Глубоко вздохнув, Бен направляется за ней, полный уверенности в том, что без неё он оттуда не выйдет. Сердце начинает колотиться как ненормальное, стоит ему потянуть за ручку двери.

Внутри жаркий воздух наполнен запахами свежесваренного кофе и спелых мандаринов. Стоящая рядом со входом живая ёлка, украшенная парочкой стеклянных шаров, излучает свежесть зимнего леса. Бен тут же ощущает трескучее рождественское настроение, из-за чего под ложечкой начинает неприятно тянуть. Он ведь напрочь забыл о том, что грядут праздники. С той кашей, в которую превратилась его жизнь, он забыл обо всём на свете.

Ну, кроме Рей.

О ней он, как бы ни старался, забыть так и не смог.

Людей внутри полно; он обводит взглядом зал, но её нигде не видно.

Не успев сделать и шага, Бен едва не врезается в невысокую официантку, которая, вежливо улыбается и немедленно проводит его к пустой кабинке, вручив потрёпанное меню. Заняв предложенное место, он откидывается на потёртую спинку диванчика, чувствуя, как в глазах начинает темнеть от усталости и волнения напополам с адреналином, кипящим в крови. Он словно под кайфом от встречи с Рей, да и явная нехватка здорового сна сказывается на нём не самым лучшим образом. Прикрыв на секунду глаза, он прячет лицо в ладонях, пытаясь собрать мысли в кучу, вот только сознание раз за разом возвращает его к ней.

Рей.

Ему до сих пор не верится, что он встретил её. В многомиллионном городе, в каменных джунглях, в которых она растворилась подобно невидимке, ему удалось отыскать её, найти, и теперь… Теперь всё встанет на свои места — он ни на единое мгновение в этом не сомневается.

Выпрямившись, Бен оглядывается по сторонам и почти сразу же видит её. В тот момент, когда их взгляды встречаются, ему кажется, что сердце в груди попросту перестаёт биться.

Она сама на себя непохожа.

Даже с расстояния он замечает, как ярко выделяются веснушки на её побелевшем от волнения лице.

Сомнения, неуверенность и даже страх колючими щупальцами опутывают его, смыкаясь на горле и начав душить. Бен вдоха сделать не может, едва заметив, как она жмурится и делает глубокий вдох, прежде чем направиться прямиком к нему.

— Чего желаете? — спрашивает она обыденным тоном, и в ту же секунду внутри него что-то надламывается. Нахмурившись, Бен скользит взглядом по её отстранённому лицу: мягкие розовые губы сжались в тонкую линию, взгляд ореховых глаз устремлён куда-то под ноги, а Бену просто жизненно необходимо заглянуть ей в глаза.

Ну же, Рей.

Это немыслимо; она, по всей видимости, не слишком рада их встрече, а Бен, напротив, впервые за много-много дней чувствует, что снова может дышать.

От неё пахнет так сладко. От неё пахнет ею, и он вдыхает раз, второй, чувствуя, как моментально пересыхает во рту. Руки, замком сложенные на столе, начинают мелко дрожать. Как же он скучал по ней! Ему не верится, что она здесь, рядом с ним, совершенно не верится; ему страшно шелохнуться, боязно согнать наваждение.

Должно быть, он слишком долго молчит, потому что она, наконец, поднимает взгляд и обеспокоено хмурится.

— Всё хорошо? — спрашивает Рей тихо, склонив голову набок.

Он кивает прежде, чем успевает остановить себя. Хорошо, наконец-то с ним всё хорошо.

— Чего желаешь? — тихо повторяет она свой первый вопрос, и Бен, прежде, чем ответить, раз двадцать проигрывает в голове её слова, упрямо видя в них совершенно иной подтекст.

Тебя, хочется ему ответить, но вместо этого осипшим голосом он произносит.

— Кофе, пожалуйста.

— Чего-нибудь ещё? — пряча взгляд в крошечном блокнотике интересуется Рей. Её щёки наливаются румянцем, и ему приходится приложить массу усилий для того, чтобы не сорваться с места; схватить её в охапку и прижать к себе хочется до смерти как сильно.

Её голос пробуждает в нём совершенно непонятные, давно забытые чувства, и он почти не дышит, боясь того, что ещё немного, ещё чуть-чуть и мгновение улетучится, выкинет его обратно в серую реальность, в которой он жил на протяжении последних недель, месяцев, лет.

Мысль об этом ударяет его наотмашь, и слова срываются с кончика языка прежде, чем он успевает себя остановить.

— Поговори со мной.

Нахмурившись, она начинает кусать щеку изнутри, отказываясь смотреть ему в глаза.

— О чём?

— Сама знаешь. — покачав головой, она обращает на него взгляд, и Бен моментально тонет в глубине её глаз. — Пожалуйста, Рей. Давай просто… — уйдём, хочется сказать ему. Позволь мне забрать тебя отсюда, вертится на языке. Но вместе всего этого он на выдохе произносит: — Господи, Рей, ты не представляешь, как я по тебе скучал.

Она, кажется, перестаёт дышать.

— Бен…

— Во сколько ты заканчиваешь? — перебивает он.

— В семь.

— Я подожду. И потом мы поговорим, хорошо?

На самом деле он не даёт ей выбора — до такой щедрости ему теперь как до луны. Он ставит её перед фактом, и она…

Она почти незаметно пожимает плечами и коротко кивает. После чего, пообещав принести заказ через пару минут, уходит, унося с собой всю теплоту, весь свет, в котором он нежился буквально мгновение назад.

Время словно растягивается. Стрелки на часах будто сквозь толщу воды двигаются, отмеряя каждую пройденную секунду, но Бена это ничуть не смущает. Напротив, впервые в жизни он желает, чтобы время вовсе остановилось, замерло на пару бесконечно долгих секунд, позволило ему осознать, что происходящее — взаправду, что на этот раз ему это не снится. Ему хочется, чтобы тягучее, горячее напряжение, невидимой нитью соединяющее их двоих, не вздумало остыть. Хочется, чтобы мгновения, в которых она будет рядом с ним, длились вечно.

На протяжении всего вечера он взгляда от неё отвести не может. И чем дольше смотрит на неё, тем крепче убеждается в собственных чувствах. И пусть он пока не может дать им чёткого определения, факт остаётся фактом: он с головой готов броситься в её омут, наплевав на возможные последствия. Хватит с него грёбаных размышлений. На этот раз он не похерит всё к чёртовой матери.

Пока ждёт, он выпивает одному Богу известно сколько чашек кофе, и к концу вечера, когда она освобождается, Бен чувствует, что мозги кипят от избытка кофеина в крови. Рей одаривает его странным взглядом, но молча следует за ним, когда он тянет её за руку на улицу.

Он кинул машину на стоянке недалёко от кофейни, и когда предлагает подвезти её домой, она молча кивает.

Она не пытается отвязаться от него — понимает Бен, открывая перед ней пассажирскую дверь — а это уже кое-что.

Рей называет ему свой новый адрес на другом конце города, и Бен, наступив себе на горло, не уточняет деталей. В этом, по-крайней мере, он не станет на неё давить. Расскажет, когда сама захочет, решает он.

Бен надеется, что ей захочется рассказать ему обо всём.

— Ну, начинай, — Рей первой нарушает густое, повисшее между ними молчание, нервно ёрзая на кожаном сиденье. — Ты хотел… поговорить.

Хотел. Поговорить. Конечно.

— Я искал тебя, — решая начать с главного, говорит Бен, выворачивая на оживлённую улицу. — Звонил, домой приезжал.

Краем глаза он видит, как она поворачивает к нему лицо, но не отрывает глаз от дороги. Пока, во всяком случае.

— Не поверишь, — продолжает он, позволив тихому смешку сорваться с губ. — Даже на работу к тебе ездил. А ты как сквозь землю провалилась.

Он тормозит на светофоре, и вот теперь…

Теперь он смотрит на неё, и вид её распахнутых в непонимании глаз оглушает его, на корню подрывая расшатанные без того нервы к херам.

— Зачем? — выдыхает она спустя долгие мгновения звенящей тишины. — Ты же… Мы же договорились.

— Я помню, — нехотя отвернувшись, отвечает Бен, продолжив движение. — Прекрасно помню.

Между ними снова повисает тишина, и на этот раз она неуютна, неприятна. Она пугает, раздражает. Ему хочется нарушить её, но что именно сказать — он не знает.

Рей снова ёрзает и вздыхает, отвернувшись к окну.