— Надеюсь, Император ваше безответственное заявление услышит.

— Закон един для всех, — согнул спины присутствующих мощью гранитного монолита Правосудия Судья. — И для вас в том числе. Согласно статье пять семь ноль восемь Всепланетного Налогового кодекса вы обязаны заплатить налог на владение планетой, а также пени за просрочку платежа и штрафы за нарушение кодекса в полном объеме в течение десяти дней с момента предъявления соответствующего требования.

— Я не понимаю…

— Я говорю о том рубине, которого в вашей короне нет, Ваше Величество. С него вы ни разу за все время владения не заплатили ни реала. Маленькая Пограничная планетка, у которой нет даже имени, только кадастровый номер.

— Вот же… Бангалор вас раздери, Судья! Откуда вы о ней узнали?

— Не перебивайте меня. Я не закончил.

— Ну что еще!

— Помимо пени и штрафов, вы приговариваетесь к исправительным работам в течение тридцати календарных дней.

— Исправительные работы? Вы что — издеваетесь?! — возмутился Артур, кладя руку на рукоять меча. — С грязью меня мешать не позволю!

— Статья три пять, том четыре восемь семь девять, Уголовный кодекс Империи. Сопротивление Имперскому Судье…

— Засунь свой кодекс себе в задницу! — вскипел Артур, включая меч. — Я тебе добровольно не сдамся!

— Опрометчивое решение, — пожал плечами Судья и включил свой меч. — Даю вам шанс…

Артур напал первым, выпуская пар и кипевшие в душе эмоции. Нет, вы посмотрите на него! Явился раньше положенного и опять лезет не в свое дело. Что за привычка такая дурацкая?! Да еще в нарушении Закона обвиняет. Он из кожи вон лез все эти годы, чтобы своих беззаконных подданных приручить и налоги заставить платить, и что? На тебе, Ваше Величество, штраф и исправительные работы. Надо же было до такого додуматься!

Настропалив себя такими мыслями, Артур настолько увлекся фехтованием (боем то, что они с Дреддом вытанцовывали, изощряясь в технике, назвать было сложно, хотя со стороны казалось, что сражаются они не на жизнь, а насмерть), что едва не снес ему голову. Остановил рубиновое лезвие возле шеи… и почувствовал дуло пистолета у своего виска.

— Это нечестно! — обиделся Артур, выключая меч.

— Это законно, — насмешливо хмыкнул Судья.

— Ну ты и… засранец.

— Попридержите язык, Ваше Величество, — одернул его Судья, заковывая ему руки за спиной и подталкивая к выходу из зала. — Он вам еще пригодится.

— Судья Дредд! Судья! Постойте! — бросились за ним журналисты. — Куда вы ведете короля Пендрагона? Какое наказание ему грозит? Вы его казните? Ответьте! Общественность желает знать…

— Всему свое время.

— Вы не можете увезти Его Величество с принадлежащей ему планеты без каких-либо комментариев! Это незаконно!

Дредд, услышав это заявление, остановился, развернулся, придерживая выглядевшего не слишком расстроенным Артура за рукав камзола, и, после тяжелой минутной паузы, в течение которой журналисты успели раскаяться во всех своих грехах, сказал:

— Ничего страшного с вашим обожаемым королем не случится. Я заинтересован в том, чтобы он жил долго и счастливо, больше вас всех, вместе взятых.

— Неожиданное заявление, — опустил голову скрывая счастливую улыбку Артур. — С этого момента можно поподробнее?

— Нельзя, — обломал его Гарольд и потащил на выход, теряя жалкие крохи самообладания с каждым шагом. Еще чуть-чуть — и он прикоснется к любимому.

Сто шагов. Обнимет его. Разденет.

Восемьдесят шагов. Исцелует с ног до головы.

Шестьдесят шагов. Овладеет им. Расскажет все, что накипело.

Сорок шагов. Послушает сонное дыхание. Разбудит неприличными ласками.

Двадцать шагов. Уступит, если понадобится, но добьется своего.

Открыть люк. Подтолкнуть Артура внутрь. Закрыть люк. Включить автопилот. И услышит, наконец, заветное…

— Я так по тебе скучал, любимый!

…

Метрополия. Миранда. Императорский Дворец.

— Только этого мне и не хватало! — нахмурился Генрих. — Они что — сговорились?

— Нет. Ты видел лицо Артура. Он не знал, что Дредд придет.

— Тогда какого черта он приперся?

Арман потянул на себя кипящего недовольством любимого, обнял и сказал в седую макушку, зная, что немедленно за это огребет:

— Наверное, потому что освободился.

— Не понял? — вскинул голову Генрих. Увидел налет вины на красивом лице и взорвался пониманием: — Жена Гарольда умерла!

— Несколько месяцев назад.

— Ты знал и ничего мне не сказал! Как ты мог?!

— Прости, но я должен был дать парням фору, — поежился под мрачным взглядом Генриха Арман.

— Ты на их стороне, да?

— Да.

— Ладно, — процедил Генрих, выбираясь из сильных рук, бесконечного одеяла и горы подушек в нарастающем бешенстве, направленном скорее на себя, чем на Армана. Как он мог прошляпить такое важное событие? Уму непостижимо! — Хорошо хоть это скрывать не стал.

— Ты не имеешь права на меня обижаться.

— Это еще почему?

— Потому что ты от меня важные вещи постоянно скрываешь.

— Я берегу твои нервы!

— Вот и я твои берег.

— Спасибо за заботу, — капнул ядом Генрих и покинул спальню в препаршивейшем расположении духа.

Арман полежал минут пять, подумал о жизни, о детях… и пошел успокаивать любимого, которого беспокойные Наследники в очередной раз выбили из колеи. Зашел в кабинет, отобрал планшет, с боем занял место на его коленях и прижал седую голову к своей надежной груди.

— Я устал вносить корректировки в мои планы, Арман, — обнял его Генрих. — Кто воткнул шило в задницы наших Наследников, скажи? Кому мы дорогу перешли?

— Допустим, дорогу мы перешли абсолютно всем, но вряд ли это повлияло на поведение наших детей.

— Они непредсказуемы! Казалось бы, живи и радуйся, но нет. То им не так, это не этак. Чем Артура должность Канцлера не устраивала? За нее люди десятилетиями насмерть сражаются, а он! Бангалор неблагодарный!

— Его не только должность Канцлер не устроила, его титул Князя де Сильва-Веласкеса не устроил.

— Шутишь…

— Нет. Прежде чем он пустился в авантюру с Содружеством, я с ним поговорил. Он сказал, что княжество ему не нужно, потому что в нем живут мои фанаты, которые будут повиноваться ему в память обо мне, а его это унижает. Поэтому он решил обзавестись собственным королевством.

— Надо же, какой гордый, — задумчиво протянул Генрих. — Кто бы мог подумать.

— К слову, на авантюру Артура я согласился еще и потому, что ссылка, в которую ты отправил Гарольда, пошла ему на пользу. Я против твоих методов воспитания, но в данном случае твоя жестокость сыграла ему на руку: заставила снять маску добродушного рохли и обнажила истинную природу государя. Я решил, что и Артуру такой опыт не помешает.

— И оказался прав. То, как он тасует карты в своей колоде, вызывает восхищение даже у меня.

— Так, может, позволим нашим детям самим строить планы на будущее, дорогой мой паучок? — предложил Арман. — Мне кажется, тебе пора смириться с тем, что эти две неугомонные мухи тебе не по зубам.

— Если я не буду плести интриги, то умру от скуки, — проворчал Генрих.

— Ты же хотел приструнить Верховного Жреца и Святую Церковь.

— Хотел, но для этого мне нужен Гарольд, которого я собирался притащить в Столицу и назначить Главным Имперским Судьей.

— Вряд ли он от этого завлекательного предложения откажется.

— Думаешь?

— Уверен.

— Почему?

— Потому что в данном случае ваши интересы совпадают, — ответил после долгой паузы Арман.

— Ты хотел сказать, что только так Гарольд сможет получить разрешение на брак с Артуром? — после еще более продолжительного молчания уточнил Генрих.

— Именно.

— Ну что же, не будем ему мешать.

…

Дальнее Порубежье. Туманность Гениона. «Эсперанса».

Гарольд смотрел на жующего сухпаек Артура и не мог наглядеться. И не важно, что лицо у него было ни слишком довольное, важно, что впервые в жизни им обоим некуда торопиться — тридцать суток исправительных работ плюс наказание за сопротивление при аресте… Этими отговорками можно было пользоваться вечность. Теоретически.