–Повтори, что ты сказал.

–Ты притворяешься, что не знаешь? Я  сразу понял, когда увидел тебя…

–А что если это ошибка?

–Да не может быть никакой ошибки. Я чую таких как я. Таких как ты. От тебя веет мощной силой. Я чувствую то, что есть внутри тебя. Оно дает тебе способности. Оно владеет тобой и побеждает твоих врагов. Это сила. Сила человека-полукровки.

–В моих жилах течет кровь эльфов, – позабыв про все правила предосторожности, сказала Лаки.

–Возможно. Но я чувствую в тебе темную силу. Могучую. Ты лишь прикидываешься ведьмой. Ты гораздо сильнее. Неужели ты не замечала, как Оно внутри тебя иногда вырывается наружу?

Лаки молчала. Она вспомнила…

Вспомнила свою смерть, вспомнила воров в переходе- что в ней увидел тогда один из них?– морского змея и приступы злости. В те мгновения ей казалось, что что-то шипастое и безумно злое рвется из нее в этот мир.

–Я не знаю, – наконец ответила она. – Я это я. Возможно, маг. Возможно, колдунья. А возможно, полукровка. Я лишь могу ждать, чтобы узнать все, что я хочу. А тебе, – она устало села на кровать, – оставляю право говорить об этом или не говорить. Я не знаю, зачем ты следишь за мной. Ты, очевидно, знаешь про меня больше, чем я сама. Так что же тогда тебе нужно?

–Тебя.

Высокая фигура снова приблизилась к ней. Полукровка опустился перед ней на колени, потянулся, и  его пальцы заскользили по ногам  Лаки, от лодыжек все выше. Он ласкался, как большой черный кот пять-десять-пятьдесят минут назад. Лаки бросило в жар.

–Я могу помочь тебе, – бормотал Генри, – я научу тебя… Как стать сильной… Как стать умной… Как стать тем, кем хочешь… Ты должна просто быть со мной… У меня еще не было такой прекрасной возможности научить… Тебя… Ты должна быть моей… Ты хрупкая и нежная, из тебя выйдет страшный воин....

Говоря это, Генри Кларенс осыпал поцелуями ее ноги, а Лаки смотрела на него со смесью отвращения, стыда, но одновременно жар поглощал ее. Она не могла собраться с духом и прекратить это, как вдруг в дверь громко постучали. Генри замер, а затем недовольно посмотрел на дверь.

–Кто это еще?

–Катежина! – раздался голос Мастера, – Катежина, ты спишь?

–Нет, – с облегчением крикнула в ответ Лаки. Глаза полукровки загорелись злобой.

–Открой, Катежина!  Ты закрылась на засов!

–Скажи, что ты не одета, – тихо приказал Генри, – скажи, что откроешь через минуту.

–П..погоди минуту! – неожиданно для себя ответила Лаки. – Мне нужно одеться!

Она не слышала, что отвечал ей Мастер. Она смотрела – Генри встал, открыл огромное окно и взобрался с ногами на подоконник.

–Но что… – начала было она.

–Время моего визита подходит к концу, – промурлыкал гость, – я обещаю, что больше не зайду в эту комнату без спроса. Но я хочу, чтобы ты подумала… – все его тело стало покрываться черной шерстью еще гуще. На лопатках треснула рубаха, и два огромных кожаных крыла раскрылись за спиной полукровки. Он повернул к девушке искаженное лицо, и Лаки в ужасу увидела, как удлинился нос, как в растянувшемся рту блестят клыки и  дрожит раздвоенный язык.

–Я хочу, чтоб ты решила, чего хочешь. Жить во лжи или стать тем, кто ты есть. До встречи.. – и огромный нетопырь нырнул в бездну, где-то у самой земли перекувыркнувшись и тяжело полетев вперед. В то же мгновенье дверь отворилась, и в комнату буквально ввалился Мастер – очевидно, дверь сдерживало заклятье.

–Почему у тебя открыто окно? – спросил Мэтуу. Вид у него был рассеянный.

–Камин слишком чадит, – только и смогла ответить Лаки. Лихорадка прошла.

-Нам надо убираться отсюда как можно быстрее.

–Это случится завтра перед восходом солнца.

Лаки вздрогнула и едва не выпустила руку Мастера: исполняя роль примерной племянницы, она водила Мэтуу по двору под ручку как раз после того, как он передал Эдмунду Кларенсу львиную долю припасов контрабандистов (сказать по правде, у них попросту не было выбора).

–Не может быть!

–Нам пора убираться, ты права, – Мастер украдкой посмотрел на нее, не изображая, как прежде старца, – оставаться дольше значит подвергать себя бессмысленному риску. Ты передала уже три письма. Я отдал запасы всей той дряни, что мы привезли.

–Как нам удастся сбежать?

–Мы вызовем меньше подозрений, если попросту покинем замок через парадный вход. Вечером я якобы получу тревожные новостисо своей малой родины  – лавчонку мою соберутся прикрыть, – и мы двинемся решать насущные проблемы так же непринужденно, как и заглянули сюда.

–Мастер… – Лаки на секунду запнулась, – ну а если что-то пойдет не так?

Мастер меча молчал, раздумывая.

–Если Кларенс проявит недовольство, – наконец ответил он, – то перед рассветом мы сами оседлаем грифонов из нашей упряжи и рванем подальше от этого чертового осиного гнезда. Перед рассветом тихо.

–Перед рассветом, – повторила Лаки.

Прошло несколько дней, а она так и не сказала Мэтуу о знакомстве с Генри. Она сама не знала, почему обманывает своего учителя. Но ее преследовало чувство, что новость о полукровке ему очень не понравится.

Все эти дни каждый вечер она упорно училась управлять своей силой. И каждый вечер голос за окном, голос Генри, давал ей советы, наставлял и поправлял:

–Тебе гораздо легче будет управляться со своей силой, если ты научишься ее вызывать. Запомни чувство, с которым ты начинаешь что-то творить. Поначалу тебе придется вызывать его у себя постоянно, иначе ты не сдвинешь с места даже эту несчастную табакерку.

–Это несложно. Мой двигатель – злость и раздражение, – буркнула себе под нос Лаки.

–Не забывай, что у химер острый слух…

Окно, до этого открытое, с гулким звоном захлопнулось, спустя секунду из-за окна раздалось: "Браво!".

–Левитация – легче всего, – сказала Лаки в один из вечеров.

Она сделала едва уловимый пас кистью, и меч, рванувшись из ножен, в последний момент снизил скорость и мягко лег ей в руку.

–Ты еще не дошла до заклинаний и управлением стихий.

–До этих заклинаний есть риск не дойти никогда в жизни.

–Но не для тебя.

–Следующим важным шагом будет щит, барьер и преграда. Их видов очень много. Для начала освой практический щит от физического контакта. Он может стать твоим контрударом, – так сказал Генри в следующий раз.

–Неплохая идея.

–Ты можешь потренироваться на мне, если позволишь мне войти.

–Убирайся, Генри, – спокойно ответила Лаки.

Она услышала глухое ворчание и шелест крыльев.

Но на следующий вечер она открыла окошко и, лишь отойдя от него на другой конец комнаты, произнесла:

–Хорошо, ты играешь честно. Можешь войти!

Генри тяжело перевалился через подоконник. Видимо, сидеть все это время на наружном выступе стены требовало от него немало сноровки. Кожистые крылья втягивались, волоски шерсти уменьшались, лицо становилось вновь похожим на человеческое.

–Иногда, когда я делаю это слишком быстро, на мне рвется одеж… – он не договорил. Попробовал сделать шаг в перед – воздух передним будто стал плотнее, нога не желала двигаться.

–Работает, кажется, – удовлетворенно заметила Лаки.

Поначалу Генри ухмылялся. Он будто бы старался продавить невидимую стену, толкая воздух перед собой то ногой, то плечом, то всем телом. Постепенно, когда ему не удалось ни на дюйм сдвинуться со своего места, он начал ощутимо сердиться. Глаза налились кровью, ноздри расширялись, как у бешеного быка.

–Ну, доберусь я до тебя, полукровка! – прорычал он.

Лаки смешалась. Ей стало немного страшно, и она почувствовала, что щит, отделяющий ее от разъяренной химеры, слабеет.

–Тебя легко сломать, полукровка! – торжествующе воскликнул Кларенс-младший.

Щит рассеялся, и он с торжествующим воплем рванулся на Лаки, однако спустя мгновение вынужден был остановиться – в его шею уперлось лезвие меча, оказавшегося в руках девушки за долю секунды.

–Уж больно быстро ты учишься, – процедил Кларенс сквозь зубы.