- О чем ты говоришь? – решила я тянуть время, поддерживая разговор и время своей жизни соответственно.

- Ты не понимаешь? – цыкнул. – Скажем так, в мире существует область деятельности, в которой людей последовательно ограждают от необходимости подкреплять свои глубочайшие убеждения какими бы то ни было доводами. Вместе с тем, эти убеждения зачастую определяют то, ради чего человек живет, ради чего готов умереть и – слишком часто – ради чего он готов убить. Большинство тех, кто здесь находился, слепо следовали этим убеждениям, не включая голову, за что и поплатились. Они оказались в месте, которого так старались избежать – какая ирония! А те, кого они якобы “спасали” вернулись в круг жизни, но вот беда – сами спасающие туда же не попали! Двойная ирония! Однако таких индивидумов осталось уже не так много, к счастью. Сейчас в большинстве своем здесь проживают бывшие атеисты, не попавшие на перерождение по тем же причинам. Как говорится: “И войдут эти в муку вечную, а праведники – в жизнь вечную”.

- Почему “бывшие”?

- Да потому что в Аду безбожных не бывает! – стало мне ответом громкое хихиканье. – И если я замечаю, что новенькие в последнее время ничего об христианстве, исламе, иудаизме или хотя бы буддизме не знают, но старенькие их быстренько просвещают, что это за место в их понимании, как тут выживать и кому молиться, чтобы забрали их отсюда. В отчаянии они готовы верить во что угодно. И их абсолютно не колышет, что все это бесполезно и никто им не поможет. Все они либо окажутся сожранными более сильными, либо же обратятся в прах. Других вариантов нет.

- То есть ты отрицаешь религию даже не смотря на существование этого места? – фыркнула я, боком пробираясь вдоль стеночки и ожидая нападения в любой момент.

- Разве я не имею права критиковать чьи-то религиозные убеждения? – насмешливо хмыкнули в ответ на подобное откровение. – Такое заявление нацелено на подавление свободы слова и диалога на тему, которая исключительно важна почти во всех аспектах существования общества. Никто не имеет права делать необоснованные заявления или ручаться за истинность бездоказательных утверждений на основе «священных» текстов, рассчитывая при этом на то, что никто из числа мыслящих людей не станет ему возражать.

- Я так поняла, что местных ты не очень любишь, – проворчала, заворачивая за угол и вновь попытавшись убежать.

Мне на пути попалась новая дюна, которой я даже обрадовалась. Сверху да еще когда вокруг сплошной прах ко мне будет не так просто подкрасться. И уж тогда-то я точно сумею разглядеть своего собеседника, если тот вздумает последовать за мной.

- А за что их любить?

Голос стал громче, перейдя из интимного шепота на нормальный разговорный тон. Не полез наверх, остался где-то внизу, сверля своими светящимися пронзительными льдистыми глазами мне спину. Краем сознания я отметила, что голосок у него очень даже ничего. Глубокий, бархатистый, переливчатый, музыкальный, с ноткой хрипоты. Таким только в опере выступать. Если еще внешность соответствует...

Кира, извращенка, не отвлекай меня! О чем из-за тебя я думаю вообще?!

- Видишь ли, дитя, нравственность возникает из изначального стремления к безопасности, стабильности и порядку, без чего не может жить и работать ни одно общество.

“Дитя?” – фыркнула в мыслях, почему-то зацепившись за это обращение.

Где эта тварь засела? Скоро все руины засыпет полностью и прятаться будет негде, а судя по тому, что голос не удаляется и не становится громче, он как неторопливо поднимается вместе со мной, чтобы оставаться на том же уровне и на том же месте.

- Основополагающие нравственные заповеди возникли раньше религии. Тех, кто воздерживается от совершения преступлений лишь из страха перед гневом Создателя, а не потому, что они видят разницу между добром и злом, не следует превозносить и восхвалять. И уж тем более — не следует доверять. То, какие обычаи, действия и привычки в данное время являются нравственными, должно быть предметом разумных дебатов. Идеалы хозяина и раба и обязательное поклонение божественному началу, наполняющие религии, глубоко враждебны таким дебатам. Нужно вычерчивать и составлять нравственный курс на основе равенства, а иначе ни о какой справедливости не будет и речи. Люди нуждаются в боге, чтобы быть человечными, – произнесли таким тоном, будто доверили самую страшную тайну на земле. – Мне жаль, что людям нужен бог, чтобы творить добро. Мне жаль, что большая часть человечества способна на добрые поступки только теша себя иллюзией того, что им будет за это прописка в раю. Жаль, что верующие, по сути, “покупают” своими действиями себе “очки света”. Все они – жалкие торгаши, выменивающие свою человечность на кресло справа от бога. Жаль, что наше человечество настолько тупо и мелочно, что без своих воображаемых друзей они – просто животные, дерущиеся за кость. Неужели мы не можем быть единым целым без этих иллюзий? Неужели мы не можем быть ответственными, честными, отзывчивыми, не надеясь на то, что нас после смерти за это погладят по головке?

На некоторое время вновь воцарилась тишина. Видимо неизвестный ждал от меня каких-то слов, либо же осознал, что его немного занесло на больную для него тему.

- Но что мы имеем в конечном итоге? – более тихо продолжил он, вновь перейдя на шепот. – Где же обещанный Рай? Где вечная жизнь? Она тут, у тебя над головой. На небесах, как и было когда-то сказано. Только пути туда нам нет, – голос ожесточился. – Мы брак, мусор! Миру не нужны убийцы, педофилы и живодеры, поэтому в конце-концов испорченное просто выбрасывают! Это место – огромная свалка ущербных и покалеченных душ, где все угодившие сюда показывают свою жалкую поганую сущность, превращаясь в монстров. Их пугали демонами и вечными муками? Они сами себе все обеспечили! Пожирают друг друга, продлевая свое жалкое существование, и лелеют мечту накопить достаточно энергии, чтобы вырваться отсюда и вернуться в круг жизни. Вырваться из Ада и уйти на небеса, понимаешь иронию?

- Кажется, да... – задумчиво хмурюсь, позволяя себе короткий взгляд на далекие огоньки, поглощаемые дырой на небе.

Это получается, что рыжий попал в этот поток и сейчас где-то среди этих “звезд”? Как же его искать там? Фигово, если зверька затянет в бездну. И как туда попасть, когда я “упала на землю”?

- А ты, значит, местный управляющий филиалом? – обратилась я к анониму (что поделать, если он не представился?). – Вроде Люцифера, или как там тебя?

- Вовсе нет... – раздалось настолько близко, что от неожиданности я едва с дюны не спрыгнула вниз.

Быстро осмотрелась и опять никого не увидела, хотя создалось впечатление, будто выдохнули прямо мне на ухо! Кочующий прах уже все засыпал доверху! Вокруг меня образовалась открытая местность, на которой просто негде укрыться! Куда он делся, блять?!

- Я просто один из пленников, попавший сюда после своей смерти. Здесь нет никаких надзирателей или управляющих. Мы сами по себе.

Пока он говорил, я крутила головой во все стороны, гадая, откуда раздается голос. Не невидимка же он в самом деле! Или же да...?

- Никто не контролирует?

Такой ответ меня озадачил. Честно говоря, совсем не так мне представлялась политика Ада в какой бы то ни было... книжице, написанной людьми. Мда, вот и убеждайте меня теперь, что священные тексты продиктованы самим Аллахом, Буддой или кем-то там еще... Вероятно, информацию об этом пласте реальности люди получили случайно, попадая сюда во время тяжелых болезней, когда были практически одной ногой в могиле. Вот только кому могло прийти в голову, что все популярные мировые религии так или иначе были правы, но по своему? Вечная жизнь или же бесконечный цикл реинкарнаций? Вот, пожалуйста. Ад, населенный чудовищами, бесконечно терзающими души грешников? От “рая” как раз недалеко, еще и сами же его заселили! Но вот как-то мне плохо верится, что здесь действительно не существует никакой силы, которая следила бы за порядком.

- Эти души... Я не понимаю...