Я пока ничего не думаю просто потому, что мой мозг еще не принял всего вашего рассказа, ребята. И сейчас я уверен только в одном: вы оба абсолютно адекватны.

— Мой отец с тобой не согласился бы, — заметила девушка. — Он даже врача вызвал — хотел нас в психиатрическую больницу сдать.

— А вот я совершенно точно знаю, что никакой врач вам не нужен, — отвечал мой почти-брат.

— Почему?

— Я доверяю Федерико, и, раз он говорит, что вы скоро перенесетесь в мир Гарри Поттера, значит, так и есть. Мне проще перестать доверять реальности, чем ему. А, раз ты говоришь то же самое, значит, вы оба правы.

Я молчал, прекрасно зная, что Энрике скажет именно это. Действительно, мы с ним так давно вместе, что взаимное доверие в нас гораздо сильнее всего остального типа скептицизма. И, на его месте, я говорил бы то же самое. Есть, пожалуй, внутри меня всего одно чувство, которое сильнее привязанности и доверия к Энрике. Оно сильнее всего на свете. Чувство это поразило меня однажды в самое сердце, и, с тех пор, надежно засело там. Ничто, наверное, никогда не сможет убить его. Само сердце несколько раз буквально раскалывалось на куски, опаляя грудь невыносимой болью. Но чувство неизменно продолжало гореть в каждом осколке. Да, имя этому чувству — любовь. Не просто любовь, а любовь к Виолетте. Я люблю свою мать, любил своего отца и Бьянку. Но это — совсем другая любовь. Кровная. Она, скорее, находится в моей душе. А вот Виолетта полностью и безраздельно заняла мое сердце. Каждая его клеточка принадлежит ей. И, сколько бы я не страдал от безответности своей любви, как бы ни было истерзано мое сердце, в нем никогда не угаснет любовь к этой девушке. Как бы я хотел, чтобы однажды в ее сердце возникло ответное чувство! Увы, это невозможно. Но как хочется сказать «я люблю тебя» и получить в ответ «я тебя тоже»! Как жаль, что это — лишь мечты! Я, наверное, был бы рад, даже если Виолетта просто позволила себя любить. Пусть не любит сама, но хотя бы позволяет мне находиться рядом и делать для нее все! Но нет. Ей противны мои знаки внимания, что было уже не один раз доказано. А если бы однажды она полюбила меня, это было бы, наверное, высшим счастьем в моей жизни. Одно ее слово — и я готов бросить к ее ногам весь мир! Со мной Виолетта никогда бы не чувствовала себя одинокой. Я боготворил бы ее, носил на руках! Увы, ей это все не нужно…

— Ладно, ребята, — подытожил Энрике, вырвав меня из грез. — Давайте-ка расходиться. Все, что мог, я для вас сделал. Теперь остается только пожелать вам удачи и попросить своего друга быть поосторожнее.

— Да, — согласился я. — И, Эрни, на случай, если я…

— Ну, уж нет! — сердито оборвал меня тот. — Даже думать не смей, понятно тебе?! Все с тобой будет хорошо!

— Ладно, ладно, — сдался я. — Но спасибо тебе за все. Просто так.

— Тебе тоже просто так, — вздохнул мой почти-брат. — Идите спать. Я так понимаю, вам будет достаточно одной комнаты.

Это был не вопрос, а утверждение, поэтому мы с Виолеттой, все еще не разнимая рук, поднялись наверх и прошли в комнату, выделенную для меня. Почему-то нас совеем не смутило, что там была только одна кровать. Мы даже как будто предвидели, что этой ночью данный предмет обстановки нам вовсе не пригодится…

========== Глава 29 ==========

Все произошло абсолютно неожиданно. Стоило нам с Виолеттой переступить порог, как — вух! — и мы уже абсолютно в другом месте. Нас перенесло в другое время и в другую страну за какую-то сотую долю секунды. Я бы мог сказать, что сразу все понял и начал с умным видом исследовать ту кромешную тьму, в которую мы попали. Мог. Но моя история, наверное, и так покажется правдоподобной, разве что, человеку не самому здравомыслящему. Так что обойдусь без вранья. Короче, в первые несколько секунд после перемещения я, не по-детски перепуганный, ошалело крутил головой, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть и мысленно перебирая любимые ругательства Эрнесто. Потом до меня дошло, что мы уже в мире «Гарри Поттера», и я, не отпуская руки Виолетты, сделал пару неуверенных шагов вперед. Моя нога внезапно врезалась во что-то тяжелое. Раздался грохот. А дальше началось то, что напугало меня не хуже самого перемещения. Из темноты послышались вопли, переходящие в визги. Лишь спустя пару мгновений, я расслышал в них отдельные слова:

— Мерзкие уроды! Грязнокровки! Убирайтесь из дома моих предков! Вон!

К вопившей женщине присоединились и другие голоса, но перекричать ее не мог никто. А та продолжала надрываться:

— Поганцы! Отребье! Отбросы общества! Грязные ублюдки!

— А ну заткнись, старая карга! — внезапно рявкнул еще один голос, на этот раз, мужской.

Далее послышался звук закрываемых штор, и возмутительница спокойствия замолчала. Постепенно успокоились другие голоса, и все вроде стихло. Пока кто-то шепотом не произнес странное слово:

— Люмос!

Сколько я ни терзал память, такого слова не было ни в английском, ни в каком-либо из других языков, знакомых мне. Но задумываться особо было некогда, потому что по глазам вдруг ударил свет. Мы с Виолеттой инстинктивно зажмурились, прикрыв руками лица.

— А, вот и наши гости! — заговорил тот же шепот по-английски.

— Кто вы? — пытаясь сморгнуть ослепление, спросил я.

Наш собеседник не ответил, да и необходимость в этом скоро отпала. Когда глаза привыкли к свету, я увидел одного из тех мужчин, кто говорил со мной во сне накануне.

— Мистер Блэк? — уточнил я, припомнив его имя.

Усталое лицо мужчины исказила улыбка.

— Без лишней фамильярности, парень, — сказал он. — Просто Сириус. Давайте, проходите. Нечего на пороге шептаться.

В его руках было нечто, похожее на фонарик. Только эта штука заливала светом всю комнату, а не определенные участки. Я сумел разглядеть, что мы стоим в тесном коридорчике с мрачными украшениями на стенах. А предметом, на который я наткнулся, оказалась подставка для зонтов в виде чьей-то когтистой лапы.

— Да уж, — констатировал я. — Оказывается, стиль готики был актуален во все времена!

Мы с Виолеттой теснее переплели пальцы и направились за удаляющимся светом. Скоро Сириус вывел нас в такую же мрачную столовую. В отличие от коридора, здесь было хоть какое-то освещение — старые газовые светильники и несколько свечей на обшарпанном деревянном столе. Интересно, а электричество у магов не изобрели?! В столовой уже находилось несколько человек. Худощавый рыжеволосый с залысинами мужчина изучал за столом какие-то чертежи. К слову, нарисованы эти самые чертежи были почему-то на пергаменте, а рядом лежало орлиное перо и пузырек с чернилами. Мама дорогая, какой же здесь век?! Еще один изможденный мужчина пил что-то из кружки с отбитым краешком и казался совершенно расслабленным, но его синие глаза, то и дело проходились по столовой, как два прожектора, в поисках угрозы. Увидев нас, мужчина бросил вопросительный взгляд на Сириуса, и тот кивнул. Мне даже показалось, что эти двое знают друг друга не хуже нас с Энрике.

— А, вот и наши Избранные! — с дружелюбной улыбкой обратился к нам незнакомец, поднимаясь из-за стола. Меня зовут Римус Люпин. Присаживайтесь.

— Да, чувствуйте себя, как дома! — подхватил Сириус со своим лающим смехом.

«Это он не над нами насмехается, а над домом, — сразу понял я. — Вряд ли нормальный человек сможет счесть его уютным».

— Привет, — оторвавшись от своих чертежей, поздоровался с нами рыжий мужчина. — Меня зовут Артур Уизли. Я — отец Рона, с которым ты, парень, вроде как, познакомился вчера.

Мы с Виолеттой неуверенно сели за стол напротив них, до боли стискивая руки. Необходимости в этом, вообще-то уже не было, но так мы хотя бы ощущали рядом близкого человека.