– Но… но ты убиваешь людей.
– Неизбежное зло. Как и копы, кстати. Вот скажи: если перед тобой преступник вытащил оружие и направляет на тебя или других людей и не слушает приказов бросить его, ты выстрелишь?
– Но это другое!
– Почему другое? Просто в моём случае, если я не нажму курок, то тоже кто-то пострадает, только не прямо сейчас. Сейчас этот преступник избежал правосудия, а завтра он кого-то убьёт, изнасилует, покалечит, поняв свою безнаказанность. В чём разница, Дик? Неужели только в мгновенности события? А ещё от такого правосудия не спасут процессуальные проволочки, мне не надо думать о легальности получения улик, мне не нужен ордер для обыска, я работаю лишь с чистыми фактами, избавленными от адвокатской лебезни.
Дик лишь ткнулся носом плотнее в такую тёплую и широкую грудь – единственное надёжное, что сейчас было в этом шатающемся и рушащемся мире. А ещё он просто не знал, что ответить. Возможно, месяцы назад – до тюрьмы, до разочарований, до всех этих расследований, он бы и нашёл аргументы, продолжил бы говорить о непоколебимости закона, о том, что честность всегда победит, нужно лишь стоять на своём и ждать лучшего, а теперь… Теперь не было ничего, теперь на месте прежних устоев, чётких моральных принципов были какие-то руины: осколки прежнего строя, из которых непонятно теперь что можно собрать.
– Знаешь… может, ты и прав. Нельзя бороться по правилам с теми, кто уже установил для всего города свои, – тихо произнёс Дик после достаточно долгого молчания. Уже это признание не повергло его самого в шок, как некоторые до этого – может, это было последствием слома, последствием предательства от системы, в которую он так верил, может, это то, к чему всё велось.
– Вот значит как, – Джейсон тихо хмыкнул, но не победно, а как-то… понимающе, что ли? – Знаешь что? Сейчас я всё-таки довезу тебя домой, а завтра, после того, как ты поспишь, ты на свежую голову обдумаешь всё, что сказал. И тогда, если всё ещё будешь согласен с моими методами, вот тогда мы об этом поговорим.
– Джейс.
– Что?
– У меня всё ещё не было секса чёртовых полгода. Может, всё-таки, вставишь свой член куда полагается?
Джейсон лишь фыркнул, но разомкнул это полуобъятье-полузахват и вновь прижался к губам всё в том же медленном тягучем поцелуе.
– Хэй, мы сексом сегодня заниматься будем или этим? – недовольно спросил Дик, когда и через минуту Джейсон продолжил свои, пусть и несомненно приятные, но такие медленные ласки. Им место на какой-нибудь роскошной кровати в дорогущем номере или утром перед тем, как выпить чашку кофе, когда всё вокруг зашибись как хорошо, но никак не на заднем сиденье чёртовой машины, когда все конечности упираются то в дверь, то в сиденья, голова уже несколько раз больно стукнулась об ручку, а единственное, что скрывает их от возможных глаз, так это ещё не до конца запотевшие стёкла. Не до конца именно потому, что жара не хватало. А ещё не когда у них этот секс из отчаяния.
– И это тоже называется сексом, милый, – нет, этот засранец явно издевался. Или пытался делать вид, что издевается.
– Да пошёл ты… в задницу. Вот! В мою, бля, задницу, пока я тебе не врезал пару раз и сам не трахнул. И я нежничать точно не буду.
– Ладно, ладно, горячая голова, не будь таким нервным, – Джейсон не стал вдруг грубым, но и перестал тормозить (именно так Дик это бы охарактеризовал) и вставил вновь смазанные пальцы обратно, продолжая разрабатывать вход. Ну, хоть что-то. – Я, может, просто боюсь, что ты опять разрыдаешься у меня на плече. Ауч!
– Кретин, – Дик даже вырываться в этот раз не стал, просто хорошо так двинул локтём по рёбрам. В качестве метода воспитания, конечно, он же не садист какой-нибудь.
– Дик… я скучал, правда скучал, – Джейсон в какой-то момент замер, чтобы выдать это признание.
– Тогда займись делом, – рыкнул Дик, стараясь всем своим видом показать, что что-то внутри ничуть не ёкнуло, что этот взгляд вообще ничего не значил.
Дома было пусто, то есть совсем пусто. Вообще, так и должно быть, он и должен быть один, чтобы обдумать всё, принять взвешенное решение, переоценить свои ценности… Но всё равно было слишком пусто, слишком одиноко. Дик уже дважды отдёргивал руку от бумажки с новым номером Джейсона, которую тот сунул ему перед своим отъездом. Сунул и сказал позвонить, когда и если соберётся с мыслями. Позвонить, каким бы ни было его решение. Но так хотелось просто опять обнять Джейсона, забыть обо всех кошмарах, почувствовать себя вновь в безопасности… Рядом с Джейсоном всегда было хорошо. Да, он был преступником, но ведь Дика он всегда защищал, оберегал, даже когда сам Дик послал его нахер…
Комната, в которой раньше жил Дик, выглядела совсем безжизненной, даже пыль то тут, то там лежала. Альфред явно не предполагал, что Дик вернётся так скоро, там было оставаться страшно. Наверное, даже страшнее, чем в собственной квартире. Возможно, там ещё не убрали кровь девушки, невинной девушки, которая просто решила остаться с ним на ночь и за это её выбрали мишенью. Дик свернулся калачиком на постели Брюса, надеясь заснуть. Сон помогает, сон помогает травмам, сон поможет принять решение, сон приведёт к новому дню, когда можно будет не быть одному после всего случившегося.
– Мастер Ричард.
Дик резко дёрнулся, почти вспрыгнул на постели и упал обратно, запутавшись в одеяле. За последние месяцы он привык, что если услышать хоть звук рядом с собой спящим, то надо срочно просыпаться, срочно обороняться, или под рёбрами окажется заточка.
– Мастер Ричард, всё хорошо, вы хотите блинчиков?
Дик сфокусировал взгляд на Альфреде. Просто Альфред с подносом в руках, Альфред, который даже не дёрнулся, так как на подносе не было и капли от пролившегося кофе. А в дверях стоял Брюс… отец… папа… Он всё же дома. Всё хорошо. Тут нет врагов. Всё закончилось. Тут всё хорошо.
Альфред аккуратно поставил поднос на прикроватную тумбочку, Брюс прошёл в комнату, а Дик, сам не понял в какой момент, рванул вперёд и обнял Альфреда, вжимаямсь в него крепко-крепко, как давным-давно в детстве. Дома, дома, дома.
– Дик, ты в порядке? – рядом ощутимо прогнулась кровать, а потом Дик почувствовал тяжёлую руку Брюса у себя на плече.
– Угу, – тихо буркнул Дик, не отрываясь от Альфреда. Он до сих пор боялся, что всё это просто сон, что Джейсон тоже сон, что сейчас он проснётся опять в камере, если дёрнется слишком сильно или вот объятья разомкнёт.
А вообще он нифига не был в порядке. Он почти полгода в тюрьме был! Ну, не в тюрьме, а в следственном изоляторе, но большой разницы это не делало. Он эти месяцы выживал, каждый день боясь не проснуться, оборонял свою жизнь, а его ещё вчерашние коллеги отвернулись от него, считая продажной мразью. Какой тут может быть порядок? Дик бы точно разрыдался, если бы этого не сделал вчера на груди у Джейсона. До сих пор было стыдно, даже несмотря на всё вышеперечисленное, он же не мямля какая-то, а крутой коп (пусть и бывший), раздумывает о перспективе взять правосудие в свои руки, ну какие тут могут быть рыдания? А вообще, ему нужен денёк, чтобы прийти в себя, пообщаться с семьёй, съесть те самые блинчики Альфреда, понять, что хочет дальше от жизни, а завтра он позвонит Джейсону, не зависимо от решения позвонит.
Джейсона Дик ждал на крыше, на той самой крыше, где они в первый раз делили коробку пончиков. Когда Дик назначал встречу, ему это казалось символичным, теперь же каким-то глупым.
– Ностальгируешь по нашему свиданию? – Джейсон подошёл, как и всегда, тихо и без приветствия.
– Привет.
– Скучал по мне? – Джейсон аккуратно сзади обвил его руками и уложил подбородок ему на плечо. Медленнее и невесомее, чем обычно, словно сомневался, можно ли.
– Я с тобой, – выдохнул Дик, расслабляясь в знакомых объятьях. И как он мог полгода жить без них? Увяз окончательно и бесповоротно. Наверное, не надо было тогда звать Джейсона к себе в постель. Или же это было лучшим решением в его жизни.
– Ты о?..
