Пролистав каталог в десяток страничек, в котором были представлены предметы домашнего хозяйства, я озадаченно пожала плечами. Ничего там сногсшибательного не было — большей частью всякие мелочи, явно облегчающие, однако, ежедневную возню, скажем, на кухне. Недешевые, впрочем, мелочи — я хоть хозяйством практически не занималась, но подарки в дом (той же Светке, к примеру) покупать приходилось.

Мать, стоя у меня за плечом, то и дело тыкала пальцем в разные картинки, показывая мне, что она намерена заказывать.

— Завтра прямо с утра схожу и оплачу, — бормотала она, — чтобы побыстрее доставили. Деньги нам очень пригодятся — отцу к зиме верхнюю одежду купить можно будет, и мне сапоги чинить уже надоело. И тебе не придется опять раскошеливаться.

— Мама, подожди, — остановила я ее, — нужно позвонить сначала, выяснить, что это за выигрыш, если вы ни во что не играли. Что-то это на сказку смахивает.

— Это ты ничего хорошего от жизни не ждешь, — рассердилась она, — вот у тебя приятных неожиданностей и не бывает. А я тебе так скажу: если человек честно свою жизнь живет, то рано или поздно удача ему улыбнется — вот это и есть торжество справедливости. А вовсе не твоя готовность, чуть что, зубы всем вокруг показывать.

Объяснять кому бы то ни было свою позицию, с примерами и умозаключениями, я никогда не видела смысла. Она — моя и вполне мне же понятная, а если кто-то с ней не согласен — это его личное и сугубо персональное дело. Главное — судя по часам, сегодня она уже никуда не пойдет что-то там оплачивать. Правда, и мне им звонить уже поздно — в такое время ни один офис уже не работает. А вот Интернет доступен круглосуточно.

Мне хватило пяти минут, чтобы убедиться, что фирма, поздравившая мою мать с крупным выигрышем, действительно знаменита. В очень прозаическом смысле. Нет, заказанные товары они, как правило, доставляли — те, правда, разваливались при второй попытке использования. А вот получение выигрыша все откладывалось — до второго заказа, третьего… Никак, видно, торжественная обстановка не складывалась для вручения.

Я позвала мать и посадила ее перед экраном монитора, на котором толпились отзывы «благодарных» клиентов — то гневные, то презрительные, то полные горького разочарования. И, видя, как медленно тухнут у нее глаза и в привычном смирении опускаются уголки губ, я вдруг отчетливо поняла, что и для меня, и для моих ангелов время бездействия прошло.

Если бы эти «благодетели» обманывали молодых, вполне способных заработать себе на жизнь и имеющих возможность доступа к практически неисчерпаемому источнику информации, я бы и бровью не повела. Лень работать, слюни текут от перспективы получения легких денег, не хочется отрывать себя от любимого дивана, чтобы в Интернете поискать, на каких таких китах покоится чудо чудесное — расплачивайся кошельком за отсутствие здравого смысла. Но когда приманивают суммой, в десятки раз превышающей размер пенсии, пожилых людей, которые и компьютера, как огня, боятся, и в ценах и товарах современных плохо ориентируются, и на все готовы, чтобы избежать унизительной финансовой зависимости от своих детей… Э нет, ребята, здесь я одним подзатыльником не ограничусь!

Прямо на следующий день я позвонила Тоше и попросила его накопать мне все, что сможет, на непредусмотрительно нарвавшуюся на меня благотворительную организацию. Результаты его изысканий довели меня как раз до нужной для большого начинания температуры. Придраться к этим гадам было просто не из-за чего. Под выигрышем у них подразумевалась возможность принять участие в розыгрыше денежного приза — в некоем неопределенном будущем и еще менее определенном месте. О чем они честно извещали потенциальных клиентов — я проверила! — но где-то в самом низу тыльной стороны поздравительного послания. И мельчайшими буквами. На которые старики, без очков, уж точно внимания не обратят.

Я немедленно созвала срочное совещание моего летучего отряда. Стасу с Максом невозможность подкопаться под мошенников тоже только азарта придала. Отсутствие легальных способов воздействия на преступников всегда открывало перед ними широчайшие просторы для применения их мистических способностей. Киса, убедившись, что я намереваюсь взять на себя не более чем опять-таки прессу и разъяснительную работу в печатном виде, тоже повеселел.

К концу недели сфера наших новых интересов существенно расширилась. Трудолюбивый Тоша, войдя в раж, забросил в глубины Интернета невод пошире и принялся таскать оттуда мошенников целыми кланами.

Бойких коммивояжеров, являющихся прямо в дом и соревнующихся в скорости изложения абсолютно уникального предложения приобрести один из пяти подарочных наборов, предлагаемых только в этот день, и только жителям данного микрорайона, и с баснословной скидкой в сорок процентов, которая на поверку в два раза превышает их реальную стоимость.

Электронных мошенников, рассылающих по всему миру уведомления о выигрышах в лотерее экзотических стран, неожиданно свалившемся на голову наследстве от бездетного мецената и крупном денежном призе миллионному посетителю того или иного сайта и берущихся за вполне умеренную плату помочь обалдевшему баловню судьбы с юридическим оформлением получения манны небесной.

Суровых коллекторов, скупающих, как правило, копеечные, а зачастую и вовсе несуществующие долги человека различным службам сервиса, причем, весьма давние с накручиванием баснословной пени, и превращающие его жизнь в ад звонками в любое время дня и ночи, оскорблениями и угрозами.

И вовсе уж откровенных подонков, звонящих посреди ночи старикам с трагическим известием о том, что их сын (или дочь) попал в аварию, находится в больнице и для спасения его жизни требуется дорогостоящее лекарство, деньги на которое нужно срочно, в ближайшем банковском терминале — чтобы не потерять ни единой драгоценной минуты — перевести на такой-то счет. Больничный, разумеется.

Бороться с такими уродами обычными способами было просто невозможно — они процветали на человеческих чувствах. Оставалось только действовать на них их же методами, творчески совершенствуя их.

Киса оказался на удивление хорош в составлении проникновенных текстов предупреждений, которые мы рассылали людям по почте, размещали на форумах и просто в домах развешивали.

Стас организовал нам с десяток своих подчиненных с особо впечатляющей внешностью, которые, разбившись на небольшие группы, устраивали откровенную слежку за теми объектами, которых нам удалось найти физически. Неделя-другая постоянных встреч с ними, вежливо улыбающимися и окидывающими объект цепким взглядом с головы до ног, обычно приводили того к нервному вздрагиванию и явной потере уверенности в голосе.

Макс взял на себя обратную связь. Пострадавшие охотно делились со всеми желающими номерами телефонов, с которых их изводили, и Макс ежедневно, по несколько раз, набирал их — то тяжело дыша, то интересуясь здоровьем родственников, то просто неся какую-то чушь. Ерунда-то ерунда, но, как учит нас классика литературы, бессмысленные фразы из серии «Грузите апельсины бочках», неуклонно следующие одна за другой, кого угодно выбьют из колеи.

Тоша же вцепился, как клещ, в электронных мошенников. Похоже, он воспринял использование Интернета в преступных целях как личное оскорбление. Добраться до таких физически не представлялось возможным, но он докопался до некой международной организации, занимающейся такими видами преступности, и добился закрытия нескольких ящиков. Когда вместо них тут же открылись другие, он — с крепко сжатыми губами и трагическим выражением на лице — принялся старательно засеивать их вирусами и подбрасывать их адреса особо активным спамерам.

Ради великого дела очищения Интернета от всякой нечисти Тоша с готовностью и страстным огнем охотника за ведьмами закрыл эти самые глаза даже на личные пристрастия. Когда ему удавалось раздобыть номер телефона автора «писем счастья», находящегося, как правило, на другом конце света, в дело вступал Макс. Однажды он недельный спектакль разыграл, изображая особо тупого чурбана, каждые полчаса интересующегося продвижением дела с его выигрышем, а также точным адресом организации, его выдающим, чтобы написать туда с личной просьбой ускорить процесс, а может, и самому подъехать. Слава Богу, что эти переговоры его темное ведомство оплачивало.