Совсем никого достаточно волевого нет, чтобы сопротивляться его гипнозу. Даже в прозрачную тюрьму посадили вместо того, чтобы всячески изолировать или окружить зеркалами. Так совершенно не интересно. Будто на курорте, если бы не будили постоянно своими занудными допросами, на которых он благополучно дрыхнет. Так себе сервис, на троечку.

В последний раз широко зевнул, подавляя желание вернуться в спячку и продолжить общаться с сородичами, с которыми связан коллективным разумом. Но как тут остаться в стороне, когда тут какая-то посторонняя сила решила влезть и сломать его игрушки? Он предусмотрел такой сценарий только вчера из-за того, что был сосредоточен совсем на другом, но перепрограммировать своих марионеток он успел, чтобы снизить количество пострадавших. Очень уж много горячих голов, особенно среди молодежи, которую не так уж просто заставить не нарываться. Загнанные в угол преступники, не желающие идти в тюрьму, слишком нервные. Может у кого-то дрогнуть палец, если на них нападут.

Что ж, раз такое дело, то почему бы не размяться и не подкрепиться заодно? Полицейских тягать опасно, потому что Диви обидеться потом может, преступников считают поголовно. А кто скажет, сколько точно налетчиков было? Может быть и вправду меньше их на самом деле, чем считалось ранее, либо же часть умудрилась где-то скрыться?

Малахитовые сверкающие змеиные глаза уставились на пытавшегося мимикрировать под стенку волка, забившегося в самый дальний угол. Саблеподобные клыки чешуйчатого помимо воли обнажились в глумливой (Или плотоядной? Наверняка плотоядной) ухмылке.

— В ч-чем дело, детеныш-ш? Ты уже не такой с-с-смелый, как за метром с-с-стекла?

— Ты же не будешь меня есть, верно? Друзей есть нельзя! — заметив поползновение в свою сторону, панически затараторил загнанный в угол зверь.

— О? Так-с мы друзья? — немного прикрыл мигательной пленочкой глаза величественно надвигающийся на него наг, глядя свысока. — Не много ли ты о с-себе возомнил, млекопитающ-щ-щее?

— А разве нет? — царапнул стену позади себя, в невольной попытке вскарабкаться выше. — Я думал, что все эти несколько часов разговоров по душам что-то для тебя значили… — отвел взгляд, прикидывая, сможет ли проскочить мимо занявшей почти все свободное пространство туши и запереться в опустевшем террариуме или же только спровоцирует, буквально прыгая змею в пасть?

— К твоему с-с-сведению, ты мне вс-с-сегда только меш-шал, — покачал языком прямо перед белой мордой.

Слишком долго раздумывал. За это время Соларис успел сократить расстояние до минимума, лишая последнего шанса на побег. Сложно увернуться, когда дыхание доисторического чудовища колышет наэлектролизовавшуюся от напряжения шерсть. Сэм зажмурился, не желая видеть длиннющие клыки в приоткрывшейся пасти, которая потянулась с явным намерением перекусить его пополам. Но вместо этого опасные челюсти сомкнулись на полицейской форме и потянули сжавшегося волка наверх, грубо скинув перед дверью.

Не поверив, что все еще жив, Сэм так и остался притворяться мертвым, свернувшись в клубочек.

— С-с-слабые что-то офиц-церы нынч-че пош-шли, — поддел его кончиком хвоста Соларис, а то мало ли, вдруг и вправду помер со страху.

— Посмотрел бы я на тебя, если бы на тебя надвигалась зубастая неуязвимая махина способная проглотить тебя полностью в один присест, — осторожно приоткрыл один глаз Рыкинс, тут же наткнувшись на низко склонившуюся к нему черную чешуйчатую морду.

— Один раз я подобное уже не пережил, — что-то не совсем внятно прошипел наг, утыкаясь носом зверю в грудь, чтобы снова прикусить ткань и поднять на дрожащие и не держащие толком лапы. — С-с-стой ровно, ш-шкура! Больш-ше я тебя поднимать не с-с-собираюс-сь!

— Зачем тебе вообще меня поднимать? — проскулил волк. — Ползи себе на волю, а меня в уголке оставь. Не покусанным, желательно.

— С-с-сам я дверь не открою без-с шума, — Соларис посмотрел на него со вселенской усталостью окруженного идиотами. — Пальц-цев нет.

— А ты меня сразу после этого съешь?

— С каждой с-с-секундой эта мыс-сль кажетс-с-ся мне вс-сё более с-с-соблаз-снительной! — зашипел теряющий терпение змей.

— Понял, — мигом оказался тот рядом с захлопнутой, но не запертой дверью, вцепившись в ручку на уровне его носа.

Однако, стоило ему потянуть на себя препятствие с хорошо смазанными петлями, как тут же отшатнулся назад в ужасе, столкнувшись с подползшей ближе бронированной тушей.

Сам же Соларис остался равнодушным открывшимся видом на два тела в луже крови с простреленными головами. Покосился только на расположение ранений, отметив, что одновременно выстрелить друг в друга животные не успели, как он того хотел. У одного палец сжался раньше и потому, застрелив напарника, ему пришлось приставить дуло к своему виску.

Вид крови и чужих мозгов ввел в ступор недавнего стажера, заставив змея скептично хмыкнуть. В первый раз, что ли, трупы увидел? Странно, вроде бы полицейский к таким вещам должен быть привычным. Однако вон как стремительно меняет цвет с белого на зеленоватый и обратно. Особенно когда наг, ничего не стесняясь, отодвинул мешавшегося волка и прополз на выход прямо по трупам, испачкав брюхо в теплой крови, отчего на полу позади него оставались волнистые разводы. Ширина прохода и коридоров, рассчитанная на крупных млекопитающих, спокойно позволяла ему перемещаться.

Рыкинс отвис не сразу, с трудом уняв дрожь в коленях. Внутренне холодея, он вжался в стенку, чтобы, не дай духи, не испачкать свои белоснежные лапки в расползшемся багровом пятне, и упал на четвереньки, взяв низкий старт, стремясь оказаться как можно дальше от этого страшного места. Он пробежал до конца коридора и даже лестничный пролет, прежде чем опомниться и задаться вопросом «А куда он, собственно, бежит?» Наверх? К своим коллегам и начальству, взятым в заложники, чтобы его мгновенно схватили? А то и вовсе пристрелят на месте, если узнают, что случилось с их товарищами. Не поверят, что это змей их… А как это случилось вообще? Они реально сами застрелились?! Но почему??? И куда уполз этот самый змей? Может быть, хоть Солнечный понял, что произошло?

«На склад», — решил он в результате недолгого размышления.

Учитывая что здесь, помимо оккупировавших участок готовых защищаться и убивать бандитов, где-то находится две чешуйчатые машины смерти, подходящее ситуации оружие ему совершенно не помешает. Добраться бы только до него. А то раздающиеся сверху крики о помощи, как раз оттуда, где должен быть заперт аллигатор, не внушают никакого желания туда идти. Но придется, потому что в любом случае выход отсюда только один. Так что дальше Сэм крался вверх на полусогнутых ногах, подобно охотящейся кошке, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь. И почти сразу же уловил знакомый запах уползшего нага, смешанный с металлически-солоноватыми нотками чужой крови. Что-то слишком сильно пахнет кровью. Разве запах не должен слабеть из-за удаления от источника? Наверное, кажется из-за нервов. Не может же быть, что…

«Может…» — сглотнул застывший зверь, увидев кровавые росписи на стене и потемневшие обрывки одежды под ней.

Переборов себя, он ещё медленнее, чем до этого, двинулся дальше, заглядывая за угол. И мгновенно пожалел, что не остался внизу, заперевшись в тихой и безопасной стеклянной клетке. Потому что открывшаяся картина достойна высокобюджетного хоррора и навсегда отпечатается в его памяти.

Все преступники и подозреваемые, находившиеся под арестом, включая тех, кто виноват в сегодняшнем безобразии, были не просто мертвы. Они были разорваны на части и буквально выпотрошены, отчего все тюремное помещение оказалось залито десятками литров крови и содержимым внутренностей. Искаженные ужасом и болью морды многих разных животных безучастно смотрели перед собой пустыми глазами. А над этой кучей мертвого мяса возвышался трехметровый мускулистый окровавленный ящер и с остервенением вгрызался в чужую плоть, закатывая от удовольствия глаза. Длительное голодание в застенках негативно повлияло на самоконтроль аллигатора, незамедлительно набросившегося на тех, кто решил его освободить.