Сергей обхватил руками две задних трубы рамы, торчащих, будто козьи рога, а "Паук" взялся за перья передней вилки и таким образом друзья вынесли мотоциклетный остов со двора. Кошевой все это время семенил впереди, хлюпая босыми ногами в резиновых калошах, подсказывал им путь и придерживал распахнутую калитку.
Погрузив раму в коляску, друзья обвязали её для надёжности тросом, поблагодарили "Кощея", и, простившись с ним, отправились в обратный путь. Отъезжая, Сергей бросил последний взгляд на Аленку, не зная доведется ли увидеть её снова. Она по-прежнему не смотрела в его сторону и о чем-то шепталась с Вершининой. Так и не увидел ее глаз напоследок. С тяжелым чувством возвращался он в гараж. Прежде он жил надеждой, что приведет свои дела в порядок, а там может и с Аленкой примирится. Теперь же он понял, что пропасть между ними растет. И даже при самом удачном разрешении тех проблем, которые обрушились на него, восстановить отношения с Лагуткиной будет непросто…
В гараже полным ходом кипела работа. Парни с серьёзными и сосредоточенными лицами шустро орудовали гаечными ключами, оглашая гараж легким металлическим позвякиванием. С мотоцикла одна за другой исчезали детали, оголяя черные трубы искривленной и покореженной рамы. К моменту, когда Павел с Сергеем вернулись с привезённой из Куликово ношей, ребят в гараже было уже четверо. К ним присоединился проезжавший мимо «Друппи». Он как мог, помогал им. В основном относил и раскладывал на застланный газетами пол мелкие детали и болты. Серьезную работу доверять ему не стали.
Увидев подъехавших "Паука" и "Сапёра" Храмцов выскочил на улицу, и, сияя белозубой улыбкой, пожал руку обоим друзьям.
– Приехал вот помочь вам… А ты чего такой грустный Сергей?
Харламов в ответ лишь махнул рукой и, не говоря ни слова, принялся отвязывать трос, удерживающий привезённую раму. "Друппи" с недоумением посмотрел на Укрытцева.
– Не бери в голову, Лёха, – с улыбкой сказал Павел, – Любовные терзания. Будешь постарше – поймёшь… Пойдём-ка лучше движок поглядим!
Демонтированный двигатель лежал на полу. Из трещины, в алюминиевом корпусе, вытекло все масло, оставив на нём темные подтеки, на которые уже успела налипнуть пыль. Укрытцев склонился над ним, присев на корточки, и внимательно осмотрел его со всех сторон. Соображая что-то в уме, Павел откинул в рабочее положение заводной рычаг, и легким движением руки нажал его. Послышались приглушенные хлопки вытолкнутого поршнями воздуха.
– Совсем нет компрессии! – задумчиво подытожил "Паук".
– Мда… – согласился, заглядывающий через его плечо, "Друппи". Он стоял за его спиной, согнувшись под прямым углом, и с умным видом следил за действиями Павла. Помолчав с полминуты, Алексей добавил: – И где же мы её возьмём?
Серьёзное и сосредоточенное лицо Укрытцева расплылось в лукавой улыбке. Он встал, неспешно обошел весь гараж, внимательно заглядывая в каждый угол в поисках необходимой тары, и, увидев старое железное ведро, с грохотом подхватил его, и протянул Храмцову:
– А вот ты и займись этим! Пробегись по гаражам, поспрашивай у мужиков. Может, кто-то поделится… Компрессия – штука распространенная, попроси ведро наполнить доверху. Неоценимую помощь окажешь…
– Да тут ведра много… – с трудом сдерживая смех, включился в разговор "Мамонт", услышавший разговор, – На этот движок надо-то литра два…
– Да, ты прав. Хватит и двух литров… – улыбаясь и подавляя приступы смеха, согласился "Паук".
Не говоря больше ни слова, "Друппи" подхватил протянутое ему ведро, и, размахивая им вперёд-назад, неспешно побрел вдоль ряда в сторону ближайшего открытого гаража. Когда он отошел на достаточное расстояние, парни, которые были внутри, прыснули громким хохотом и один за другим высыпали наружу, понаблюдать: что будет дальше.
– Чего это вам так весело? – спросил исподлобья "Сапёр", вытаскивая раму из бокового прицепа, у Укрытцева, подоспевшего ему на помощь. Он не слышал их разговора с "Друппи", так как все это время провозился с тросом на улице и весь был погружен в свои невеселые мысли.
– Да вон рыжего за компрессией отправили… – ухмыльнулся Укрытцев.
– Как? Это же давление внутри двигателя… – удивился Харламов.
– Похоже, что "Друппи" этого не знает…
Они вдвоем занесли раму в гараж, и поставили её рядом с полуразобранным мотоциклом Сергея, а затем вернулись к остальным. Харламову тоже стало любопытно, чем закончится поход за компрессией. Он понемногу отвлекся от тоскливых измышлений и даже начал немного улыбаться.
"Друппи" прогулочным шагом добрел до первого распахнутого гаража, окликнул хозяина и, показывая на ведро, что-то оживленно затараторил. Хозяин, здоровый мужик сурового вида в сером рабочем фартуке, вышел наружу, внимательно выслушал Храмцова, отирая руки от мазута какой-то серой тряпицей, и отрицательно закачал головой. Алексей вздохнул. Он сделал это так сильно и глубоко, что издали было видно, как приподнялись его щуплые плечи. Понурив голову, и продолжая размахивать старым дребезжащим ведром, он отправился к следующему гаражу.
Его хозяин оказался более отзывчивым. Маленький пожилой мужичок с глубокой залысиной и седыми волосами, в черной рабочей рубахе и старых поношенных джинсах, улыбаясь и хитро прищуриваясь, внимательно выслушал повествование "Друппи", после чего ни слова не говоря, выхватил ведро из его рук и скрылся с ним в своем гараже. Уже через пару минут счастливый Храмцов с самодовольной улыбкой что-то бережно нес в ведре в гараж "Сапера". А за его спиной из гаража вышел довольный старый мужик и с усмешкой показал толпе наблюдавших за всем парней большой палец правой руки. Он видимо обладал хорошим чувством юмора и по достоинству оценил эту старую шутку над своим неожиданным гостем.
"Компрессией", которую принес "Друппи" оказались 2 литра солярки. Понюхав содержимое ведра, Укрытцев громко расхохотался, и вскоре его смех потонул в зычном хохоте всех окружающих. Все искренне и от души залились безудержным смехом, и лишь сконфуженный Храмцов, недоумевая, вопросительно взглядывал на всех:
– Обманул он меня что ли? Не компрессию подсунул?
Павел, отсмеявшись, объяснил ему суть розыгрыша и потом еще долго подтрунивал над ним по этому поводу, а солярка им все-таки пригодилась. Она оказалась незаменима при промывке частей двигателя от почерневшего масла и выработки с изношенных деталей. Павел заботливо распотрошил мотор и внимательно сортировал каждую деталь, ополоснув ее в принесенной "Друппи" солярке. То, что нуждалось в замене, складывал в одну сторону, то, что было в хорошем состоянии – в другую. Детали приобретали яркий блеск, а солярка тем временем превращалась в черную грязную жижу.
Остальные в это время сгрудились над остовом мотоцикла. Сергей снял с бокового прицепа колесо, и закрепил его на передней вилке привезенной рамы. Переднее колесо, которое стояло на его мотоцикле, от удара сильно деформировалось, и пришло в негодность, поэтому переставлять его "Сапер" не стал. Затем ребята скрупулезно переместили на погоревшую раму электропроводку и все сопутствующие элементы. Очень быстро скелет мотоцикла начал обрастать "мясом" и приобретать свой привычный вид.
Укрытцев, закончив с разборкой двигателя, оценил необходимое количество запчастей, и отправился за ними в гараж. С мотором все оказалось не так плохо, как предполагал Харламов. В замене нуждалось лишь несколько расшатанных подшипников, резиновые сальники, которые порвало от сильного удара и одна половина двигателя, в которой появилась трещина. Кроме того сердобольный "Паук" привез Сергею новый руль, приборную панель, переднюю фару и поворотники.
Крест, подаренный Алёнкой, со старой приборной панели Сергей отклеил и положил его в свой карман. Ему жалко было его выбрасывать вместе с разбитой приборной панелью, и он решил оставить его себе на память. В то же время на новую панель приклеить его он не решился. Во-первых, они расстались с Лагуткиной, и гордиться теперь ее подарками, выставляя их напоказ, уже не имело смысла. "Вряд ли она оценит это" – думал он после их сегодняшней встречи, и не хотел выглядеть в ее глазах посмешищем. Во-вторых, уверовав в глубине души в спасительную силу этого крестика, Сергей решил для себя, что он должен всегда находиться при нем и оберегать его, а не только тогда, когда он находится на мотоцикле. Кроме того, он твердо уяснил, что этот крест останется с ним при любом исходе, до самого конца. Не важно, возьмет ли он его с собой в тюрьму, или заберет в могилу, но частичка Алениного труда и ее души, которые она вложила в этот предмет, навсегда останется с ним.
