— Есть кто живой? — спросил Дредд, опуская свой изумрудный меч, но не выключая его.

Ричард поспешно прикрылся мертвецом. Раз про него забыли, не стоило и напоминать.

— В радиусе ста метров никого, — отключил глазной сканер Артур. Опустил меч, но выключать не стал. Дредд излучал такое бешенство, что подпускать его к себе на расстояние вытянутой руки не хотелось. — Как ты здесь оказался?

— Это ты мне скажи, как ты здесь оказался! — рявкнул Судья. — Три года я искал тебя по всей Вселенной, и что?

— Что?

— Я нашел тебя в змеином логове за миг до того, как тебе пустили пулю в затылок!

— Ничего подобного! — возмутился Артур и случайно взмахнул мечом. — Все шло так, как и было задумано.

— Ты подвергаешь свою жизнь опасности! — отбил рубиновое лезвие Дредд и попер на Артура космопехом.

— Я делаю то, что считаю нужным! — отмахнулся от изумрудного лезвия Артур, уклонился, сделал обманный финт, нанес удар.

— Ты! Должен! Жить! В Столице! — сделал серию ударов Дредд. — Под присмотром!

— Тогда твоя совесть была бы чиста, да? — отбил удары Артур и пошел в контратаку.

— Да!

— Хрена тебе лысого! Я не собираюсь жить в тени великих и в твоей в том числе, понятно?!

— Рано или поздно ты будешь жить со мной, и плевать мне на чьи-то там тени!

— Зато мне не плевать, — неожиданно опустил меч Артур.

Дредд, не ожидавший такого, не успел остановить удар, но успел выключить меч за мгновение до того, как стало слишком поздно. Вдавил Артура в стену, попытался обнять, но броня на груди этого сделать не позволила, и ему пришлось сделать шаг назад.

— Что ты творишь, безумец? Зачем ты так со мной?

— Плохо тебе, да? — сполз на пол Артур.

— Хуже неизвестности нет ничего, — рухнул рядом с ним Судья. Взял его руку в свою. — Я столько всякого дерьма напридумывал, что вспоминать тошно.

— Теперь ты знаешь, каково мне было, когда ты после моей свадьбы пропал.

— Прости.

— Ты просил дать тебе десять лет, прошло всего четыре. Что-то изменилось?

— Нет, но я… Должен был убедиться, что с тобой все в порядке.

— Теперь каждый снова пойдет своей дорогой?

— Я хотел… может… Давай сделаем так, чтобы наши дороги изредка пересекались. На людях. На мгновение! Мне хватит и этого.

— Зато мне не хватит, — привалился к броне плеча Судьи виском Артур. — Я мечтаю о том дне, когда нам не нужно будет скрываться и считать каждый час, проведенный вместе.

— И переживать за нашу безопасность. Прошу тебя, вернись в Столицу.

— Вернусь, но позже.

— Насколько позже?

— Дай мне закончить начатое. Я должен собрать все планеты Содружества в единый кулак. В мой кулак! В мое королевство!

— Зачем оно тебе?

— Я хочу добиться всего сам — это раз.

— А два?

— Пока я вожусь с контрабандистами, времени на тоску по тебе не остается.

— Весомый аргумент.

— Вот и я так подумал. Я не провоцирую тебя, ты выполняешь не мне обещанное, все довольны и счастливы.

— Я буду счастлив только с тобой, Артур.

— Рад, что ты это понимаешь.

— А ты понимаешь, что на «добиться всего сам» у тебя осталось всего шесть лет?

— Понимаю, и работы у меня — непочатый край. На данный момент мне принадлежат двенадцать планет из пятидесяти шести. Если бы мы не перебили всех в этом зале, сегодня я прибрал бы к рукам еще три.

— Здесь было слишком много народу для трех планет.

— Здесь были представители пятнадцати.

— Значит, пришло время быть тираном, — сложил губы в жестокую усмешку Судья. — Воры и пираты не понимают языка дипломатии, им подавай кровавые разборки, и эта — одна из них. Используй случившееся в своих интересах.

— Я не хочу опускаться до их уровня, — поморщился Артур.

— Если не успеешь сделать то, что хотел, вовремя, я тебе помогу.

— Каким образом?

— Я Имперский Судья. Догадайся с трех раз, сколько твоих потенциальных подданных останется в живых после моего прилета на любую из планет Содружества с проверкой.

— Не надо проверок, — содрогнулся Артур. — Я сам со всем разберусь. Вовремя. Даю слово!

— Вот и договорились, — закопошился, поднимаясь, Судья.

— Уже уходишь? — легко вскочил на ноги Артур. Остановил его рукой на плече брони.

— Если не уйду сейчас, то сниму шлем, поцелую тебя и займусь с тобой любовью, — коснулся пальцем бороды на лице любимого Гарольд.

Казалось бы, что в ней такого? Борода как борода, не длинная, не короткая, аккуратная, но вкупе с волосами до плеч и шрамом на правой брови она меняла Артура до неузнаваемости. Может, оно и к лучшему? Если он смог его узнать, только потому что искал, смотрел и сравнивал, то остальные и подавно не догадаются, где проводит свое время Наследник Князя де Сильва-Веласкеса, разругавшийся с Императором, Князем и женой до кучи. То, что скандалы, последовавшие один за другим, были Артуром срежиссированы, Гарольд догадался, едва услышал подробности, но вот зачем они ему понадобились, он понять не смог. Князь, взявший на себя воспитание двух старших детей сына, на эту тему разговаривать отказался.

— Неплохой вариант.

— Не искушай меня, Артур! Лучше признайся в любви и отпусти.

— Я тут подумал…

— И?

— И решил, что признаюсь тебе в любви на нашей свадьбе. Это тебе в качестве дополнительной мотивации, чтобы время зря не тянул.

— Ну ты и… засранец, — выругался Судья, развернулся и решительно направился к выходу.

Артур проводил его взглядом, а потом дошел до кучи трупов в одном из углов и вытащил оттуда сына за ухо.

— Какого черта ты тут делаешь? Да еще в таком виде!

— Отееец! Ты влюбил в себя Судью Дредда!!! — восторженно простонал Ричи. — Офигеть!

— Только не говори, что ты его фанат.

— Шутишь? Конечно, я его фанат! Он же самый крутой чувак во Вселенной!

— Круче Императора и Князя де Сильва-Веласкеса?

— Ай, да брось. Император никому не интересен, а Князь свое отвоевал и теперь наслаждается покоем. У них ничего не происходит, а людям нужны новые герои.

— Новые герои нужны, говоришь? Экшн тебе подавай?

— Ага.

— Ну что же, — расправил плечи Артур. — Будет тебе и герой, и экшн.

…

Дальнее Порубежье. Планета Годвинсон. Владения герцогов Кнютлингов. 5 лет спустя.

Гарольд медленно ехал по дорожке и наслаждался: скрипом седла, шуршанием гравия под копытами коней, шепотом листвы аккуратно подстриженных деревьев безупречно-вычурного парка и ласковым осенним солнцем. Серая громада готического замка на горизонте нисколько не портила ему настроение. Наоборот! Он проникся этим поместьем и его обитателями с первого взгляда. Герцог Кнютлинг и его жена давным-давно выпали из светской жизни, но их манеры, умение держать себя и энциклопедическая образованность заставляли относиться к ним с превеликим уважением. Как и к их дочери, на которой Гарольд женился, согласившись на все, о чем они его попросили, и открыв им свое настоящее имя.

Он блестяще играл роль любящего, заботливого, поглощенного домашними делами (три дня из семи) мужа и отца все то время, что проводил в замке, и изо всех сил старался не воспринимать это всерьез. Жанет — короткий эпизод в его долгой, насыщенной событиями жизни, и привязываться к ней нельзя. К детям — да (не сильно), а к ней — нет. Он скоро ее потеряет. К чему лишние переживания?

— О чем задумался, дорогой?

— О твоих родителях, — ответил Гарольд, придерживая коня, чтобы поравняться с женой. — Они у тебя замечательные.

— Заедем к ним на чашку чая? — предложила Жанет, железным усилием воли сохраняя на лице улыбку.

Она не хотела расстраивать любимого человека гримасами боли, отчаянием или тоскливым ожиданием скорого конца. Он этого не заслужил.

— Желание дамы — закон для меня.

Жанет улыбнулась снова, теперь уже с облегчением. До правого крыла замка, в котором жили родители, было рукой подать, а там… Там мама и волшебное лекарство, которое ее спасет. Ненадолго, к сожалению. И к еще большему сожалению, об этом знала не только она, но и Гарольд. Когда он предложил ей руку и сердце, она рассказала ему о своей болезни, но его это не остановило.