Шиноби откинулся на спинку стула, хмурясь, и сказал со стальной уверенностью:
— Он тебя не убьет.
Уже во второй раз Кейджи отметила, что должна посмеяться, но сегодня явно была сама не своя. Ее хватило на сухой и невнятный ответ, но склонный к предубеждению Канкуро совершенно не понимал ее чувства или не хотел понимать. Гаара вдруг стал для него кем-то настолько важным, что теперь он защищает его от сомнительных проблем, которые в данной ситуации были совершенно несущественными.
— Хорошо, если так.
— Вот именно поэтому тебе и не нужно быть с нами. Все наконец налаживается, и ты не имеешь к этому никакого отношения. Я не позволю, чтобы из-за хитрой женской морды Гаара вновь стал думать, что его предали. Не плети рядом с ним ничего, ладно? — ткнув пальцем в стол, он поднялся, позволяя Кейджи остаться наедине со своими мыслями. Биение сердца гулко отдавалось в ушах, и вопрос джинчурики назойливо прозвучал где-то рядом.
«Зачем ты это делаешь с собой?»
Вару запустила пальцы в волосы, склонившись над полупустой тарелкой, и тщетно пыталась совладать с эмоциями, что вдруг перестали ей повиноваться.
— Неужели я все настолько плохо перевариваю?
Комментарий к Глава VII - Эмоции
В данной главе есть отсылки к тому, что ещё не раскрыто. Никто же не против, что некоторые факты, которые вроде бы и так были, свалятся внезапно в ходе сюжета? Просто не вижу смысла вываливать всю информацию сразу.
Меня несколько дней подряд мучили идеи, что я даже во сне додумывала сюжет, так что теперь точно знаю, по какому пути идти. Будем работать)
========== Глава VIII - Детские мечты ==========
Укрытое тенью, неподвижное тело источало резкий кислый запах и подавало признаки жизни лишенным всякого смысла бурчанием. Черные волосы с заметной проседью прилипли к мокрому лицу; жидкая бородка впитала в себя остатки не попавшего в рот алкоголя, так что высушенная до дна бутылка одиноко нагревалась на солнце в паре шагов от мужчины. Бывшая шиноби наклонилась, чтобы лучше приглядеться, но уже заранее знала, что это именно тот, кто ей нужен.
— Вы ведь Нобуо? — спросила она, наблюдая за тем, как мужчина хмурится и лениво разлепляет веки. В таком состоянии на ее голос он отреагировал поразительно быстро, но его распухший язык складывал слова так неумело, что приходилось логически додумывать их смысл.
— А кто спрашивает?
— Я Вару Кейджи, шиноби из Сунагакурэ.
Нобуо сморгнул, прищурился, но, похоже, решил, что ему послышалось. Вару тяжело вздохнула и огляделась по сторонам в поисках того, кто ей мог бы помочь, но двое случайных наблюдателей лишь весело улыбались этой картине. К известному в Хофу пьянице они не прикоснутся, и в этом даже есть вполне разумный смысл: кому нужен человек, что проклинает всех и вся и наживает проблемы каждый прожитый день. Облик Нобуо не содержал в себе ничего приятного, но Кейджи видала и похуже.
— Нам очень надо поговорить. Сколько вы выпили? — спросила она, чуть поморщив нос, и взяла мужчину за локоть, помогая подняться. Он был весь измазан в пыли, жутко вонял, но, к счастью, не принимал попыток бессмысленно сопротивляться. Веселые улыбки за спиной сменились заливистым смехом, но спустя мгновение кто-то из соседнего дома открыл окно и громко приказал заткнуться.
— Я себя нормально чувству… Просто хорошо провел время с одной бутылочкой. Кстати, где она? — самозабвенно пробурчал Нобуо, лениво глянув сначала направо, потом налево.
— Поднимайтесь уже, — вновь вздохнула Вару, перекидывая руку мужчины через плечо и помогая ему совершать что-то похожее на полноценное передвижение. Ноги его заплетались, и он оступался на ровном месте, то и дело вынуждая хрупкую девушку беспомощно волочить его по земле. — Спать на улице в такую жару опасно. Ладно хоть до тени додумались доползти.
— Будет меня еще желторотая соплячка чему-то учить, — выказал недовольство Нобуо достаточно агрессивно, но на большее сил ему не хватило. Он вновь запнулся, повиснув, и бросил что-то нецензурное. Его помутненный взгляд блуждал средь песчинок под ногами, и до мужчины не сразу дошло, что он, похоже, куда-то настойчиво движется. — Куда ты меня тащишь?
Возмущенный голос нисколько не тревожил Вару, и она волокла горе-подозреваемого к его дому. Ей сказали, что Нобуо лучше искать где-нибудь в подворотне с бутылкой под боком, и не преувеличили. Тратя запасы чакры на эту личность, Кейджи чувствовала себя так, будто ее обвели вокруг пальца и издевательски плюнули напоследок. Очевидно, что ему даже в голову не придет мысль копить деньги на услуги наемников, какая бы причина для этого ни была.
Мужчина залёг в тень не так уж и далеко от дома. Подойдя к небольшому, но на удивление вполне ухоженному зданию, Кейджи с трудом забралась с ним на порог и нажала на кнопку звонка. Она не сомневалась, что Нобуо живёт здесь не один, но спустя несколько минут ожидания все же решила поискать у мужчины ключи. В ближайшем кармане нашлась скудная мелочь и безобразно смятый чек; проверять остальное не пришлось, так как из-за двери послышался детский мальчишеский голос.
— Кто там?
— Я привела Нобуо Омэ домой. Он не очень хорошо себя чувствует, — ответила Вару, и дверь с щелчком открылась, являя взору немного смущенного и уже знакомого ей ребенка. — Оу, это ты.
Мальчик посмотрел сначала на нее, потом на мужчину. Губы его поджались то ли от стыда, то ли от отвращения, но, неуверенно отступив в сторону, он позволил Вару войти. Бывшая шиноби, чуть подтянув обмякшее тело вновь уснувшего Нобуо, завела его в дом.
— Где его комната? — спросила она прежде, чем бездумно куда-то идти, но прошедший вперёд мальчик небрежно махнул ей рукой.
— Можешь у порога оставить, — сказал он просто, но, словно спохватившись, замялся и указал в сторону гостиной. — Пусть полежит на диване.
Кухня и гостиная были совмещены: небольшая лестница вела на второй этаж. Кейджи, скинув с себя обувь, поволокла мужчину вглубь дома и опустила его на диван. Нобуо ненадолго открыл глаза и огляделся, сказав что-то невнятное куда-то в сторону телевизора. Уже в который раз тяжело вздохнув, Вару решила просто оставить его так, как сидит: спрашивать о чем-то мужчину не было необходимости. Мальчик, взяв оставленную им в коридоре большую корзину со стиранным бельем, пошел к двери, ведущей на задний двор. Бывшая шиноби осторожно последовала за ним, подмечая, что несмотря на отсутствие женщины, в доме царил какой-никакой порядок.
За дверью находилась небольшая веранда с невысокой деревянной оградкой вместо стен. На передвижных столбиках была натянута веревка, на которой развешивали белье, не боясь, что солнце беспощадно выжжет всю краску. Мальчик поставил корзину на пол, а сам поднялся на стул, перекидывая часть простыни и с некоторой неловкостью пытаясь ее расправить.
— Тебе помочь? — подошла к нему Вару и, не дожидаясь ответа, равномерно растянула ткань на верёвке. Мальчик упрямо старался делать вид, что не замечает ее: он отводил взгляд, словно желая тем самым укрыться от присутствия постороннего человека в доме. Теперь Кейджи знала, почему ребенок не играл с друзьями тогда и не спешил домой.
— И как давно он так?
— Уже не помню, — ответил ребенок отрешённо, совсем не желая об этом говорить.
— А как твоя мама?
— В больнице.
— Ты не навещал ее?
Руки мальчика чуть дрогнули, и взгляд стыдливо заметался. Вару прекрасно понимала то, что он чувствует, и нисколько не винила его за это. Страх увидеть дорогого тебе человека в состоянии, близком к смерти, может пересилить желание быть с ним рядом.
— Приходил несколько раз, но… Так и не дошел до палаты. Я слишком трусливый, — последние слова мальчик произнес с заметным отчаянием, но не позволил слезам наполнить глаза.
— Нет, это не так. Ты по-своему заботишься о ней здесь, дома, — попыталась утешить Вару, и он вопросительно взглянул на нее. Мальчик оказался неглупым и сообразил, что она имела в виду, и поэтому просто продолжил дальше развешивать белье, между делом задавая вопросы бывшей шиноби.
