Ольга Светлолобова.1922 г.
Сейчас очень модно находить в своей родословной дворянские корни. Со мной проще. Один дед мой Федор Федорович Кокоулин до революции был высококлассным токарем на Ижевском оружейном заводе. Делал нарезку в стволах винтовок. Его получки хватало, чтобы семья жила безбедно. А потому бабушка моя никогда не работала. Правда, один раз она проработала всего день. Во время войны отпускала в школьном буфете завтраки деткам. И проторговалась, глядя в голодные детские глаза. Вот в ее повадках что-то аристократическое просматривалось. Хотя скажи ей тогда об этом, она бы меня хорошенько высмеяла. Другой мой дед, которого я никогда не видел, был зажиточным крестьянином. Кстати его звали тоже Федором. А что был зажиточным, знаю, потому что, будучи маленьким, видел у матушки список завещанных мне богатств. Всего не помню, но в память врезались телка, две пчелиных семьи и большое количество меда. Мы жили тогда далеко от таежной глубинки, на Кавказе, и ни за каким наследством, конечно, не поехали.
Мой дед Федор Федорович Кокоулин. 1960 г.
Так вот бабушка. До сих пор жалею, что не записывал за ней сочиненные ею анекдоты. Это были и страшные истории, когда двое из ее братьев якобы разузнали, что можно купить машинку для печатанья денег, вложили и отослали адресату большую сумму денег, все, что у них было. И получили посылку, в которой лежала отрезанная человеческая голова.
– Дураки, – смеялась она, – если у человека есть машинка для печатания денег, что бы он ее продавал?
Моя любимая бабушка Ольга Светлолобова и Жук.1960 г.
Племянница деда, Августина, была человеком набожным и смиренным. Она любила говорить:
«Надо, чтобы все было по-хорошему…»
Бабушка тут же ввела в семейный обиход ироничную фразу: «… по-хорошему, как у Гутьки!»
Больше всего ее язык жалил жену брата Александру. Дядя Ваня Светлолобов был высокий, красивый…
А Александра была маленькая и кривоногая. Бабушка называла ее «ванюшкина Саня» или «кривоногая Саня»… Вот пара анекдотов про ванюшкину Саню.
Как то мой дед и дядя Ваня загуляли. И спьяну Иван забыл у деда свой картуз, прихватив при этом дедов. Утром, уходя на работу по второму заводскому гудку, Федор говорит:
– Ольга, сходи к Александре и поменяй кепки.
Иван и Александра жили со своей многочисленной ребятней возле пруда, где-то в километре от нашего дома. Туда и направилась моя бабушка.
– Санечка, наши мужики вчера шапками поменялись…
– Ничего не знаю. Ваня, а Вань, – закричала она.
– А что, Иван на работу не пошел? В огороде?
– Нет, на заводе…
До завода через пруд зимой по льду было километра два с гаком, а летом по суше и того боле…
– Санечка, ты все же сходи, поищи…
Саня долго ходит, наконец, возвращается с дедовой кепкой. Стоит, переминается…
– Ну, давай, Санечка кепку.
– А вдруг ты меня обманешь и Ванину кепку не отдашь…
– Тогда на, возьми Ванину вперед…
– А вдруг я тебя обману и Федорову не отдам…
– Что ж тогда делать?
– Давай, Ольга, меняться из ручки в ручку…
Надо было видеть, с каким артистизмом и лукавым юмором рассказывала бабушка свои байки, а фраза «из ручки в ручку» стала семейной присказкой, когда нужно было оттенить глупость или нелепость какой-нибудь ситуации. Вот еще одна история.
Дядя Ваня надумал купить гармошку. Но вот незадача, ванюшкина Саня была чертовски скупа, так что выпросить у нее денег на такую покупку было трудно.
Был выходной день, Александра занималась обычной для воскресенья выпечкой шанежек, булочек и другой вкуснятины в большой русской печке.
– Санечка…
– Да, Ванечка…
– А не купить ли нам гармошку?
– Ой, Ванечка, зачем она нам?
– Представляешь… Вот ты положила на противень булочки и засунула в печку… Я сел перед печкой и давай играть на гармошке… Те булочки, которые дальше сидят, начнут расти, чтобы посмотреть, кто это так хорошо на гармошке играет? Я играю, а булочки вырастают и вырастают…
– Ой, Ванечка, давай тогда купим гармошку!
Вот такое наследство я получил от своей бабушки. Я вечно подтрунивал над своими одноклассниками, за что и получил стыдную и ненавистную для себя кликуху – Трунька. Я, наверное, был плохим мальчиком, раз меня не любили одноклассники. Да и поколачивали они меня частенько. Как-то еще в первом классе, это был 1951 год, наша училка, Мария Константиновна, высокая худая старая дева с усиками под носом, вопрошала, кто кем хочет стать. Девочки, конечно, все стали санитарками, а пацаны разделились: половина ушла в моряки, половина в летчики… Я один остался на суше и сказал, что буду поэтом. Объединенная команда водоплавающих и летунов меня дружно поколотила.
Школа была скучна в своей тупой консервативности.
Славка Пушников, одноклассник. 1957 г.
Был у меня дружок Славка Душников. Одно время мы с ним увлекались радиолюбительством. Так вот, этот самый Славка решал задачки по физике слету каким-то своим способом, минуя формулы и доказательства. Физичка свирепела и требовала правильного решения задачи. А он что-то к чему-то прибавлял, что-то от чего-то отнимал и выдавал ответ. Она кричала, что он ответы списывает с последней страницы задачника, и принесла ему задачку не из школьной книжки. Он почесал затылок, что-то к чему-то прибавил, потом вычел и выдал ответ. Ответ был правильным, но не был показан путь его решения. И училка поставила ему двойку. В последствие Славка стал Заслуженным конструктором Российской федерации, разработчиком систем телеметрии на космических аппаратах.
Теперь для сравнения уроки в техникуме, куда я поступил в 1959 после восьмого класса. Первое, что поразило, к нам стали обращаться на «вы». И не зубрежку от нас требовали, а способность мыслить, находить решения и делать выводы. Учитель физики Эмилия Константиновна Эмме на зачетах и экзаменах разрешала пользоваться любой справочной литературой. Главное, говорила она, чтобы мы понимали суть явлений и физических процессов. Славку бы она полюбила. Вот пример. Контрольная по физике. Два варианта. Быстренько на черновике решаю свой вариант и приступаю к оформлению решения задачки в чистовик. Мимо проходит Эмилия Константиновна.
– Что делаем?
– Да, вот, переписываю начисто.
– У нас что, урок чистописания? Не тратьте зря время, лучше решите другой вариант или идите гулять…
Я решил еще один вариант и ушел гулять. Я привел этот пример, чтобы показать, как техникумовское образование отличалось от школьного.
Школу я не любил, а потому плохо что помню из школьной жизни. Помню драмкружок в Детском клубе и кукольный театр при школе. Учился я неважно, и школьных учителей я, к своему стыду, не помню вовсе. Хотя нет. В памяти всплыла учительница истории Роза Ахметовна. Половину урока она рассказывала нам, какие мы свиньи, дураки, невежды, хулиганы… – и это на каждом уроке. Несмотря на то, что я был дураком и хулиганом, из школы меня выпустили после 8 класса с неплохой характеристикой.
