В последний раз дети Неда Старка были вместе, и эти мгновения неумолимо утекали, словно вода сквозь пальцы.

- Ты всё ещё можешь отправиться с нами, - настаивала Арья, то и дело дёргая Джона за плащ – он по-прежнему предпочитал чёрный цвет, хоть давно уже не был братом Ночного Дозора. – Капитан будет недоволен, но подождёт, он не осмелится отказать.

С печальной улыбкой молодой король разжал пальцы сестры и убрал её руку.

- Арья, я, как-никак, король.

- Ты можешь править Севером, - она бросила быстрый взгляд на сестру, словно опасаясь, что она попытается спорить. Но Санса молчала. Хотела она быть Хранительницей Севера или нет, она знала, что Джон не примет это опрометчивое предложение. Знала это и Арья, просто не хотела признавать. – Ты будешь королём, но не здесь. Королевская Гавань – дурное место для Старков.

- Это так, - согласилась, содрогнувшись, старшая из сестёр.

- Но я не Старк.

- А Бран?

- Со мной всё будет хорошо, - их младший брат выглядел ещё более грустным, чем обычно. Взгляд его был устремлён куда-то вдаль, словно в будущее, и обеим девушкам стало не по себе от внезапной догадки.

- Ты что-то видишь? Знаешь? – Санса присела рядом с ним, взяла его за руку.

Бран посмотрел на неё, и лёгкая улыбка тронула его губы. В ответ он коснулся кончиками пальцев рыжих волос девушки.

- Я знаю, что нужен Джону. Всё будет хорошо. Времена переменились, и всё будет хорошо, - повторил он.

Санса не знала, лжёт он, чтобы успокоить её, или, в самом деле, уверен в благополучном исходе всех их затей. Для неё Брандон всё ещё оставался маленьким мальчиком, которого нужно было защищать. Однажды она – они все – уже оставили его, и тогда с ним случилось много плохого. С ними со всеми тоже, но не был ли это знак, что им нельзя, нельзя расставаться? Слова, сказанные давным-давно её отцом, снова зазвучали в её ушах. Конечно, Джон был бы рад, если бы они остались, но Сансу бросало в дрожь при одной мысли, что она может задержаться надолго в этом проклятом городе, да и Арья не согласится. Что ж, придётся им ещё раз испытать терпение Богов, если они действительно подавали им знаки.

- Вы могли бы побыть ещё немного. Погостить, - упрямо проговорил Джон. – Дени расстроена, что вы так скоро уезжаете.

Арья скривилась. Улыбка Сансы была тонкой, чётко выверенной, и она говорила об их отношении к его предложению куда красноречивее, чем все гримасы младшей сестры. Джон вздохнул, раздумывая, что сказал бы отец: в кои-то веки Арья и Санса были едины во мнении, и, по иронии судьбы, объединились против него и его жены.

- Пообещай, что отпустишь Брана, когда вы покончите… с драконом, - не унималась Арья, но, к счастью, у неё хватило ума понизить голос в конце. Пристань была пуста, но нельзя было полагаться на счастливую случайность.

Санса открыла было рот, чтобы, вероятно, приструнить сестру. Но Бран опередил её.

- Прекрати говорить так, словно Джон держит меня в плену! – в голосе искалеченного юноши послышалось так не свойственное ему в последнее время раздражение. – Если я захочу, я вернусь в любой момент.

Джон на всякий случай кивнул. Ему показалось, что в голубых глазах его брата зажглись воинственные огоньки, как когда-то в детстве, когда они с Арьей состязались в стрельбе из лука во дворе Винтерфелла. Ему это нравилось: отрешённость брата от большинства вещей в жизни пугала Джона. Он понимал, что способности Брана стали важнейшей частью его жизни, почти что заменили ему саму жизнь, но надеялся, что что-то изменится. Может быть, здесь, на юге, вдали от снегов и магии Застенья, суетливому двору Дени удастся вдохнуть жизнь в его разбитого брата?

Арья и Санса поочерёдно оглянулись на ожидавший их корабль. Капитан на палубе ускорил шаг; он тоже был северянином и не любил Королевскую Гавань. Джон неосознанно придвинулся ближе к креслу Брана. Пропитанные зловещей уверенностью, недавние слова Сансы стучали в его голове в ритме сердцебиения, страх расползался противной удушливой волной по всему телу. Неужто северянам, в самом деле, так не везёт в стенах Красного Замка? Он подумал о своём отце, окончившем жизнь в незаслуженном позоре на ступенях разрушенной ныне Великой Септы, и содрогнулся. Нет, его королева другая, добрая и справедливая, такая хрупкая, она нуждается в его поддержке и никогда не причинит ему зла. Особенно если он будет держаться в тени её трона, что Джон, собственно, и собирался делать. Он не желал власти, лишь быть с любимой женщиной и сохранить при этом голову на плечах.

- Капитан нервничает, - заметил он. – Пора прощаться.

Санса шагнула к нему первой. Несмотря на всю воинственность Арьи, её старшая сестра всегда была немного храбрее, пусть и не владела мечом и никаким оружием. Леди Винтерфелла крепко обхватила Джона за шею, прижимаясь к нему, и, к собственному удивлению, он ощутил на щеке поцелуй и влагу её слёз. Слёзы блестели на её ресницах, когда Санса отстранилась и наклонилась, чтобы обнять Брана. Даже плачущая, расстроенная, она была прекрасна; Арьино же лицо было искажено настоящим горем, слёзы струились по её щекам, губы дрожали. Она бросилась ему на шею с таким неистовством, почти яростью, словно вот-вот Джона кто-то должен был выхватить из её рук, и она должна была его защитить. Юноша грустно улыбнулся, поглаживая сестру по спине. Санса обещала писать ему, не только как Хранительница Севера, но просто как сестра, и он мог надеяться увидеть её ещё когда-нибудь – может быть, однажды, когда раны этой страшной войны излечатся, оставив по себе лишь шрамы, они с Дени совершат путешествие в Винтерфелл и дальше; но туда, куда собиралась Арья, ни один ворон не долетит – да и где в Закатных Землях отыскать одну-единственную упрямую девчонку? Понимала это и она, потому плакала так горько, обнимая и его, и Брана. Санса, закусив губу, глядела, как Арья размашистыми злыми жестами вытирала со щёк слёзы, которые всё равно никак не переставали литься. Она никогда не допускала, чтобы кто-то видел её слабость, но с ними она могла быть слабой. В последний раз.

- Игла с тобой? – спросил Джон, чувствуя, как влага собирается в уголках глаз. Нет, он не станет плакать. Его сёстры сами выбрали этот путь, они хотели этого, они будут счастливы, и всё же… Что ж, прощания всегда давались ему тяжело.

Арья улыбнулась сквозь слёзы. Рукоять тонкого клинка возникла между ними.

- Она всегда со мной, - и это было так. Игла была частью её самой, как Джон, Санса, Бран, Винтерфелл, Север… Как… она невольно оглянулась на корабль, высматривая знакомый силуэт, но Джендри покинул палубу. В Браавосе, Тироше или в Закатных Землях, куда бы она не добралась, Игла будет олицетворять всё то, что она оставила в Вестеросе. Расстаться с мечом значило потерять себя.

Джейме Ланнистер выбрался на палубу, чтобы узнать о причине задержки. Он всё ещё был достаточно слаб, всё тело его болело, а мейстер Тарли вчера в разговоре с ним осторожно усомнился в разумности такого путешествия, но сегодня Джейме впервые отказался от помощи Пса или ещё кого бы то ни было. Рано или поздно ему пришлось бы возвращаться в этот мир, а, поскольку теперь у него не было слуг и вассалов, чьей задачей было делать жизнь лорда удобнее, ему также нужно было учиться делать всё самому. Кроме того, Цареубийца не хотел предстать перед Селвином Тартом, которому теперь был обязан служить, больным и немощным; едва ли Вечерняя Звезда и без того был рад мерзавцу, клятвопреступнику и калеке, к тому же, в своих владениях. Джейме подозревал, что за эту честь, оказанную отверженному рыцарю, ему стоит больше всех благодарить Тартскую Деву. И это вызывало в нём странную смесь радости и неловкости. Было приятно, что она, несмотря ни на что, всё ещё заботилась о нём – и нестерпимо больно от того, что из всех людей именно он меньше других заслуживал её заботы.

Капитан прошагал мимо Джейме, вколачивая каждый свой шаг в палубный настил, всем своим видом показывая неудовольствие от вынужденного ожидания. Человек какого-то северного лорда, он не любил Королевскую Гавань, как и все они, почитая её средоточием порока и грязи – даже сейчас, когда дракон королевы выжег бордели и трущобы Блошиного Конца, и сам Красный Замок, где тоже творилось много непотребного. Мужчина был примерно десятью годами старше Цареубийцы; он что-то пробормотал себе под нос, а, заметив Ланнистера, лишь коротко кивнул ему. Никто не боялся больше его, никто не собирался склоняться перед ним. Но Джейме это и не нужно было. Бросив взгляд на берег, он увидел прощавшихся Старков: сёстры поочерёдно обнимали братьев, и вся эта сцена была пропитана тоской. У Ланнистера защемило сердце: с Тирионом он простился вчера под покровом ночи, запретив ему приходить на пристань, дабы не навлечь на себя гнев Дейенерис. Он был рад, что младший брат послушался, но в глубине души Джейме хотелось бы, чтобы Тирион пришёл, презрев все возможные опасности… Едва ли они когда-нибудь ещё увидятся.