Кира, пугаясь обнимашек пьяненького и добренького Гаруды, отпугивала его молитвами и попытками перекрестить, прекрасно зная, как его это раздражает. После чего вновь удирала от взбешенного духа по всему Чистилищу, выводя еще больше матерными воплями и фразами: “Ты Свет! Ты Вестник Добра! Ты должен сражаться со злом, а не примыкать к нему!” Пару раз ей удавалось довести его до такого, что побыстрее пытавшийся добраться до нее голубоглазый маньяк не вписывался в повороты и весь следующий день ходил побитым, шипя ответные проклятья сквозь клыки.
Неудивительно, что Ирина в его присутствии постоянно напрягается, не зная, что этот черт пернатый выкинет в следующий миг. У неё даже появилась теория, что свихнувшийся от одиночества и вседозволенности дух тоже заработал себе расслоение личности, только проявления эмоций у него порой становились абсолютно неконтролируемыми и оттого катастрофическими для окружающих.
Но даже циничную, никому не доверявшую Лаврову не могло не подкупить и не удивить то, что ее новый нежеланный самопровозглашенный хозяин до сих пор ни разу не воспользовался своими полномочиями и не отдал ни одного даже самого безобидного приказа. Это её настораживало в нем больше всего, ведь дикая натура, ежесекундно кричащая об смертельной опасности “ангелочка”, так же нашептывала, что демонстрируемый Гарудой пряник вечно продолжаться не может и когда-нибудь обязательно последует кнут. И потому для Ирины стала настоящим откровением случайно промелькнувшая мысль, что при других обстоятельствах она была бы совсем не против быть верным сторонником лишь для него одного. Даже Верасу в какой-то момент захотелось ему подчиняться, а это говорит о многом.
Яркий, активный, ироничный, злопамятный, не утративший чувства юмора и фантазию, и такой непостоянный! Не светлый и не темный, не добрый и не злой, не молод, но и не стар. Верас терялась на его фоне, не зная, как на него реагировать. Он кажется ей таким живым. Таким... Человеком. Но ни один человек не может обладать такой завораживающей взгляд пластикой движений и грацией высшего хищника.
Быть может крылатый дух и обладал огромной внутричерепной библиотекой знаний преимущественно биологического, исторического и мистического характера (что в потустороннем мире наиболее актуально), но вот когда он чувствует, что предоставляемая им информация идет не в качестве развлечения или обучения, а для личного пользования запрашивающего, то у него сразу же активируется режим торговли. Чаще всего от него удается откупиться, покормив (это точно не кровь! Иначе при такой обильной кровопотере Верас не прожила бы и дня, особенно когда хищник увлекается и рвет клыками крупные сосуды), но иногда Гаруда загадывает какое-нибудь желание или условие.
Так на просьбу помочь вернуться в мир живых, он выдвинул непреклонное требование стать сильнее, овладев своими способностями, и стать достойной этого, после чего пусть проваливает на все четыре стороны. Кира начала было требовать доказательств, что он действительно знает дорогу в мир живых, в процессе мастерски выведя серафима из себя, и Гаруда с шипением: “Щас-с-с докажу тебе, з-з-зараз-з-за!!!” распахнул все свои крылья, покрылся нестерпимо ярким белым пламенем, сжигающим все его путы и... исчез. Его не было практически целые сутки, отчего она начала было беспокоиться, когда тот неожиданно появился перед ней во вспышке света, переместившись откуда-то с окраин потусторонней темницы и с усталым: “На, подавись!” сунул ей в руки самый настоящий глиняный горшок с фиалкой. Отойдя от ступора, Кира хотела было отблагодарить за неожиданный подарок, как увидела, что цветущее сочное живое растение на её глазах стремительно завяло, скукожилось и рассыпалось; земля потрескалась и превратилась в безжизненный песок, горшок раскололся и рассыпался прахом вместе со всем содержимым, смешиваясь в итоге с мертвой пустыней. “Схватил первое, что в глаза бросилось, — пожал тогда плечами воплощенный миф. — Без привязки в мире живых энергия утекает со скоростью света и больше нескольких секунд я не мог там оставаться, — перевел взгляд с растерянной физиономии на то, что осталось от трофея. — В мире мертвых не может существовать ничего живого. Постоянно помни об этом и ищи дорогу назад. Если не сможешь найти её сама, то я помогу тебе прежде, чем ты повторишь судьбу этого цветка, но вначале ты должна стать хоть чуточку ближе к моему уровню”. Пока он говорил, паутина смерти вновь неторопливо покрывала его тело, опутывая, привязывая, поглощая силы, но слишком медленно для столь могущественного существа, достигшего уровня бога, чтобы тот вообще замечал какие-либо неудобства.
На помощь в поиске Ника Уайлда, дух долго фыркал, провожая течение Леты потусторонним светом глаз, и заявил, что выполнит это только, если Верас сможет одолеть его в прямом поединке (как изощренно нахрен послал!)
А вот в случае с приступами он, неожиданно, дал задание. Пробраться в гнездо потрошителей, не потревожив обитателей, собрать некую слизь со стен и так же тихо выбраться наружу. Ради этого дух даже что-то поколдовал над девушкой, временно скрывая ауру, чтобы та не превышала привычные для потрошителей лимиты. Все было бы хорошо, вот только на обратном пути под ноги попалась некая мелкая шваль, поднявшая такой визг, что не только все гнездо — весь потусторонний мир перебудил и оповестил о присутствии нарушителя. Прорываться пришлось с боем, чтобы возле самого выхода увидеть эту белобрысую гадину, что даже пальцем не пошевелил для помощи. Зато его присутствие остудило преследователей и заставило отступить от окровавленной и злой, как тысяча чертей Боярского, близкой к боевому безумию Вераса, оставившей за своей спиной множество разорванных на части трупов. Приняв из рук ученицы ведро (наколдованное им) с требуемым содержимым, псевдоангел, не долго думая, надел его ей на голову. Вся собранная слизь прокатилась по телу до самых пят и стала последней каплей в чаше терпения демона Севера. Следующие несколько дней Верас гонялась уже за весело хохочущим и танцующе уворачивающимся от попыток жестокого расчленения парнем. И ни разу с тех пор приступов не случалось к его сожалению и радости. К сожалению — что Верасы неутомимы в своей жажде мести и потребовалось немало времени, чтобы её успокоить. К радости — ему стало меньше с ней хлопот.
— Следуй за мной, — повторил Гаруда, в один шаг оказавшись далеко впереди и мигая теперь едва различимым огоньком.
— Он что, думает, что я побегу за ним, как собачка? — фыркнула Кира, уперев руки в бока.
— “Да”, — отозвалась Ирина, знающая ее, как никто лучше.
— Правда глаза режет, — скривилась человечишка и отступила в тень, потому как у Вераса скорость куда выше и у Ирины хотя бы есть шанс добраться до эксцентричного ангела прежде, чем тот заскучает и успеет выдумать новую гадость.
Бежала недолго. Всего лишь пересекла четверть второго уровня Чистилища, значительно углубившись в катакомбы, прошмыгнула мимо десятков засад ничего не успевших сообразить крупных хищных душ, даже не обратив на них внимания (навык выживания благодаря предоставленному Гарудой инструктажу по тварям бездны прокачался до такого уровня, что подобные мелочи перестали ее волновать), едва не сбила внезапно появившуюся в узком проходе праздношатающуюся тень (ловкость и проворство благодаря той же занозе выбеленной, гоняющей свою любимую добычу по закоулкам подземелья, так же повысились до впечатляющих показателей) и на полном ходу бесшумно достигла края подземного мира.
Да, все верно. У подземного мира есть край. Стенки, если быть точнее, отчего он напоминает огромный неровный пузырь, тогда как верхний мир (мертвая пустыня с городами) сферообразен, как привычная нам планета. Подземелье вообще оказалось довольно маленьким, хоть и запутанным. Гаруда поминал ещё как минимум два мира, находящиеся где-то по соседству. Один из них подобен блину, а второй представляет собой архипелаг зависших в пустоте скал, прочно связанных между собой канатами из паутины. И экскурсию в оба этих мира Гаруда отказался проводить наотрез. Если про группу камней он сказал, что там смотреть не на что, кроме пауков-падальщиков, которых и в подземелье в избытке хватает, то про плоский мир не смог выразиться ясно, почему туда нельзя. По его словам, в то место попадают души колдунов, сумасшедших, проклятых и просто травмированные. И от этого места даже ему не по себе. А если сам главный босс Чистилища не испытывает восторга от визита обиталища бывших пациентов психушек, то это говорит о многом и является самой красноречивым отзывом на тему: “Стоит туда соваться или ну его нах?” И даже полученное звание “Вторая по силе после самопровозглашенного бога-серафима” не добавляло уверенности.
