– Ты меня не видишь?!

– Не вижу, господин библиотекарь, – спокойно признала я. – У меня явно нет этой способности.

– Но как же ты поступила? – возмутился ветерок.

На это я лишь руками развела. И вдруг призрак смилостивился:

– Итак, мы имеем вежливость, умение признавать ошибки и полное отсутствие дара. Понятия не имею, что ты забыла в стенах магической академии, но делаю вывод, что библиотека – единственный шанс для тебя получить хоть какие-то знания. Заходи.

Я радостно выдохнула, но все же заставила себя вежливо склонить голову:

– Благодарю вас.

– Зови меня Киашшасом и занимай вон тот столик – у дальней стены.

– Как скажете, Киашшас. А мое имя – Тиалла Гензарийская…

– Тц! – резко осек он. – Никаких фамилий. А то звучит так, будто твоя фамилия значит больше, чем твоя магическая одаренность. В твоем случае соблюдение этого правила особенно важно. То, что здесь спустят сильному магу, тебе не простят.

Почему-то этот аргумент, который мне до сих пор неоднократно повторяли, на этот раз прозвучал резоннее. Наверное, потому, что Иниран об этом говорил с сарказмом, а призрак – как добрый совет.

Обозначенный столик располагался в стороне от остальных. Уж не знаю, зачем такая изоляция, но я была благодарна – мне-то звуковой щит не поставить. А тут я не буду мешать другим. Если только не начну орать на весь зал, как в прошлый раз. Не для этого ли Киашшас и выбрал это место? Я пыталась не вздрагивать, когда его голос раздавался где-то совсем рядом:

– На первых стеллажах учебники можешь брать сама, но для архивных книг надо позвать меня. И в случае, если хочешь что-то прихватить в свою комнату на ночь.

– Я поняла, спасибо, – шепотом ответила я.

– Так что тебя интересует, Тиалла?

До этого момента я сильно сомневалась, что сегодня же попаду в библиотеку, и потому не слишком продумала этот вопрос. Сказала неуверенно, как если бы у него спрашивала:

– Биология оборотней?

– Чушь какая, – выдохнуло мне прямо в ухо. – Здесь тысячи изданий, в том числе и самые редкие, любой вопрос может быть открыт тебе, если хорошо поискать. А ты просишь такую ерунду? Это первое, что тебя интересует? Серьезно?

Я затаила дыхание. Призрак оказался не просто участливым, но еще и проницательным. Улыбнулась и прошептала:

– А есть что-нибудь по магии фей?

– Это уже интереснее. А кто фея?

– Моя покойная бабушка, – я снова стушевалась. – Меня приняли только из-за этого родства… Но нет никаких доказательств, что ее магия передалась мне. Точнее, есть доказательства обратного…

– Но если искра передалась, то она должна быть у твоей матери!

– К сожалению, дорогой Киашшас, мама умерла, когда я была совсем маленькой. И никто не выяснял, была ли она феей – дочь очень богатой семьи, рано вышедшая замуж, никому и дела не было.

Воздух хмыкнул. А через минуту на мой столик рухнула целая стопка книг.

– Тогда начни с азов. Все не впустую время здесь потратишь. Насколько я знаю, фейская магия первична, совершенно естественна и по этой причине самая слабая из всех известных видов. Но и самая живучая. Тебя скоро вышвырнут из академии, если я хоть что-то понимаю, но успей получить хоть какие-то уроки сама.

– Благодарю вас, добрый Киашшас.

Он, наверное, оставил меня, поскольку ничего не ответил. Открыв первую же книгу, я погрузилась в чтение с головой, забыв о времени. Про бабушку в семье что-то рассказывали – мол, она умела договариваться с природой. Так себе информация, ни о чем толком не говорящая. А тут, как выяснилось, целая наука!

Киашшас был прав – фейскую магию сравнивали с эльфийской по близости к природе, но отмечали ее слабость. Именно по этой причине знания чаще передавались по наследству, а о дополнительном обучении никто не размышлял. Главе к пятой я поняла главное отличие: эльфы учатся подчинять природу для своих интересов, а феи ничего не способны исказить, но могут улавливать и использовать без подчинения. Это не активная сила, как все прочие виды магии, а созерцательная, подстраивающаяся. Да уж, не особо оптимистичный расклад для наследниц этой самой магии.

Но оторваться я не могла, поскольку незначительные знания с лекций вдруг накладывались на совершенно новые. То самое алханово древо, листья которого сильно притупляют чувствительность, упоминалось одним из первых. Эльфы читают заклинание и активируют это действие. А феи поступают совершенно иначе. Алханово древо само по себе обладает магическими свойствами, оно рождено, существует, развивается с этим свойством. Не нужно отрывать листья и заставлять их что-то делать. Достаточно просто попросить, но не словами – показать, что тебе нужна помощь. Передать свою боль стволу. И если фея попадает в резонанс, то древо само начинает ей помогать. Не по требованию, а по обоюдному желанию слиться. Как все в природе связано, так и феи являются лишь естественным элементом этого общего потока!

Каждая новая глава потрясала воображение сильнее. Описываемые материи были настолько тонкими, что не укладывались в голове. Хотелось разорваться – побежать в академический сад и прижаться к алханову древу, или остаться тут, чтобы проглотить еще несколько глав. И феи уже не казались жалкими подобиями настоящих волшебников, они были как будто основой всей магии. Захочешь природе зла – и она оттолкнет. Мечтаешь понять ее, докопаться до самых элементарных частиц – и она вольется в тебя всей своей мощью. А разве есть на свете сила, способная быть выше природы? Все остальные виды магии только хватают какие-то ветки на этом бесконечном дереве, ломают их под себя, а феи лежат в самом корне, растут внутри ствола. Какой неоднозначный, но глубинный смысл. И странно ли то, что я почти сразу его уловила, как если бы всегда была готова к этой мысли?

– Тиалла, – позвал призрак издалека. – Мне пора закрывать зал. Ты можешь взять любую книгу до завтра. Вижу, как горят твои глаза.

Я бегло осмотрелась. Оказалось, что других посетителей не осталось. Ничего себе увлеклась… И ведь за все время даже не вспомнила о тягучей влюбленности в Инирана! Нашла великолепное отвлечение для мозгов. Я встала и склонила голову в самой честной признательности:

– Спасибо. От чистого сердца спасибо, господин Киашшас. За эти несколько часов и с вашей помощью я получила больше, чем вообще могла рассчитывать.

– Рад был помочь, – он, возможно, улыбался.

Но я шагнула по направлению его голоса и осмелилась попросить:

– Могу ли я задержать вас еще на несколько минут? Хочу кое-что попробовать.

– А, дошла до главы о призраках?

– Только начала, – я улыбнулась. – Можно?

– Дерзай. Я здесь для того, чтобы маги становились сильнее. А если уж бездарность обратится магом, то я буду считать, что все последнее столетие прошло успешно.

Я подошла еще ближе и закрыла глаза. Феи не могут видеть призраков, поскольку призраки не являются чистым порождением природы. Призраки – остаточный сгусток энергии после чьей-то жизни. Но его присутствие неизбежно отражается на пространстве вокруг, как раз то самое неестественное искажение в общей гармонии. Не открывая глаз, я подняла руки и начала плавно водить ими по воздуху.

Я ничего не хочу менять, ничему вредить, я желаю только узреть. Ни одна веточка огромного невидимого дерева магии не покачнется от моих действий.

Не сразу, но я ощутила колебания воздуха подушечками пальцев, хотя в помещении не было сквозняка. Просто почувствовала эти переплетающиеся слои, а потом резко, внахлест предыдущему ощущению, натолкнулась на дисгармонию. В плотных волнах воздуха одна выбивалась – холоднее, чуть туже сцепленная. Прошептала:

– Это вы, Киашшас. Я чувствую!

– Я, – отозвалось веселым шепотом.

И мне вдруг само собой стало понятно, что он очень высок и горбится, как старик. Я почти разглядела его лицо, но от волнения распахнула глаза и уставилась в пустоту, не в силах описать свой восторг.

– Итак, – мягко сказал призрак. – Ты все-таки фея.