– Свет мой зеркальце, скажи, где же мой принц?
Конечно, это был риторический вопрос. Я никак не ожидала услышать на него ответ, но ту произошло то, что я, как раз таки, и не ожидала.
– Я здесь.
Охнув, я обернулась. В дверном проёме стоит огромный мужчина в тёмно-синем костюме. Широкие сильные плечи, мускулистые руки, и узкие бёдра – вот что я сразу изумлённо отмечаю в красивом теле Ельцова.
Это ведь он?
Тёмные волосы поблёскивают в лунном свете, и я вижу на них капельки влаги – видимо, на улице снова пошёл дождь. Опасные, ярко-синие глаза смотрят на нежданную гостью с прищуром и совсем недобро.
Хотя, что я хочу?
Я молчаливо осматриваю взглядом мужчину. Видно, он успел только разуться, и сразу же пошёл сюда, отметив, что в доме не всё так спокойно.
Я старалась не оставлять улик. Но, всё же.
Неожиданно рядом с ним появляется шикарная длинноногая брюнетка с прямыми длинными волосами. Одета она в полупрозрачное мини-платье, державшееся на тоненьких бретельках. На её длинной шее болтается красивое, дорогое колье – возможно, изделие Ельцова.
– Владик, масюнь, это кто?
Мои брови изумлённо ползут вверх. Вот этот амбал – масюня? Если бы ситуация была немного иной, я бы рассмеялась.
Ну, а так – продолжаю молчать, в упор смотря на парочку.
Брюнетка надула силиконовые губки и ткнула в меня длинным пальцем с красным маникюром.
– Масюня?
Я изумлённо смотрю на эту дурочку. Она издевается? Её не учили в детстве, что не хорошо показывать на людей пальцем?
Так и хочется подойти, и сломать ей этот палец!
Но, по крайней мере, мне понятно, что это действительно хозяин пентхауса собственной персоной.
Влипла. Как же так?
Мужчина скрещивает руки на груди, и, не мигая, смотрит на меня.
Блин, под его пристальным взглядом я ощущаю себя абсолютно голой. Захотелось исчезнуть, раствориться, убежать. Но мне было некуда деться.
– Масюнь, это уборщица? – Продолжает канючить темноволосая красавица, покачиваясь на ужасающе длинных шпильках. – Что она тут делает? Выгони её, я не хочу при ней трахаться!
– Иди в *опу!
Блин, я сказала это вслух?
Брюнетка округляет умело подкрашенные глаза, и смотрит на меня, как на таракана, брезгливо поджав губы.
– Это она мне? Уууууу, Владик, она меня послала!
Но, видно, не только мне противно от этой бабёнки. Ельцов хватает вяло сопротивляющуюся барышню за руку, и выталкивает её из спальни:
– Иди домой! Сестра ко мне приехала, не до тебя сегодня!
Ага, сестра, как же. Но, почему он прикрыл меня?
Причитающая брюнетка разворачивается на каблучищах, и выходит из спальни. Я вжимаюсь в белоснежную стену. К сожалению, я не хамелеон, и мне слабо сейчас слиться со стеной так, чтобы незаметно выскользнуть из пентхауса ювелира.
А, жаль. Хороший навык!
Ну, и что сейчас будет делать ювелир, заставший в своём пентхаусе воровку?
Чёрт, я слишком долго возилась с замками!
Хотя, если подумать, по заверению Касьянова, ювелир вообще должен сейчас быть в Дубае.
В прихожей хлопнула дверь, и всё стихло.
Бизнесмен, прищурившись, смотрит на меня своими пронзительными, синими глазами. По моему телу пробежал холодок.
Боже, брюнетка же приходила не просто так! Парочка собиралась заняться тут сексом, а я им помешала.
Ну да, я же прекрасно видела воочию все атрибуты спальни Ельцова. Что теперь он со мной сделает?
По спине потёк липкий противный пот, и я закусываю губу.
С*ка…
– Ну, что же, моя дорогая, – вкрадчиво произносит Владислав Сергеевич, нагло ухмыляясь, – кто вы такая и что делаете в моей спальне?
Я сглатываю комок, стоящий в горле, и судорожно хлопаю себя по бедру.
Блин, нож я оставила в кабинете!
Конечно, зарезать человека – мне слабо, но я могла бы попытаться хотя бы спастись бегством, угрожая ножом.
Нет, мне нечего сказать Ельцову.
Я продолжаю, молча стоять спиной к зеркалу-сейфу. На моей голове – дорогущая диадема. Блин, тут и так всё ясно. Я – не принцесса, я – воровка.
Бизнесмен начинает угрожающе надвигаться на меня.
Господи, какой же он огромный!
Тут же я память услужливо подсунула мне надпись на коробке с презервативами: «размер XXL». Теперь понятно, почему. У такого высокого и широкоплечего мужчины всё под стать.
Что делать?
Я до боли закусываю губу и стараюсь выкинуть из головы мысли о мужском достоинстве хозяина особняка – им сейчас уж точно не время. Но, не могу. Интерес сильнее меня, и я невольно перевожу взгляд с пронзительных синих глаз на ширинку тёмно-синих брюк.
Я сошла с ума?
А мужчина, тем временем, подходит ко мне вплотную, и я явственно начинаю ощущать его горячее, обжигающее дыхание.
– Ну?
Молчу. Что я могу ему сказать? Меня стало потряхивать, как в ознобе. Мысли понемногу начинают возвращаться в правильное русло, и меня понемногу начинает охватывать паника.
От ювелира слегка пахнет алкоголем и дорогим французским парфюмом. А ещё он выше меня на целую голову.
Бежать некуда.
Даже в логове у Касьянова мне было не так страшно. Не знаю, почему. Наверное, потому что там было всё предельно ясно, а тут…
В ту же секунду ювелир размахивается, и оставляет на моей щеке красный, обжигающий след. Пощёчина была такой силы, что я успела только охнуть. Потом в ушах зазвенело, потолок закружился, и я упала на кровать.
3
Темно. Поздняя ночь. На тёмно-фиолетовом, бархатном небе, сияют огромные жёлтые звёзды. Вокруг меня – высокие, статные деревья. Их ветви слегка покачиваются от дуновения тёплого ветерка.
Но, я не могу в полной мере насладиться окружающей меня красотой ночного леса.
– Где моя диадема?
Я стою на коленях подле Касьянова, не в силах пошевелиться. Ужас сковывает моё тело, и я не могу вымолвить ни слова – лишь мычу что-то нечленораздельное.
Я пьяна?
Мои руки крепко связаны за спиной, иначе я бы непременно, сложила бы их в молитве. Мужчина же смотрит на меня сверху вниз, буравя ненавидящим, холодным взглядом тёмных глаз.
Боже, что он теперь со мной сделает?
– Виктория Юрьевна, ваша ошибка будет стоить вам жизни!
Холодею.
Павел Андреевич вытаскивает из кармана дорогого пальто пистолет. Вся моя жизнь проносится перед глазами – от рождения, до похорон Лёни. Касьянов же невозмутимо взводит курок, и направляет оружие прямо на меня.
– Скоро вы встретитесь со своим обожаемым муженьком, – бросает он мне, – радуйтесь.
Сердце готово выпрыгнуть из груди. По спине течёт липкий пот. Мне холодно и страшно. Скорая встреча с погибшим супругом не радует меня – ведь у меня в этом мире ещё очень много незавершённых дел.
Нужно что-то сделать! Сейчас, немедленно! Я же не могу вот так умереть, как же без меня останётся мой сынишка? И найдут ли моё тело? Ведь он, скорее всего, так и не узнает, где похоронена его мать.
Я закусываю губу, и в отчаянии заламываю руки:
– Нет, пожалуйста, не надо!
Мой голос звучит истерично, в тихом ночном лесу. Но Касьянов неумолим. Его холодные глаза смотрят на меня, не мигая.
– Вы не принесли мне диадему, Виктория Юрьевна. Я больше не могу доверять вам.
– Пожалуйста! Дайте мне время! Я выплачу вам весь долг мужа!
Мужчина, однако, делает вид, что не слышит моих просьб. Он подходит ко мне вплотную, и приставляет к моему виску холодное железное дуло пистолета. Касьянов даже не хочет меня выслушать, ему неинтересны мои вопли отчаяния.
Вот и всё. В мозгу вертится последняя мысль:
Артёмка! Только бы этот ужасный человек не добрался до моего мальчика. Хорошо, что рядом с ним останется близкий человек – моя свекровь. Она воспитает его.
Мои глаза наполняются слезами. Сможет ли свекровь воспитать Артёма так, каким бы я хотела его видеть?
Бог мой, я сама хочу видеть, как он растёт!
– Вы меня разочаровали.
Этот глухой баритон буквально сковывает моё тело. Разочаровала? Но, что, же я могла поделать?
