С галеры охраняющей устье реки, ведущей к монастырю, непонятное транспортное средство заметили, только когда оно приблизилось к выходящей из пролива шебеке с непомерно длинными мачтами. Все побережье, находящееся в сотне плетров от объекта (плетр — 31 метр), было под неусыпным контролем гвардейцев. Зона ответственности моряков ограничивалась судами, направлявшимися к берегу. Тем не менее, капитан галеры решил перестраховаться, и дал команду на перехват непонятного судна.

Как только с берега был передан прерывистый световой сигнал, «Аврора» дремавшая на якоре, пробудилась от десятков команд и беготни экипажа. Хаотичная качка от мелкой волны с поднятием парусов и набором хода, сменилась на мелкую нервную дрожь. Дед все рассчитал правильно — рандеву с «дивером» и первый взмах весел охранной галеры практически совпали. Фора в четыреста метров меня тоже вполне устраивала. Шлюпбалки подняли «дивер» на палубу, и наконец, свершилось «явление императрицы народу».

— Ваше Императорское Величество, вы не представляете, какая честь приветствовать Вас на борту моего скромного судна. У нас великолепно выученный экипаж, вышколенная и приветливая обслуга, и я уверен, что на борту нашего корабля Вы всегда найдете себе занятия по душе. Поскольку Вы вынуждены были пропустить свой завтрак в монастыре, предлагаю перво-наперво накрыть неподобающе скромный стол в своей каюте… — Если в твоей каюте так же воняет мужицким потом, и еще какойто гадостью как в той бочке, из которой я только что вышла… — без зазрения совести прервала меня Зоя, — то боюсь, кусок не полезет мне в горло. А ты, как я поняла, и есть тот самый главный весельчак и выдумщик. — На слове «выдумщик» Зоя с ухмылкой почему-то посмотрела на жрицу. — Так знай — преследующий нас дромон — самый быстрый в императорском флоте. И…

— Моя ласточка называется «Аврора» — это имя богини утренней звезды. — Так же легко прервал я императрицу. — А она сейчас в полной силе, так что думаю мы уйдем от преследования. Прошу прощения, августа — дела. Надеюсь, принцессы не дадут вам скучать. Дамы! — вежливый поклон.

— Боцман, курс — юго-запад! Паруса по штатному, приготовить кливера и стакселя! Команда — к бою!

До сих пор бродившие вразвалочку матросы, украдкой поглядывающие на красивую пассажирку, с пробуксовкой сорвались с места. Спустя пару минут, на палубе вырос строй отлично экипированных воинов. Сам капитан тоже преобразился — необычный доспех цвета ночи сидел на нем как влитой, и ничуть не стеснял его плавных движений.

— Пойдем августа в каюту — перекусим, можно потом еще поспать пару часиков. — Марго сделала приглашающие движение, и указала направление. — А то это надолго. Не знаю, как ты — а мы с Ингой почти не спали.

— Спать, когда на палубе идет бой?! — Зоя даже неуверенно улыбнулась — может, так принято шутить на этой странной шебеке. — Или вы предлагаете принять снотворного?

— Какой бой?! — Инга тревожно оглядела горизонт. — С чего ты взяла?

— Если кто-то глуховат и слеповат, то поясню. Ваш капитан скомандовал «к бою» и все воины надели броню и обвешались оружьем.

— А! Это. У нас такое правило — если незнакомое судно идет на сближение, то следует эта команда, даже если это рыбацкая фелюга. Капитан считает, что случайные и небоевые потери воинов — это позор для командира. Да и лишняя тренировка экипажу не помешает. Дромон нас не догонит — при таком курсе и ветре никто нас не догонит. Так что пойдемте завтракать.

В каюте, где завтракала Зоя, ничем не воняло. Обстановка была довольно скромная, если бы не огромное зеркало. Размерами оно немного уступало подобному в будуаре императрицы, но качеством отражения, явно было лучше. Самое удивительное, что рамка была не из золота и даже не золоченая, а из обычного дерева, украшенного незатейливой резьбой. Такое несоответствие не укладывалось в голове Углеокой — потратить целое состояние на зеркало, и обрамить его деревяшкой за пару медяков. Еще одна странность удивила Зою — окно в каюте целиком состояло из стекла, и не мутноватого, а совсем прозрачного. Сами принцессы, оказавшись в каюте, скинули с себя дешевое тряпье, и приоткрыв дверь каюты, пинком выбросили его наружу. А сами обрядились в элегантные, удобные одежды, совершенно необычного покроя, сшитые из очень дорогих тканей, но явно для повседневной носки. И чтоб наверняка добить императрицу, эти модницы украсили ВСЕ свои пальцы кольцами, но не просто золотыми, а с самоцветами, которых бы хватило, чтоб купить небольшой город. Все эти необычности Зоя приняла за странности малоизвестной культуры туарегов и лично Марго — как королевы амазонок. Про туарегов она знала только то, что четыреста лет назад глава Африканского экзархата (провинция Византии со столицей в Карфагене) решил наказать непокорный народец, и силами десятка центурий был проведен карательный рейд. Было разрушено и сожжено несколько безлюдных деревень — впрочем, жилье было настолько незатейливым, что его восстановление заняло едва ли больше времени, чем потрачено на разрушение. А сам рейд на обратной дороге попал в засаду и был полностью истреблен. Следующие карательные экспедиции попросту растворились в песках Сахары без остатка. До столицы непокорного народа если и кто добрался, то назад не вернулся. Так что ее богатство и совершенно непохожая на другие культура, осталась предметом мифов и слухов. Самой же императрице сейчас больше всего хотелось удушить советников, которые в унисон пели, что Византия самое передовое государство, и если чего-то в ней нет, то и остальной мир этого не имеет. Впрочем, внешне Углеокая держала все ту же безразлично-отстраненную маску.

Небольшой стол не ломился от яств и не мог поспорить с императорским завтраком, но и с монастырским его было не сравнить. Зоя ела, почти не чувствуя вкуса пищи — несмотря на все заверения рыжих, почему-то не верилось, что купеческое судно может уйти от самого скоростного корабля империи. Покончив с десертом, она вышла на палубу — якобы размяться.

Капитан нашелся на корме, он сидел на стуле, более похожем на трон. Выражение его лица было задумчивым. Драмон же подобрался настолько близко, что уже можно было различить части обмундирования стоящих на передней боевой площадке лучников.

— Как скоро нас догонят? — почти спокойно спросила Углеокая, — Как я понимаю, вы сдаваться не намерены.

— Что? Догонят нас?! О нет, нас не догонят! — с улыбкой ответил я, — Мы вынуждены снижать скорость, чтоб дромон не оставил попыток нас догнать. Дело в том, что моя ласточка — очень приметная, и если мы просто убежим, уже завтра весь императорский флот и береговые службы будут знать, кого искать. Вот и отводим галеру подальше от берега, чтоб не было свидетелей ее гибели, и никто из ее экипажа не смог добраться до суши.

— Вы и в правду хотите взять боевой корабль на абордаж?! — вот это глаза — огромные и удивленные, — Но это же безумство!

— Нет! В этом нет необходимости! — огромным усилием воли подавил улыбку, — Мы их просто потопим. Вот прямо сейчас и приступим… Фарах! Зажигательными, ниже планшира, пли!

До борта галеры было еще далековато, и долетала только каждая десятая стрела, большинство из которых отлетали от борта и гасли в море. Но десяток лучников, как ни в чем не бывало, снова и снова натягивали луки и били в цель. На таком расстоянии огня видно не было — только чахлые дымки кое-где отмечали попадания стрел. Но вдруг дымки стали гуще, превратившись в черный дым со всполохами алого пламени. Гребцы левого борта сбились с ритма, и мгновение спустя переплелись веслами. Драмон развернулся к «Авроре» правым бортом, в который вновь полетели зажигательные стрелы. Еще немного времени понадобилось, чтоб и правый борт галеры охватило пламя. Дромон пылал. Те, кто спрыгнули за борт, ненадолго продлили свою жизнь, да и будь среди них отменный пловец — в десятиградусной воде не выжить ему больше часа.