— А это, как я понимаю, та самая Виолетта, о которой ты рассказывал?

— Правильно понимаешь, — кивнул я, игнорируя интонацию друга.

Конечно, он знал о моих чувствах к Виолетте и очень переживал за меня, когда я возвращался в Аргентину. Вот, чем объясняется ехидство в его голосе. Но даже теперь было понятно, что Энрике вовсе не хочет меня обидеть. Нет. Просто пытается разрядить обстановку.

— Вилу, это — мой лучший друг, Энрике, — обратился я к подруге.

— Можно просто Рике, — улыбнулся тот, вежливо кивая.

Виолетта улыбнулась ему в ответ, и я сразу понял: эти двое поладят. Вообще, мой почти-брат даже своим внешним видом невольно располагал к себе людей. Двадцатилетний молодой человек, прекрасно сложенный, с волосами цвета спелой ржи, стриженными по типу лесенки и приятным лицом. Но особое внимание притягивали его глаза — синие, как небо, и очень живые. Казалось, в этих самых глазах энергии хватит, чтобы осветить полмира. Тем временем подошли Эрнесто и Габриэлла. Перезнакомив всех, я понял, что и моему боевому товарищу, и его сестре, Энрике тоже понравился. Они с удовольствием пожали друг другу руки и даже сразу позволили сокращать имена.

— Вот, — хлопнув меня по плечу, заметил Эрнесто. — Передаем с рук на руки. Береги их.

— Естественно, — рассмеялся тот. — И я очень рад, что этот недотепа, наконец, догадался сообщить тебе, что жив. Я сто раз говорил ему об этом — все бесполезно.

— Я ему уже выговорила за его молчание, — встряла Габриэлла.

— Правильно сделала, — кивнул Энрике. — Ладно, ребята, прощайтесь, а то нам еще ехать.

— Обещай, что больше не исчезнешь! — попросила Габриэлла, обнимая меня.

— Не волнуйся, — встрял мой почти-брат. — Я лично прослежу за тем, чтобы этого не произошло.

Эрнесто, в свою очередь, обняв, шепнул незаметно мне в ухо:

— Позвони, как только выберешься из этой волшебной котовасии. Дай знать, что с тобой все хорошо. Я буду волноваться.

— Конечно, — тоже шепотом пообещал я.

Наконец, распрощавшись со всеми, я снова взял Виолетту за руку, и мы, в сопровождении Энрике, покинули порт. Веркарус был достаточно крупным городом и потому очень шумным. Признаться, я терпеть его не мог — слишком людно и пыльно. Зато пригород, где, собственно, и жил мой почти брат, был прекрасен. Машина Энрике — серебристый «Фольксваген» — была припаркована неподалеку. Мы с Виолеттой, не разнимая рук, сели на заднее сидение. Мой почти-брат озадаченно сдвинул брови, но ничего не сказал, понимая, что мы сами ему все объясним, когда будет нужно. Ехали, молча. Во-первых, нам, с заднего сидения, было не очень удобно говорить. А во-вторых, дороги были забиты машинами, и от Энрике требовалась максимальная сосредоточенность. Дорога до дома моего почти-брата заняла около часа. Но это, опять же, из-за пробок. В любом случае, скоро мы заезжали во двор двухэтажного коттеджа, выкрашенного в белый цвет, с коричневым фундаментом.

— Слушай, Рике, — спохватилась Виолетта, когда мы вышли из машины, — а как получилось, что вы с Федерико познакомились в Италии?

— Я жил там до семнадцати лет, — пояснил тот. — Потом умер мой дядя. У него не было ни жены, ни детей, поэтому он отписал этот дом на меня.

Мы прошли внутрь. Я был здесь совсем недавно и сразу понял, что не изменилось почти ничего. Те же светлые тона в контрасте с темной мебелью и тот же беспорядок. Мой почти-брат, вообще, не заморачивался по этому поводу, но прекрасно ориентировался в этом бедламе. Мы поднялись на второй этаж, где Энрике предложил занять две соседние комнаты. Впрочем, мы понимали, что на ночь не разойдемся, поэтому просто занесли свои рюкзаки и вернулись в гостиную. Энрике уже хлопотал на кухне с ужином, и через полчаса мы сидели за столом. Свою руку Виолетта положило мне на колено, что попросту сводило с ума. Тем не менее, сейчас было легче просто потому, что Энрике смотрел на нас офигевшими глазами. Конечно, удивление моего почти-брата было вполне объяснимо. Ведь он сам утешал меня, когда я в первый раз вернулся из Аргентины. А теперь мы демонстрируем прямо-таки романтические отношения. Но ведь их нет и никогда не будет! После ужина Энрике, с нашей помощью, помыл посуду, а затем, провел нас в гостиную, усадил на диван, сам сел в кресло и, бросив пронзительный взгляд своих лучистых глаз, заявил:

— Так. Если вы мне сейчас же не объясните, что между вами происходит, я взорвусь от любопытства!

Что ж, начинается очередной нелегкий разговор…

Комментарий к Глава 27

Прошу простить за маленькую главу.))) В качестве реабилитации постараюсь выложить проду в ближайшие дни!)))

========== Глава 28 ==========

Комментарий к Глава 28

Ваши отзывы вдохновляют меня!))) Поэтому вот вам продолжение несколько раньше срока!)))

Рассказ Энрике выслушал спокойно, ни разу не перебив нас. Лишь мимика выдавала его эмоции. То удивленно взметнутся вверх брови, то губы изогнутся в невольной улыбке, то задумчиво наморщится лоб. После повествования мой почти-брат еще с минуту молчал, сведя брови на переносице, что говорило о его попытках навести в голове порядок.

— Слушай, — робко начал я, — все это, конечно, звучит путано и очень странно. Но подумай сам: зачем мне тебе врать?

— Незачем, — стряхивая оцепенение, сказал Энрике. — И что, вы теперь должны все время, так или иначе, касаться друг друга?

Мы с Виолеттой одновременно кивнули и крепче стиснули руки.

— Да, брат, трудно тебе придется, — констатировал мой лучший друг.

— По-моему, это не меня хотят убить, — напомнил я.

— А по-моему, тебе нужно было все-таки прочитать те книги, — заметил тот. — Волан-де-Морт, на пути к своей цели, не пощадит никого. А, зная тебя, могу смело предполагать, что живым ты точно не отступишь.

— Конечно, не отступлю, — выпалил я.

— Вот, видишь? — спокойно продолжал Энрике. — А Волан-де-Морт — очень сильный и очень жестокий волшебник. Он, не моргнув глазом, прикончит тебя, едва ты станешь на защиту Виолетты.

— А я не позволю какому-то чучелу себя прикончить! — отрезал я.

— Нет, Феде, он прав, — вмешалась Виолетта. — Я была эгоисткой, когда просила у тебя защиты. Ты ведь, и впрямь, можешь… Пусть лучше меня убьют!

С этими словами, она попыталась разнять наши руки, но я не позволил. Более того, во мне вдруг возникла какая-то непонятная решимость. Поэтому я свободной рукой мягко взял девушку за подбородок, заглянул ей в глаза и твердо произнес:

— Я не спрашиваю у тебя разрешения, Вилу. Это — мой выбор. И я о нем не жалею. Волан-де-Морт ваш, конечно, — тот еще фрукт. И именно поэтому я не отпущу тебя одну. Мы вместе в эту историю вляпались — вместе и будем выбираться. Я иду с тобой, нравится тебе это, или нет.

Видимо, в глазах моих, при этом, горел такой огонь, что моя подруга не решилась спорить. Она вздохнула, глядя на меня с тревогой, и лишь тогда я отпустил ее лицо, продолжая, тем не менее, держать руку девушки.

— Один совет, — неуверенно заговорил Энрике. — Держитесь рядом с Гарри, Роном и Гермионой. Если они соответствуют своим книжным образам, то…

— Постой! — опешил я. — Ты что, тоже читал эти книги?!

— Ну, да, — кивнул мой лучший друг. — А вот как получилось, что эта эпидемия обошла тебя стороной, понятия не имею.

— А то ты не знаешь, чем я занимался большую часть сознательной жизни! — съязвил я.

— Знаю, — согласился Энрике. — Но не думал, что ты настолько отгородился от внешнего мира, дружок. Мне казалось, что любой современный человек хоть раз — да слышал о «Гарри Поттере». Но тем для разговоров у нас с тобой всегда хватало и без всяких английских книг.

— Ну, да, — кивнул я. — Ладно, проехали. Так что ты там хотел сказать?

— Вы ведь перенесетесь на Площадь Гриммо, 12, если я правильно понял?

— Куда?

— Ну, в штаб-квартиру Ордена Феникса?

— Ордена кого?

— Тайного общества по борьбе с Волан-де-Мортом. Так вас туда перенесет?

— Ну, по словам Дамблдора, да.