— Не важно.

— Кто? Не испытывай мое терпение, Брайан.

— Тиффани, — с отвращением ответил муж. — И даже не думай к ней идти.

— Я хочу поговорить с ней. Если ты идешь на уступки, я тоже иду. Тебе известна схема.

— Почему ты всегда такая упрямая?

— Потому что другая с тобой бы не справилась, — поцеловала я его в щеку, улыбаясь. — Я слышала что-то о ресторане, который ты купил.

— Я решил, что будет не плохо, если ты будешь что-нибудь читать весь день и общаться с людьми, не встречая их по биографии, которая была результатом поступков, сделанных целую вечность назад.

Я отошла от Брайана и раздвинула шторы с улыбкой на лице. Как его можно не любить? Особенно после слов «Я решил». Синева неба выглядела восхитительно, и через несколько дней я уже буду видеть океан или море. Улица перед моими глазами была усыпана людьми, и я так люблю этот город, что мысль уехать отсюда болью отражается в моей груди.

— Эмили, — слышу я голос Донны за спиной. — Ты проснулась.

Даже не видя ее лица, я знаю, что она плачет и изумлена. Донна редко показывает это, но я оставила ее одну, пусть и не специально, и она словно потеряла почву под ногами. Я знаю это, потому что чувствовала бы то же самое. Я развернулась и увидела всех: Донну, Макса, Еву, Стейси, Долорес, Эбби, Лидию, Адама и Майкла. То, что излучали глаза каждого из них, можно было прочесть, как слова в книге, но больше всего боли я видела в глазах Донны. Даже не в глазах Макса, а именно в ее. Я ее семья, и я единственная, кто всегда рядом. Обретая такого человека, ты понимаешь, что в ответе теперь за его чувства. Девушка кинулась ко мне и сильно сжала в объятьях. Слезы заполнили ее глаза, и она цеплялась за мою футболку, как за жизнь.

— Больше не смей, поняла? — говорила она, наконец-то выплескивая все, что накопилось. — Я злюсь на тебя, Эмили, я ужасно злюсь. Но только потому, что люблю. Ты мне важна. Ты самый важный человек в моей жизни, и ты навредила себе. Ты сделала себе больно и сделала больно каждому из нас. Я злюсь на тебя, потому что ты сделала то, что разбило мне сердце, и мне просто нужно, чтобы ты знала об этом. Я злюсь, потому что, когда закрыла глаза ты, мои тоже открылись только сейчас. Я знала, что ты выдержишь, но все равно не могла найти слова, которые бы помогли тебе, и не могла ничего сделать. И я кричу, — повышала она голос с каждым словом. — Я кричу на тебя, потому что у меня такое количество чувств, что это причиняет боль. Я злюсь на тебя, потому что не смогла уберечь, и тем самым, злюсь на себя. И не смей больше делать то, из-за чего я могу злиться. Я ведь так люблю тебя.

Ко мне подошли все подруги и обняли меня. Я так соскучилась по ним, и мои слезы сейчас были от счастья. От счастья, что я не потеряла эту жизнь и не потеряла этих людей.

— Эмили.

— Я в порядке, Эбби, — прошептала я.

— Ладно. Теперь все хорошо.

Я люблю Эбби за это. Она единственная, кто принимает слово «хорошо» в качестве ответа.

— Эс?

— Я просто рада, что ты жива Эмили, — ответила та. — Не поступай так больше. Пусть твоя жизнь будет наполнена волшебством, мечтами и сумасшествием. Ты сможешь жить, не думая о завтрашнем дне, ведь незнание так замечательно. Будешь радоваться цветам, читать хорошие книги и целовать того, кто считает тебя удивительной. Не будешь никогда одержима местью или монстрами, ведь искусство делает жизнь такой изумительной. Твою жизнь. А обо всем остальном мы позаботимся.

— Ты меня пугаешь, — улыбнулась я сквозь слезы.

— Так и должно быть.

Вскоре каждый обнял меня, и в этот день мы поехали домой. Мама с подругами готовили, а мне не давали лишний раз даже самой помыть яблоко. Они накрыли на стол на всю семью. Нашу семью. Пусть и не кровную целиком, но сильную и до смерти преданную.

— Я пойду переоденусь, — вздохнула я улыбнувшись. — Может быть, хоть платье позволит мне тратить калории.

— Иди, — послала мне воздушный поцелуй Долорес. — И возвращайся красивой.

— Тебе нужно больше есть, — сказала мне вслед Ева. — Ты совсем исхудала.

— Зависть — плохое чувство, — ответила я, направляясь в гардеробную.

Перебирая вещи, я увидела платье, которое ни разу не одела. Легкое и интересное, из тонкой струящейся вышитой тонким узором ткани приятного молочно-бежевого цвета. Облегающий топ, где ткань собрана на частую сборку вдоль груди и талии, а также обрамлен рюшами вдоль грудных рельефов, придавал ему такой нежности и воздушности. От талии расходились складки в свободную юбку длиной ниже колена, которые продольно провисали, создавая гармонично-ассиметричное визуальное сочетание со сборкой на топе. Такое платье — идеальный вариант для романтичных прогулок или легких ужинов в теплые летние дни.

— Ты выглядишь роскошно, — услышала я голос мужа за спиной.

Я обула красные туфли и улыбнулась своему отражению. Брайан стоял за моей спиной и надел мне на шею ожерелье из черных бриллиантов.

— Оно такое красивое, — прошептала я, улыбаясь. — Спасибо.

— Оно — ничто по сравнению с тобой.

Затем он достал такие же серьги из бархатистой коробочки, надевая их мне на уши, и браслет. Я ошеломленно наблюдала, когда он скользнул вокруг моего запястья.

— Теперь все будут знать, что ты моя.

— Я и так твоя, — подняла с руку с обручальным кольцом.

— Да, но теперь никто не сможет это переплюнуть.

Брайан улыбался, обнимая меня за талию. Я легко дотронулась своими губами к его, запечатлев его лицо в этот момент в своей памяти. Мой муж смотрел на меня с такой любовью, что сердце замирало.

— Тебя удивил мой поступок? — спросил он.

— Нет, — улыбнулась я. — Ты предсказуем, Брайан.

— Да что ты, — поднял мой муж меня на руки. — Я собрал вещи.

— Зачем?

— Мы уезжаем.

— Куда?

— А вот и моя первая непредсказуемость.

Брайан решил увезти меня подальше от людей, но, когда прошло два дня, я поняла, что так и не смотрела на расписание рейсов и каждый раз искала отговорки, чтобы этого не делать. Но сегодня он сам принес авиабилеты и дал мне день на сборы, визиты и прощания. Я вышла на кухню и увидела Макса, который сидел за столом, склонив голову на руки.

— Привет, милый, — поцеловала я его в висок и направилась рыться в шкафчиках.

— Эмили, мне нужно поговорить.

— Я слушаю, — положила я попкорн в микроволновку.

— Я боюсь, что не встречу больше такого человека, как девушка, которая мне нравится. Но я идиот.

— Почему?

— Я переспал с другой.

— Ладно, — растеряно смотрела я на брата. — Зачем?

— Не знаю, просто мне сейчас всего семнадцать, и я подумал: «А почему бы и нет?» Но теперь понял, что могу искать ее в другой. Черт, так и происходит, я сейчас только это и делаю.

— Секс хоть того стоил?

— Он был ужасен.

— Почему? — засмеялась я.

— Она вела себя как проститутка. Сама раздела меня, царапала мою спину и издавала отвратительные звуки, — я начала смеяться, не в силах сдержаться. — Это было не самое худшее, Эмили.

— А что могло быть хуже?

— Она делала все то, что я ненавижу, но с таким лицом, словно этого жаждал от нее каждый. Это ее паршивое притворство выводило меня из себя. И этот блеск на губах, — кривится брат, а я не перестаю хохотать, — был просто ужасен.

— Сделать тебе горячий шоколад? — спросила я.

— Да, и заодно стационарную амнезию.

— Я тебе постельку застелю и приготовлю ужин, дитятко.

— Ты лучшая сестра в мире.

— Я знаю. Ты рассказал той девушке о том, что сделал?

— Да, и сразу потерял ее. Она внезапно стала совершенно другим человеком. Девушки, которая раньше любила меня, переживала обо всем и держала за руку, больше не стало.

— Макс, ты мой брат, и я люблю тебя, но ты изменил ей, понимаешь? — села я напротив.

— Да, но я думал, что мы нашли с ней друг друга. В темноте.

— Что ты имеешь ввиду?

— Когда ты уехала, я потерялся. Я привык, что ты всегда была рядом, и потом тебя не стало. Я каждый день думал о том, что ты вернешься или просто заберешь меня, но этого не произошло. И потом я встретил ее.