Теперь настал черёд Елены хмуриться.

- Джереми не должен быть при ней стражем, Деймон. У него должна быть своя жизнь: школа, друзья, девушки… Почему, собственно, мой брат должен караулить эту сумасшедшую? – голос её звучал отрывисто, резко, пронзительно.

- Потому что эта сумасшедшая может быть нам полезна. Я ещё пока точно не знаю, как именно, но уверен, что Кэтрин нам ещё пригодится. И потом, Мэтт сменяет Джереми, когда приходит время.

Гилберт вздохнула. Это была не лучшая идея – указывать Деймону на его ошибки, но она знала его достаточно, чтобы понимать, что после он сам поймёт, где промахнулся, и жутко разозлится, станет злословить и сыпать ядовитыми ударами по самому больному, а это было не то, что нужно сейчас семье Сальваторе.

- Но ведь её всё равно здесь нет. Как и Мэтта. Как и Джереми.

Рука вампира потянулась к телефону. Одного за другим он набрал обоих парней, но ни один из них действительно не видел сегодня Пирс. Приходилось признать, что Елена права: он её упустил. Положившись на слабость и человечность Кэтрин, он утратил бдительность, забыл, что даже поверженная, Кэтрин всегда остаётся самой собой – вёрткой, хитрой, всегда готовой безжалостно ударить. Вот она и воспользовалась тем, что он позволил себе расслабиться, и удрала. Впрочем, что-то в этой истории всё же не давало Сальваторе покоя. Спустя минуту молчаливых размышлений, он, наконец, понял, что именно: единственной вещью, которую Кэтрин Пирс ценила больше своей свободы, была её жизнь. А, несмотря на всю ту неприязнь между ними, единственным местом в целом мире, где Кэтрин ещё была в безопасности, был этот дом.

- Что-то не так, - он покачал головой и сел обратно на своё место. Елена подошла к нему почти вплотную, впилась взглядом в его лицо, и вампир поспешил прикрыть глаза. – Она бы не ушла сама.

- Почему это? Большой любви она явно к нам не испытывает.

- Это так. Но здесь Сайлас её не достанет. Здесь её никто не достанет.

Елена покачала головой, присела перед ним на корточки.

- Ну, может быть, ты и не прав: Сайлас ведь её едва не убил. Здесь.

Он поднял голову, повинуясь ласковому прикосновению девушки. Что бы ни случилось, они справятся с этим. Елена не могла понять его чувств – она ненавидела Кэтрин Пирс и желала бы никогда больше не видеть её любой ценой, но Деймон считал её чем-то вроде оружия, или товара, или попросту козыря в рукаве. Он был подавлен известием о том, что она исчезла. И Елене нужно было во что бы то ни стало утешить его, пока его растерянность не обернулась сметающим всё на своём пути гневом.

- Она вернётся, - улыбнулась девушка, - если только с ней что-нибудь не случилось.

Взглянув на Сальваторе, она тут же поняла, что сболтнула лишнего: он ещё больше помрачнел, ведь, похоже, именно это самое «если» пугало его больше всего. И они стали ждать: Деймон – с яростной терпеливостью хищного зверя, Елена – скучающе, без особого интереса к судьбе Кэтрин. Она никогда не думала, что Деймон ещё что-то чувствует к Пирс – несмотря на осторожные намёки Кэролайн, - но всё же видела, что что-то невероятно сильное связывало их. И, возможно, будет связывать всегда. Ей, как и ему, приходилось признать, что они с Кэтрин похожи так сильно, как будто бы были братом и сестрой. Ей, как и Деймону, это претило, но они с Деймоном отлично понимали друг друга, читали легко, словно открытую и знакомую до последней буквицы книгу. Она, как и он, порой задумывалась, что, если бы они оказались в иных обстоятельствах, трудно было бы найти друзей более близких, чем Деймон и Кэтрин. Но судьба распорядилась по иному, и горькой правдой было лишь то, что Кэтрин создала Деймона по своему образу и подобию, и тем нерушимо связала их судьбы навсегда.

Деймон просидел без движения до темноты, Елена от нечего делать листала книги из богатой библиотеки Сальваторе; вампир, казалось, весь обратился в слух, и девушка тоже время от времени изо всех сил прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы. Но вокруг стояла такая неестественная тишина, словно мир заканчивался за порогом этого дома. Впервые Елене с Деймоном было неуютно, хотелось, чтобы кто-то третий вклинился в их молчаливое уединение. И, когда уже стало совсем невмоготу, она тихо произнесла:

- А где Стефан?

Её голос громом разнёсся по комнате. Она уже давно не видела младшего Сальваторе: в редкие её приезды Стефан коротко натянуто ей улыбался, а затем исчезал в дальнем конце дома, не показываясь до тех пор, пока Елена не уезжала обратно в Уитмор. Ей нестерпимо хотелось поговорить с ним, извиниться, наверное, но в то же время она понимала, как больно ему даже смотреть на них с Деймоном.

- Понятия не имею, - вампир попытался произнести это весело, как будто ему всё равно, но от боли, тускло блеснувшей в его взгляде, у Елены сжалось сердце. – Я так и не смог заставить себя поговорить с ним после того, как…признался. Мы теперь словно чужие, Елена. Мы просто существуем под одной крышей, потому что нам некуда больше идти. Но Стефан, я уверен, однажды уйдёт, потому что это невыносимо. Может быть, именно сейчас это однажды наступило.

Именно так это и выглядело. Но дурное предчувствие больно кольнуло Елену, и она пожалела, что рядом нет Кэтрин: связь Пирс с младшим Сальваторе была поистине мистической. Возможно, Кэтрин действительно любила его, поэтому так чутко ощущала его. Но Кэтрин рядом не было, и девушке пришлось цепляться за призрачную нить смутного предчувствия. Она напряглась, пытаясь отыскать Стефана сердцем и разумом, как делали это ведьмы и двойники, но у неё это плохо получалось. Может быть, всё дело в том, что тогда, летом, когда эти ощущения были куда более сильными, она вот так запросто отмахнулась от них?

- Елена! – как сквозь плотную пелену услышала она взволнованный голос Деймона. – Что с тобой? Елена!

Когда она распахнула глаза, мир перед её взором сплошь состоял из расплывчатых ярких пятен. Сжав руку вампира в своей, будто пытаясь передать ему то знание, которое она не могла объяснить, Гилберт пролепетала:

- Стефан в беде.

***

Так плохо ему не было уже давно. Кто сказал, что алкоголь не влияет на организм вампира? Впрочем, тот, кто это сказал, возможно, не пил столько, сколько он вчера.

Алкоголь не притуплял чувства, как не притуплял и жажду крови. После десятой рюмки Стефан возненавидел брата и Елену так остро, так люто, что убил бы их, если бы они оказались рядом с ним, после двадцатой – весь мир, а после сороковой, кажется, выпил досуха молоденькую официанточку. Но желанного эффекта он всё равно не достиг: сколько бы он ни пил, в голове его неотступно зудела мысль о том, что Деймон и Елена, хоть и клялись ему в любви, бросили его в самом страшном аду, который только можно представить.

- Не думала, что кто-то может пить в таких количествах, - раздался над ним смеющийся мелодичный голос.

Голос принадлежал незнакомке. Открыв глаза и вывернувшись, Стефан увидел у изголовья стройную смуглую девушку с тёмными вьющимися волосами и тёмно-карими, почти чёрными миндалевидными глазами. Сверкнув ослепительной улыбкой, она протянула ему стакан с водой так просто, словно они были знакомы уже не первый год. Сделав глоток воды, Стефан искоса взглянул на неё, пытаясь припомнить, как он вообще оказался в этом небольшом приземистом домике, состоящем из одной только комнаты. Кажется, вчера они с ней вместе выпивали в одном из баров на самой окраине Мистик Фоллза, подальше от внимательных глаз Деймона и Джереми с Мэттом, отчего-то ставших его посыльными. Но что привело его сюда, в глушь – за окном таинственно перешёптывался старый лес – Стефан отчаянно не помнил. Тем временем незнакомка, проследив, пока он допьёт свою воду, отобрала у него стакан и протянула маленькую ладошку с тонкими длинными пальцами.

- Приятно познакомиться, Стефан Сальваторе. Тесса.

Он что-то не очень-то вежливо буркнул в ответ и пожал протянутую руку. Несмотря на обворожительную улыбку Тессы, ему до боли не нравилось, как она смотрела на него: с какой-то яростной жадностью и ненавистью, граничащей с обожанием. Он был уверен, что никогда прежде не встречал её, так что этот взгляд оставался ему непонятен, и Стефану отчаянно хотелось поскорее убраться как можно дальше отсюда.