Олльде достал из бюро документ о Посвящении. Атлантиды! Скажут тоже! Любят гоблины отличаться от других. Весь мир называет древнюю расу атлантами, а эти… Атлантиды, — он хмыкнул и развернул свиток.

Олльде несколько раз уже читал последовательность ритуала, но что-то беспокоило его, словно какой-то момент ускользал от его внимания. Так, место силы: берег горной реки или местечко около ручья в лесу. Что выбрал бы Гарри? А что предпочел бы сам Олльде? Горы… наверное. Дальше… Время выброса стихийных энергий, когда воздух искрится от них — рассвет. У атлантов было проще, они праздновали вступление сына во взросление не хуже свадьбы. Гулянка всем миром, и старшего с юношей провожают к месту соединения. Обычно часам к двум-трем ночи. Парочка уединялась и продолжала уже более тесное общение. Часы до рассвета были даны для того, чтобы девственник привык к прикосновениям мужчины, расслабился, стал доверять.

Олльде опять прочитал текст. Разве нужно три часа для этого? Наоборот, разгоряченные вином, они могут не сдержаться. Едва он подумал об этом, буквы поплыли на свитке, и вот уже там начертаны другие слова. Олльде начал снова читать. Теперь оказалось, что участвующие в Посвящении вина не пили. Ага. У них в бокалах была вода, настоянная на лепестках цветов. Каких цветов? Это же зелье! Текст снова поплыл, и там появились перечисления цветов. Олльде взял бумагу и переписал их названия. Теперь он понял, за что гоблины взяли с него столько денег. Свиток с наслоениями, такие любили делать атланты и древние греки. У каждого своя истина, так говорили они. И только ищущий узрит суть. А что если он неправильно понимает древнегреческий? С чего они считают, что атланты говорили на нем? Текст поплыл еще раз, и теперь Олльде не мог распознать ни одного значка. Допрыгался…

Пока Олльде занимался разгадкой головоломки, Люциус сидел над письмом Драко. Сын спрашивал, почему отец решил жениться на Гарри? Вопрос был закономерный. Люциус давно уже не был мальчиком, да и тогда не верил в любовь, все волнения сердца списывал на увлечения. Сейчас тем более его эмоции не превышали допустимый фон. Красивый юноша, желанный настолько, что при воспоминании о нем пенис Люциуса всегда начинал приподниматься. Это его радовало. Нарцисса никогда, даже в пору юности не вызывала подобных чувств. Лорд и Северус очень сблизились с Гарри, а Малфой, занимаясь восстановлением прав Миллисенты, проигрывал им. Очаровать мальчишку Люциусу ничего не стоило, он был уверен в себе, своей красоте. Только должна быть разница в очаровании разового партнера и будущего мужа. А лорд Малфой ее не знал. Это нервировало его. Как ухаживать за Гарри, чтобы он отдал свое сердце ему? Все известные методы не подходили, потому что это был Поттер. Свадьба… Помолвка никуда не денется, но, пожалуй, Люциус не будет спешить с заключением брака. Пусть Гарри подрастет. Он встряхнулся. Хватит. Нужно писать письма. Люциус сейчас налаживал плотные связи с французской аристократией, представляясь родственником баронессы. Собственно, он им и был. Завтра Малфой приглашен на обед к французскому премьеру. Большая честь, которой его не удостаивали ранее, неужели из-за Гарри? Как могли они узнать, что он прочно связан с двумя баронствами: Делакруа и Монпасси? Он потер лоб… Гарри, надеюсь, ты оценишь мои усилия.

А Гарри досыпал последние часы. Мари полировал у него в сознании знания древних иероглифов. Это тайное знание не принесло ему счастья, потому что он стремился разгадать секрет вечной жизни. Сейчас Мари это уже не волновало, быть с Гарри, обладать обонянием, осязанием, возможностью двигаться, пусть и будучи паразитом, было непередаваемо приятно. Мари был готов теперь уйти, но не знал, как. Выходило, что он обречен жить со своим потомком, чтобы умереть вместе с ним. Не самый плохой вариант. Древние иероглифы содержали столько мудрости, которую Гарри предстояло разгадать с его помощью. У мальчика очень хорошие наклонности к артефакторике. Его способности манипулировать рунами натолкнули Мари на мысль, что древнеегипетские значки мальчик употребит с еще большей пользой. Язык Гарри уже освоил, хотя не знает об этом.

Раздался шорох. Мари не мог видеть, но Гаррины уши уловили звук.

— Ззу?

— Я! — бодро ответило довольное чудовище, вскарабкалось на кровать и по привычке распласталось на хозяине, обдав зловонным дыханием.

— Тьфу, Ззу, воняет! Ты что ел?

— Ласс научил охотиться. Вкусноооо, — вздохнул, засыпая, зверь.

На следующий день Гарри вызвал директор, прямо на обеде, но Драко не отпустил его туда одного.

— Драко, иди на урок.

— Нет, вдруг опять на тебя кто нападет. Кто же защитит мою сладкую крошку, — паршивец послал воздушный поцелуй Гарри.

— Ну, Малфой, нарываешься! — разозлился Гарри.

— Уймись, шучу.

Горгулья при виде Гарри вылупила глаза и хрипло завопила:

— Красавчик, ты свободен? Я — тоже!

Драко согнулся пополам и захохотал. Гарри попытался сохранить лицо, но через пару секунд уже оба валялись на полу и гомерически ржали.

Когда Гарри вошел к директору, тот поставил чашку чая на стол перед креслом.

— Присаживайся, Гарри. Вижу, ты совсем пришел в себя после лета. У тебя много друзей, только не стоит забывать старых и верных. Зачем ты отворачиваешься от Рона? Гермиона тоже стала задирать нос. А были такой дружной командой.

— Альбус, не я отказался от Рона, а он. Он ревнует Гермиону ко мне и ведет себя оскорбительно. Хотя на самом деле наша дружба не выдержала Тремудрого Турнира.

— Да… Вы сблизились с Гермионой, так почему ты не вразумишь ее? Они казались такой хорошей парой…

— Альбус, они родственники, кузены. Она выросла в маггловском мире, а там такое считается святотатством. Рону ничего не светит. Тем более, он обозвал ее грязнокровкой до того, как Гермиону признали Прюэтт. Вы бы простили такое?

— Мы все когда-нибудь говорим обидные вещи родным людям, но способность прощать и отличает светлого мага от темного. Поэтому я не понимаю, почему вы, светлые ребята, так жестоки к Рону.

— Альбус, чем вам Невилл не нравится? Из нас троих получилась отличная команда.

— Получилась, вместе с тремя слизеринцами, которым не стоит доверять. Их отцы Пожиратели, помни об этом.

— Альбус…

— Гарри, ты уже целовался со своими Ведущими? Понимаешь, они — Пожиратели, ты неизбежно примешь их. А если погибнут твои родственники Дурсли? Как ты будешь на них смотреть? Ты не дашь им прикоснуться к себе, но поменять выбор будет уже нельзя. Что тогда? Ты пожертвуешь своим развитием?

— Почему вы говорите мне это?

— Предупреждаю. Пока не начаты интимные отношения, все можно поменять. Я согласен взять на себя ответственность за твое развитие. Сириус, в конце концов! Почему ты с ним поссорился?

— Я с ним не ссорился. Просто просил не обижать тетю.

— Тетю… Твое всепрощение… Она захватила контроль над родом Блэк. Она лишила Сириуса дома и наследства.

— А разве не вы говорили, что его выжгли с гобелена, и он не может теперь претендовать ни на что?

— Ну… это было не совсем так. Магия рода его бы не приняла, но оспорить имущество у гоблинов стоило.

— Альбус, я уверен, тетушка оставит род Блэк мне.

— Хотелось бы верить. Слышал, у нее пятеро детей, и она не так состоятельна, как ей хотелось бы. Тебе ничего не достанется. Не будь так простодушен. Тебе нужен хороший, надежный спутник в жизни, который будет в состоянии позаботиться о тебе и твоем имуществе. Охо-хо…

— Я считаю Люциуса Малфоя способным позаботиться обо мне. Он очень хваткий.

— Хваткий? Да он в сговоре с этой мадам! Драко тоже может претендовать на наследство Блэк! Они могут поделить его! Драко — род, баронессе — состояние. У Малфоев достаточно золота, чтобы наполнить опустевшие сокровищницы Блэков.

— Альбус, откуда у вас информация о размерах состояний этих семей?

— Я — Глава Визенгамота, не забывай об этом. Лучше иди сюда, сядь ко мне на колени и прислушайся, как поет магия, соединяя нас.