ОР ГРМ. Ф. 133. Ед. хр. 420. Здесь и далее в начале первой записи каждой единицы хранения указывается архивный шифр этой единицы хранения.

Позднее в письме к А. А. Михайловой от 5 декабря 1923 г. Сомов рассказал, чтó ему удалось узнать относительно дела своего племянника. Е. С. Михайлова арестовали в ноябре 1923 г. в Петрограде по делу Я. И. Гринера, бывшего мужа Н. Ф. Дюклозель (которая также была под следствием), и, как следует из текста дневника художника, перевезли в Москву: «…Талечка была дома – лежала в постели, сильно простуженная и охрипшая. Она не знала, что Ж[енька] в Москве, сказала, что уже позаботилась бы, если б знала. <…> Она рассказывала, как некоторые враждебные ей свидетели показывали на нее как на главную виновницу. Будто она принуждала мужа вести такой образ жизни, что он совершил растрату. Ее кварт[иру], кроме одной комнаты, опечатали, и неск[олько] раз вызывали на допросы. Следователь, говорит она, очень строгий, но справедливый и толковый. Она ему неск[олько] раз говорила, что считает Ж[еньку] совершенно непричастным и невинным. Он удивлялся, что его долго не шлют в Москву. <…> Сама она думает не сейчас заняться шляпами, а сначала съездить за границу и привезти модели. Но все это пока откладывает, не зная, чем кончится ее дело». ОР ГРМ. Ф. 133. Ед. хр. 138. Л. 1. См. также запись от 3 ноября 1925 г.

Согласно письму П. О. Сомова к Е. С. Михайлову от 2 июня 1972 г. (находится в частном архиве), дочь Д. С. и П. О. Сомовых Надежда Павловна «была замужем за пр[о]ф[ессором] Горожанкиным, а впрочем, она была очень активным членом ВКПб». В справочнике «Вся Москва» на 1917 г. местом работы Н. П. Горожанкиной указана Женская гимназия княжон Львовых. Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1917 год. М.: Изд. товарищества А. В. Суворина – Новое время. С. 128. Однако суждение о том, что Надежда Павловна была женой профессора Московского университета, известного ботаника Ивана Николаевича Горожанкина (1848–1904), несостоятельно – см. подробную биографию последнего: Алексеев Л. В., Калесник Е. В. Иван Николаевич Горожанкин. М.: Наука, 1998. Скорее всего, муж Н. П. Горожанкиной – упомянутый на той же странице «Всей Москвы» преподаватель нескольких женских гимназий Николай Васильевич Горожанкин. Место жительство и номера телефонов Н. В. и Н. П. Горожанкиных совпадают.

Сомов-Насимович Евгений Николаевич (1910–1944) – сын Н. И. Сомовой от революционера и литературного критика Н. Ф. Чужака-Насимовича. По словам матери, с детства страдал психическим расстройством. См. ее дело персонального пенсионера: Государственный архив РФ (далее – ГАРФ). Ф. А-539. Оп. 4. Д. 319. Л. 8. Был корректором в газете «Известия», рабочим табачной фабрики «Дукат». Получил известность как шахматист-теоретик, составитель шахматных этюдов. В 1943 г. был арестован и осужден за антисоветскую пропаганду, направлен на принудительное лечение в Казанскую психиатрическую больницу, где и умер. К. А. Сомов писал о нем в письме к сестре от 5 декабря 1923 г.: «Женя, мой крестник, мне очень не нравится на вид – заикается, лицо неприятное, – и Нина жалуется, что он странный и что с ним трудно». ОР ГРМ. Ф. 133. Ед. хр. 138. Л. 1.

Сомова Валентина Ивановна (1866–1939) – дочь И. О. и Нат. И. Сомовых, родная сестра Н. И. и О. И. Сомовых. Вместе с сестрой Ниной после окончания Педагогических курсов при петербургских женских гимназиях работала учительницей. В 1901 г. примкнула к революционному движению. В 1902 г. вместе с сестрой и братом Осипом организовала в Санкт-Петербурге кружок «Вперед» для революционной работы среди рабочих, печатала

Подразумевается давность знакомства Сомова с его другом, врачом и коллекционером И. И. Трояновским, которого Сомов отличает от его полного тезки «нового» Трояновского – инициатора Выставки русских художников в Америке.

Художник М. В. Нестеров, член Союза русских художников, принимал участие в организации Выставки русских художников в США.

Издатель И. Д. Сытин был привлечен И. И. Трояновским к организации американской выставки и должен был выехать в США вместе с ним, Сомовым и прочими членами выставочного комитета.

Латвия должна была стать первой страной на пути художников в Нью-Йорк.

Народный комиссариат коммунального хозяйства.

Речь идет об антологии эротической литературы «Книга маркизы» («Le livre de la Marquise» – франц.), составителем и иллюстратором второго издания которой был Сомов. Опломбирование грузов требовалось для прохождения таможенного контроля.

Это письмо цитировалось в записи от 3–4 декабря.

Муратов Владимир Павлович (1869–1934) – брат П. П. Муратова. В 1901 г. окончил Императорскую Николаевскую военную академию. Участник Первой Мировой войны, генерал- майор русской армии, начальник штаба Севастопольской крепости. В годы Гражданской войны – в Красной армии. Работал в Генштабе, был начальником ряда высших военных учебных заведений. Историк и переводчик, он также коллекционировал произведения изо- бразительного искусства. Муратова К. М. «Каждый день» П. П. Муратова-колумниста // Наше наследие. № 104. 2012. С. 51.

Обнаженная натура (франц.).

Конёнков Сергей Тимофеевич (1874–1971) – скульптор; муж М. И. Конёнковой. Выехал из России в составе выставочного комитета Выставки русских художников в Америке и остался за границей. Жил преимущественно в США. Вернулся в СССР в 1945 г.

Постоянный перенос срока выдачи паспорта Сытину был вызван подозрениями в его нелояльности советской власти и сомнениями в возвращении в СССР. См. также прим. к записи от 20 ноября 1923 г.

Здесь – все вместе (лат.).

Обращение именно к Л. Б. Каменеву обусловлено тем, что в это время он был председателем Моссовета – органа, ведавшего выдачей заграничных паспортов.

Захаров Федор Иванович (1882–1968) – художник, член Союза русских художников. Окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества. В 1923 г. выехал в США как один из организаторов Выставки русского искусства в Америке. В СССР не вернулся; жил в США. Незабытые могилы. Российское зарубежье. Некрологи в 1917–1997: в 6 т. М.: Российская государственная библиотека, 1999–2007 (далее – НМ). Т. 2. С. 591.

Сомов так описывает это в письме к сестре от 8 декабря 1923 г.: «Достали мягкое купе на четверых. Ни вагона-ресторана, ни подушек и пр[очего] белья в поезде не было. Но мы свернули себе пальто под голову, и было спать удобно. Было не только тепло, но даже жарко. Когда мы отъехали от М[осквы] и один из нашей компании открыл выдвижной ящик у столика под окном купе, нам представился волшебный вид – в ящике была набита чудесная провизия – фунт сливочного масла, открытая уже коробка сардинок, несколько ломтей семги, кусочек сыру, в большом количестве шпигвурст, языковая колбаса, медвежья копченая колбаса и большой кусок кисло-сладкого хлеба. Сначала мы думали, что попали не в свое купе или что кто-н[ибудь] ошибкой все это положил нам, но прошло много времени, никто за этими вещами не являлся, и мы решили, что это было оставлено приехавшими из Риги в Москву. Все было безукоризненно свежим, и мы решили, что это наша собственность, радовались, сочли, что это хорошее предзнаменование, и стали с аппетитом ужинать, и всю дорогу не могли доесть, и привезли в Ригу остатки». ОР ГРМ. Ф. 133. Ед. хр. 138. Л. 4.