Сглотнув, полицейский осторожно повернул голову, чтобы краем глаза увидеть ее умиротворенное лицо и движение зрачков, быстро читающих накарябанный текст, а после покосилась на него в ответ.

“Я учуял, что в доме тебя уже не было, и тайно улизнул, пока остальные помогали пожарным. У собак нюх не настолько острый, как у настоящих ищеек. Думал, поговорить с тобой без свидетелей и камер. Зачем ты полезла в огонь, идиотка?! Ты хоть представляешь, как я испугался?! В мире нет зверя, который хотя бы смотреть на огонь мог без страха, а ты просто (много зарисованных слов подряд, потому что ему не сразу удалось подобрать цензурный вариант) прыгнула туда! Ради чего?! И когда ты успела выучить (здесь текст пошел уже корявый, потому что в этот момент Кира неприлично оперлась на него сзади, и его лапы задрожали) наш язык?”

Сердце колотилось, как сумасшедшее, что явно не осталось ей незамеченным судя по тому, каким бесстыдным стал ее взгляд. От этого бедняга вспыхнул только сильнее, сквозь тонкую ткань и густую шерсть спиной ощущая тепло и мягкость прижимающегося к нему тела.

И ее запах.

Одуряющий невыносимо сладкий запах, от которого ему до безумия хочется хоть мимолетом лизнуть гладкую кожу и убедиться, что она действительно не сахарная. От ее неповторимого легко узнаваемого человеческого аромата ему приходилось куда тяжелее, чем от жгучих прикосновений.

Проклятье, да что не так с этим черноглазым созданием? Еще никого и никогда в своей жизни Девид так сильно не хотел...

Попробовать на вкус.

Того шутливого касания за ушком, после которого огреб в челюсть, ему было явно не достаточно.

Его хвост невольно коснулся ее ноги, начав покачиваться в такт эмоциям владельца, что лишь усилило его смущение, потому что подобный жест для его вида, как и для кошачьих, был слишком уж откровенно заигрывающим.

Кира, не меняя позы, вытянула руку, беря в нее лапу с блокнотом, а вторая ее ладонь легла поверх пальцев, стискивающих карандаш.

Сердце снова сделало кульбит, когда девушка принялась писать ответ его же лапами. Ее тонкие неестественно длинные пальчики смотрелись такими хрупкими на фоне когтистой конечности, что просто не верится, что в них действительно заложено столько силы.

Она писала медленно и не так ровно, как если бы делала это самостоятельно, потому что его дрожащие от волнения лапы резко стали непослушными, не желая двигаться в требуемом направлении. Но ее это ничуть не смущало (в отличие от некоторых!), и она искренне наслаждалась этой пыткой.

Как и говорила, Верасы не могут жить спокойно, не сделав кому-нибудь гадости.

А он ее давно облюбованная жертва, над которой можно издеваться, сколько ее душе угодно.

Просто класс.

И умудрился же именно он нарваться на единственного в этом мире живого демона.

“Мы ведь вместе словарь составляли” — гласила новая надпись, когда она отступила, дав ему дышать и думать спокойно.

Девид обернулся и посмотрел на нее с изрядным изумлением, не ожидая такого простого ответа. Девушка с улыбкой развела руками на его взгляд.

— Так ты еще в первые дни могла спокойно читать нашу прессу?! Р-р-р-р, точно, ты же говорила что-то про свою хорошую память, — медленно провел он лапой по морде, чувствуя себя бараном (проклятые человеческие ассоциации). — Но на слух нашу речь по-прежнему не воспринимаешь?

Она никак не отреагировала на его слова — значит не понимает. Ясно все с ней. Но про то, что умеет читать и писать на зверином, могла бы и раньше сказать!

— Слушай, Кир, — начал он наконец-то, сжав блокнотик. — Есть кое-что, что тебе надо знать...

“Не верь собакам. Они хотят тебя уб...”, — он не успел дописать, потому что внезапно она вырвала у него карандаш, а руку положила на текст, даже не взглянув на него.

— Что? — не понял зверь, потянувшись, чтобы отобрать у нее пишущее средство. — Отдай! Пожалуйста! Это важно!

Она отрицательно покачала головой и показала куда-то в сторону.

— Что ты там-м-м... — он едва не прикусил себе язык, когда Война, смотревшая куда-то в указанную сторону, вдруг зажала ему пасть, а второй рукой схватила за грудки и вжала в дерево.

Жестом велев опешившему волку молчать, она отпустила его и плавно двинулась в сторону от указанного ей до этого направления. Она сейчас была босиком, что лишь добавляло ей бесшумности.

Девид удивился столь резкой перемене в ее настроении и сощурил янтарные глаза, пытаясь разглядеть то, что ее так насторожило. Никого не увидел, но изменившееся на короткий промежуток времени направление ветра дало понять, чье приближение ей так не желательно.

Ясно. Оперативно работает парень. Но чего это Кира от своего же телохранителя сбегает?

Разведя лапами на свой же вопрос, хищник вздохнул и решил поддержать ее игру, тоже начав двигаться бесшумно, а то хуман вполне могла избавиться от его сопровождения, если он будет выдавать их хрустом веточек и шорохом опавшей листвы. Не очень простая задачка, знаете ли, но Волкас не ударил мордой в грязь, доказав Верасу, что его братия не забыла основы охоты за столетия и волки по-прежнему могут ступать очень тихо даже на двух лапах.

Хуман одобрительно кивнула и молча потребовала у него блокнотик, куда принялась делать записи прямо на ходу, не издавая при этом никакого шума, хоть и не смотрела на дорогу. Девид подивился этой ее способности, указывающей на явный профессионализм, достичь которого не каждый хищник способен. Один раз она остановилась, к чему-то прислушиваясь, и меняла направление, хотя сам волк ничего подозрительного не ощущал впереди. Интересно, сколько еще в ней скрытых талантов?

И только на десятой минуте молчаливого петляния среди деревьев до него дошло, что она просто путает след, чтобы ни один носатый умник не смог вычислить ее тайник по запаху. Умно. Хотя, глупо ожидать, что тренированный солдат не подумает о подобных мелочах. У нее это должно выходить чисто на автомате.

— Lojis’, — внезапно резко обернулась Верас, и опрокинула ничего не подозревающего зверя в кусты орешника.

— Р-р-р-р... — возмущенно зарычал Девид, когда рухнул прямо в грязь.

Ну все, последняя чистая одежда бесповоротно испорчена! Спасибо тебе, обезьяна лохматая! И как ему теперь ходить?!

А тут еще эта гадость на него сверху плюхнулась, повторно ткнув мордой в грязь.

— Я тебя сейчас...

Она снова зажала ему пасть, не дав закончить угрозу, но по его глазам и приподнявшейся верхней губе, за которой скрывались острые длинные клыки, было ясно, что если он и желает ей эротического путешествия, то далеко не романтического.

Ее не впечатлило.

Приложила палец к губам и сунула блокнотик с тем, что успела написать в промежутках.

Волкас еще раз коротко рыкнул, скатывая нахалку со своей спины, и оставшись лежать (все равно хуже уже не будет, а с психами надо всегда соглашаться), принялся читать.

“Я знаю, что ты хочешь сказать. Не стоит ломать свою легенду и голову в поиске безопасного способа, чтобы предупредить меня о том, что собаки хотят убить Войну...”

У него опять задрожали лапы, а уши прижались к голове.

Так она все знала?

“... Еще в самый первый раз, когда ты их помянул, я начала подозревать, что с ними что-то не так. И пусть я не чувствую в них зла, но страх даже таких чистых существ толкает на убийства. Особенно если они не считают разумных, непохожих на себя (как те же ящеры), достойными того, чтобы о них потом вспоминать и жалеть о том, что их просто расстреляли за их плотоядную природу, но при этом сильно огорчаются, если погибнет кто-то из млекопитающих. Собаки боятся сущности Войны и того, что хуман из пророчества уничтожит все, чего они добивались тысячелетиями. Разумеется, решение устранить такую угрозу прежде, чем та превратится в серьезную проблему – вполне логичное...”

А он считал ее недостаточно умной, чтобы дойти до этого самой. Балбес. Все она понимает. Верасы дураками не бывают, иначе бы она просто не дожила до своего возраста.